Джаннель покачнулась немного, протягивая руку. Я схватил ее за талию, пытаясь удержать, когда она наклонилась, я откинул ее волосы, пока ее рвало.

Мне следовало знать, что это был Рид. Я должен был остановить его.

Вот что я думал, когда портал открылся. Прохладный порыв воздуха и портал открылся прямо рядом с нами, я был в панике, задавался вопросом, что я сделал, чтобы открыть его. Только двое солдат прошли через портал живыми. С оружием, наведенным на нас, один из них закричал : "На землю, руки за голову!" Я узнал голос. Это был парень за которым мы следили, парень, который подстрелил Эли.

- Сейчас же! - крикнул другой. Это было Тейлор Барклай.

Я собирался сделать то, что они сказали. Я цеплялся за Джаннель, чтобы убедиться, что она сделает тоже самое. Я не сомневался, что эти ребята будут стрелять в нее в случае необходимости.

Сначала я думал, что они все равно выстрелили в нас. Я слышал пистолет и ждал, чтобы почувствовать боль. Джаннель обернулась. Я схватил ее, думая, что в нее попали. Я пытался увидеть, истекала ли она кровью, и где, но она боролась против моей хватки и бросилась за меня.

Я пошла за ней. Но один из солдат схватил меня и прижал к земле. Мое лицо ударилось в грязь.

- Помогите! - Джаннель закричала, и я почувствовал запах крови.

Я повернулся, несмотря на пистолет, нацеленный на меня, и увидел, что это был Алекс. Она стояла на коленях над ним, пока Рид держал в руках пистолет.

- Это Рид! - закричала она, как только он поднял пистолет.

Там был еще один выстрел, и он упал. Рухнул на землю. Я сразу понял, что он был мертв.

Когда мне, наконец, удалось заснуть, сон был беспокойным. Сначала это были образы Рида, держащего пистолет и падающего на землю. Потом это был Алекс, рана в шее, кровь стекает, покрывая руки Джаннель и мои руки. Я слышал выстрелы, я пытался спасти их, но что бы я ни делал по-другому, это всегда заканчивалось одинаково. Их кровью, пропитавшей землю. Я стоял в одиночестве, глядя в их пустые, но открытые глаза.

Когда сны изменились, я видел только Джаннель.

Она стояла на краю пропасти. Между нами была чернота - пустая и огромная, как портал. Хотя я не двигался, казалось, будто я был каким-то образом все дальше и дальше. Она выглядела меньше и более размытой с каждой прошедшей секундой. Черты ее лица были менее определенными, и я изо всех сил старался увидеть ее более четко.

Я крикнул ей, но она не смотрела на меня. Я позвал снова. Я орал ее имя, но она, казалось, не слышала меня.

Затем она повернула голову, смотря вниз, в непроглядную темноту. Я посмотрел в нее и ничего не увидел, и каким-то образом я знал, что это было очень, очень плохо. Я позвал ее снова. Мне нужно было, чтоб она взглянула на меня. Я не хотел видеть ее в темноте. Я крикнул ее имя. Я умолял ее повернуться, чтобы увидеть меня. Я даже подпрыгнул и помахал руками, чтобы привлечь ее внимание.

Она смотрела вниз, в пропасть.

Затем раздался громкий треск, и она упала на землю.

Я проснулся покрытый испариной, сердце колотилось, я не мог помочь, но чувствовал, что это был не просто сон.

Это было похоже на предупреждение.

6

Прошло три недели.

На второй день Эли переехал к матери и ее новой семье. Она настаивала. Он улыбался и надеялся на хорошее шоу, но я знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, насколько жестким он был. Он не хотел идти.

Я провел четыре дня с моим отцом. Я с трудом его узнавал. Он прибавил в весе и носил более дорогую одежду. Он был счастлив видеть меня, конечно, но когда я объяснил, как я вернулся, у нас было так много что сказать друг другу.

На пятый день я переехал к Дереку.

На седьмой день он нашел мне работу в гараже, где он работал. Гараж был на краю города East Clemente, и по дороге домой мы остановились, чтобы поужинать с мамой в старом доме.

Дни с восьмого по двадцать первый были одинаковыми.

Я пытался обмануть себя, представить, будто моя жизнь была нормальной.

Будто бы это была жизнь, которую я должен был иметь.

Я был благодарен за то, что моя семья опять в моей жизни, но не мог отделаться от ощущения, будто бы я не на месте.

Я так боролся, чтобы вернуться сюда. Я сказал Джаннель, что не принадлежу ее миру, а принадлежу этому. Так и было. Или, по крайней мере, должно было быть.

Но я проживал каждый день с чувством тревоги, которая не собиралась уходить. На самом деле она, казалось, только растет. Я не вписывался сюда. Я отсутствовал слишком долго.

На двадцать второй день что-то случилось.

Я проснулся перед тем, как сработал будильник Дерека. Я достал из-под дивана маленькую записную книжку и ручку, которую нашел здесь. Я начал вести список вещей, которые хотел бы рассказать Джаннель. Я записывал их всякий раз, когда у меня был шанс, так чтобы не забыть их. Не просто очевидные вещи, как то, насколько здесь изменилась жизнь или как я немного разочаровался в человеке, которым стал мой отец, а мелкие детали жизни здесь, которые я не помнил. Что каждый пил, это дешевое пиво, которое называется Голубой лед, а на вкус казалось будто он был искусственно подслащен. Что вместо Роберто или даже Тако Бел, единственная мексиканская еда здесь подавалась в месте под названием Пережаренные бобы, в котором должно быть были замечательные тако и бобы, но не на столько, чтобы их можно было есть. Что светофоры были красного, желтого и синего цветов.

В то утро я просто написал: Я скучаю по тебе.

- Эй, ты встал? - позвал меня Дерек. - Давай пойдем на завтрак к маме. У нас есть время, и я очень хочу вафли.

Wafflecakes: очень толстые вафли, в два раза толще ваших вафель, иногда с желейным или кремовым центром. Подается с мороженым вместо сиропа. Они просто чудесны.

- Спрячь дневник - сказал Дерек со смехом, когда вышел из спальни. - Пойдем.

Я сделал то, что он сказал и оставил тетрадь на журнальном столике, так чтобы я мог написать больше, когда мы вернемся.

В тот день я был под машиной, заменял масло, когда любимая песня Дерека вышла на спутниковое радио. Я узнал это по странному расположению электронных тонов, которые играли в самом начале, и пожалел, что не носил какие-нибудь наушники с функцией шумоподавления. Музыка просто казалась чужой. Это было не только в том, что я действительно не знал эту песню, это был стиль, который я не понимал: гранж рок, смешанный с электронными ударами.

Я пытался придумать, как хорошо описать музыку Джаннель, когда военные сапоги прошли мимо меня. Я вздрогнул. Они были мне знакомы: стиль, подошвы, царапины на левом носке, странная шнуровка.

Я выскользнул из-под автомобиля и вскочил на ноги, готовый спросить владельца сапог, что он делал здесь. Но того, кто носил эту обувь здесь не было. Я вышел из гаража, оглядывая площадь, высматривая место, куда он мог бы пойти.

Дерек вышел из кабинета. - Что случилось? - спросил он, вытирая пот со лба.

- Кто-то только что был здесь. Парень, обутый в военные сапоги, - сказал я. - Ты видел его?

Дерек рассмеялся. - Существуют тысячи парней в солдатских сапогах, которые приходят сюда. Они называются городской стражей.

Я покачал головой, но не знал как объяснить. Я видел те ботинки раньше. Не просто стиль, который, неважно, что сказал Дерек, казалось, отличается от городской стражи. Те, что действительно торчали, хотя были шнурки. Они выглядели так, будто бы были почти плетеные и связаны с каким-то причудливым узлом. Это было то, что я видел раньше только один раз. На сапогах, которые были прямо рядом с моим лицом ночью, когда умер Рид.

- Возможно, это был даже не охранник. Эти дурацкие сапоги сейчас в моде. Ты поверишь, что я видел милая девушка в розовой мини-юбке и черных солдатских ботинках? - сказал Дерек. - Это было тревожно. Она была горячей, но эти сапоги совсем не выглядели привлекательно.

Я представил Джаннель в черных военных ботинках, но потом я выкинул этот образ из моего разума. Я не хотел, чтобы это закрепилось. Не потому что думал, что это было бы пугающе, а больше потому что не хотел представлять ее одетую как агент АИ.