— Да нет.
— То-то он все выспрашивал, кто ты, да что ты, да в какой квартире ты проживаешь...
— Сказали? — спросила я безнадежным голосом.
Тетя Нина нахмурилась.
— Вот еще! Мало ли кто тут ходит, выспрашивает!
— А почему он про меня выспрашивал?
Тетя Нина пожала плечами.
— В метро, говорит, увидел. Понравилась, говорит, девушка. Познакомиться, говорит, хочу!
— А вы что?
— А я сказала, что в его возрасте люди умнее бывают! — отрезала тетя Нина. — Мужику явно за сорок перевалило, а он все за девочками бегает!
Тут она подавилась и с тревогой спросила:
— А может, зря я его отшила? Может, ты познакомиться хотела?
— Боже сохрани!
— А, ну ладно тогда!
Дворничиха оттаяла.
— Незачем тебе! Лешка — парень хороший, а от добра добра не ищут.
— Вот именно, — подтвердила я и поблагодарила:
— Спасибо.
— Не за что.
И тетя Нина потащила тележку к мусорке. А я пошла дальше.
Вот, значит, как. Понравилась я тому типусу так, что он меня до дома сопроводил. А проще говоря, выследил.
Так что он теперь точно знает, что живу я в одном доме с покойным Казицким. И не знать о его смерти никак не могу.
Ну и черт с ним! С высоким типом, имею в виду!
Пускай только сунется еще раз!
Я вошла в подъезд и позвонила в дверь Светкиной квартиры. Мне открыла Светкина мама.
— Здравствуйте, Светлана Георгиевна!
— Здравствуй, Ирочка.
Мою одноклассницу назвали в честь ее матери. Может, потому что Светка похожа на нее внешне. А может, все хотели, чтобы она была похожа на нее не только внешне.
Светлана Георгиевна — очаровательная женщина. Умная, красивая, с обаятельной манерой общения. Лично я считаю, что Светке до нее еще далеко. Хотя, какие ее годы?
— Входи, детка...
И она удалилась вглубь квартиры.
Я вошла в коридор и застыла на пороге.
Светлана Георгиевна вернулась назад довольно быстро. В руках у нее была стопка толстеньких справочников. Забыла сказать, что перед выходом из дома я созвонилась со Светкой и попросила оставить для меня нужную литературу.
— Извини, Света тебя не дождалась. У нее занятия, скоро экзамены.
— Ничего страшного. Трудно ей учиться? — спросила я.
Светлана Георгиевна пожала плечами.
— Как всем... Куда поступать собираешься?
— Не решила еще, — ответила я дипломатично. — Дорого все очень.
— И не говори. Бедные вы, бедные...
Светлана Георгиевна покачала головой.
— В мое время образование бесплатным было.
— Как сыр в мышеловке, — договорила я машинально.
— Это только для бездарных, — не согласилась со мной Светкина мама. — А для способных людей — действительно бесплатное.
— Так не бывает.
Минуту Светлана Георгиевна смотрела на меня грустными глазами.
— Какие же выросли...
— Какие? — не поняла я.
— Циничные, — ответила она сразу.
— Жизнь такая.
— Она такая, — согласилась Светлана Георгиевна и спросила без всякого перехода:
— Чаю выпьем?
— Спасибо, не могу, — отказалась я. — Папа один не любит надолго оставаться.
— Как он?
— Ничего.
Светкина мать немного помялась.
— Ирочка... только не обижайся... может...
Она неловко отвела глаза в сторону.
— В общем...
И выдохнула:
— Деньги у тебя есть?
Мне стало смешно. Нашла, чего стесняться!
— Спасибо, есть. И деньги есть, и все есть...
— Ну, умница, — ответила мать моей одноклассницы. — Если что-то понадобится, звони мне. Поняла?
— Поняла. Спасибо.
— Не за что, — повторила Светлана Георгиевна.
Я вышла на лестничную клетку, повернулась и сказала:
— До свидания. Светке привет.
— Передам, — ответила Светлана Георгиевна.
Я, не вызывая лифт, побежала вниз по лестнице. И только пробежав два лестничных пролета, услышала, как щелкнул замок закрытой двери.
Светлане Георгиевне меня жалко. Интересно почему?
Мало ли на свете людей, находящихся в гораздо более худшем положении, чем я? Бездомные, например! Почему бы людям не собраться, и не попытаться как-то им помочь? Я-то со своими проблемами и сама справляюсь.
Я выскочила на улицу и машинально огляделась.
Как говорят разведчики, «чисто». Никаких высоких мужчин.
— Это называется невроз, — сказала я вслух. Проходившая мимо молодая женщина удивленно оглянулась на меня.
Нужно поменьше думать о неприятном. Тогда и нервничать буду меньше. А чтобы не забивать голову грустными мыслями, займусь-ка я подготовкой к экзаменам.
Дома меня ждал еще один сюрприз.
— Тебе звонили, — сообщил папочка.
— Кто? — спросила я и положила справочники на телефонную тумбочку. — Машка?
— Нет, — ответил папочка. — Не Машка. Незнакомая женщина.
— Незнакомая? Мне? — удивилась я.
Круг наших знакомств очерчен с предельной ясностью и, я бы сказала, лаконичностью.
— Я записал.
Папочка удалился в гостиную за бумажкой. Неудивительно, что ему пришлось записывать. Говорю же, незнакомые женщины мне не звонят. Как, впрочем, и незнакомые мужчины.
— Юля! — довел папочка до моего сведения, возвращаясь.
— Какая Юля? — снова удивилась я.
Папочка еще раз внимательно осмотрел бумажку. Но дополнительной информации она не содержала.
— Не знаю.
Я пожала плечами, собрала свои талмуды и двинулась в свою комнату.
— Ошиблась, наверное, — предположила я.
— А-а-а...
В комнате я разложила справочники на диване и в задумчивости оглядела их. Так, какой посимпатичней? С какого начать?
Телефон зазвонил с неприятной настойчивостью. И тут мне почему-то вспомнилась вчерашняя женщина, одетая в легкомысленную маечку с эмблемой министерства чрезвычайных ситуаций.
Неужели?!.
Я вышла в коридор и застыла возле аппарата.
Аппарат надрывался.
— Ну? — спросил папочка, появляясь на пороге гостиной. — Почему ты трубку не берешь?
И мне не осталось ничего другого, как ответить.
— Да...
— Ира? — спросила трубка робким женским голосом.
Отпираться было бесполезно.
— Я слушаю.
— Ира, это Юля.
Внезапно я все вспомнила. С души свалился огромнейший валун.
— Юля! Как хорошо, что это ты!
— Правда?
Она немного ожила.
— А я думала, что тебе не до меня.
— Почему?
— Ну, не знаю. Ты же про себя ничего не рассказала. Ты, наверное, учишься?
— Нет. Пока нет, — поправилась я. — Хочу поступать.
— Куда?
— Пока не определилась.
— Пора определяться. Экзамены скоро.
— Да.
Она еще немного помолчала, потом неуверенно спросила:
— Я у тебя дома ничего не натворила?
— В каком смысле?
— В смысле, меня не тошнило?
— Нет.
— Слава богу!
Она вздохнула и покаялась:
— Не умею я пить. Ты прости, если что не так.
— Перестань!
— Перестала.
Мы еще немного помолчали, потом она предложила:
— Приходи в гости.
— С удовольствием, — ответила я, стараясь не смотреть в открытую дверь своей комнаты. Справочники лежали на диване, как материальное воплощение укоров совести.
— Прямо сейчас! — еще больше обрадовалась Юля.
— С удовольствием!
— Здорово! Адрес пиши.
Я вооружилась ручкой, листком бумаги и записала ее координаты. Честно говоря, сидеть дома и листать справочники не было никакого желания.
— Скоро приеду, — пообещала я. — Купить что-нибудь?
— Не нужно, — отказалась Юля. — Все есть.
— Выезжаю.
Я положила трубку и немного постояла возле телефона. Почему мне кажется, что мой покойный сосед чего-то упорно от меня добивается?
— Чего ты хочешь? — спросила я вслух.
Ответа, разумеется, не дождалась. Только вспомнила мучительное выражение, застывшее в мертвых глазах, и вздрогнула.
Да что же это такое?! Не отпускает — и все!
Говорят, что души убитых людей не могут успокоиться до тех пор, пока убийца не будет найден. Наверное, это правда. Не понимаю только одного: почему Казицкий добивается справедливости через меня, когда для поиска убийц существуют компетентные органы? Им бы и являлся!
