Его отец Тарагай (или Тургале или «жаворонок») имел небольшой удел в Чагатайском улусе (уделе) – пестром конгломерате некогда могучей державы Чингизидов. Когда-то Чагатайский (Джагатайский) улус второго сына легендарного Чингисхана был одним из лучших в Монгольской империи. В основном здесь обитали тюрки, чьи города Ургенч, Самарканд, Бухару населяли таджики. Правители этого улуса находились не только в центре монгольского мира (т.е. контактировали с тремя другими улусами), но и контролировали великие межконтинентальные торговые пути – Великий шелковый путь, начинавшийся в Китае, и Пряностный, бравший свое начало в Индии. Вполне понятно, что это приносило им огромные прибыли. Но затем Чагатайский улус пришел в полный упадок. Самарканд находился в центре обширного региона, страдавшего от постоянных войн. За эти земли шла борьба между потомками Чагатая (Джагатая). К юго-западу простирались владения потомков Хулагу, сына Толуя, четвертого сына Чингисхана. На северо-западе располагалась Золотая Орда, правителем которой в свое время был Джучи, старший сын Чингисхана, и которая подчинила себе Русь. На востоке, на границах с Китаем, проживали монголы, отколовшиеся от Джагатайского улуса. Раздоры между этими группами усугублялись неприязнью, которую испытывали друг к другу тюркоязычные кочевники и персоязычные земледельцы и жители оазисов. Кочевники пользовались определенными привилегиями, а основное бремя налогов лежало на плечах оседлого населения. Тарагай, подобно другим амбициозным князькам, мнил себя продолжателем дела Великого Кагана Темучина-Чингисхана, но при этом каждый из них не желал признавать иных продолжателей, кроме себя. Откровенный бандитизм среди них стал общепризнанной нормой внутриполитической жизни. Так они и воевали – каждый против каждого и все против всех.
Поначалу ничто не говорило о том, что на свет Божий явился очередной (после Аттилы и Чингисхана) «Сотрясатель Вселенной». Его отец был феодалом среднего достатка и точно такая же доля грозила Тимуру. Но оказалось, что его выдающиеся организаторские способности, неуемное честолюбие и непомерно жестокая натура вкупе со стальной волей превратят его в истинно восточного тирана. И действительно, пройдут годы; и именно Тимур, проявив невиданные коварство, двуличие, предательство, энергию и агрессивность; подомнет под себя всех остальных. Очень рано лишившийся матери Тикина-хатун, Тамерлан с детства не только овладел искусством верховой езды, но и познавал премудрости военного дела (иначе в дикой и бескрайней степи не выжить), начав с потешных боев со своими сверстниками, а с 12 лет участвовал в походах отца.
…Между прочим, возможно, тогда он услышал от отца очень лаконичное и доходчивое наставление, ставшее для него аксиомой жизни: «У мужчины один путь!» И он шел своим путем – дорогами войны – не сворачивая, всю жизнь. И он прошел его так ярко, так по-своему, что до сих пор его имя на слуху у миллионов людей. И не всем важно, с какими эмоциями его вспоминают! Главное, что его помнят и не везде только лишь с содроганием.
…А ведь природа тех мест была весьма своеобразна и вредна для жизни: кругом красная глина, потрескавшаяся от нещадного солнца. Горячий воздух поднимал ввысь клубы пыли. И эта дымка постоянно висела в воздухе. Не только дышать, но разглядеть что-либо конкретное можно было лишь рано утром либо перед сумерками; все остальное время песчаная дымка и раскаленное небо сильно затрудняли зрение.
Будучи от природы исключительно сильным физически – если большинство воинов могли натянуть тетиву лука до уровня ключицы, то Тимур натягивал ее до уха, – он очень быстро стал искусным воином, оттачивавшим свое ратное и полководческое мастерство в набегах на соседей, грабежом на дорогах. Недаром в ту пору среди кочевников ходила поговорка «Скипетр может держать лишь рука, владеющая мечом!» В общем, начал он простым разбойником.
…Кстати сказать, уже с той поры с именем Тамерлана связано немало разного рода чудес и приключений якобы имевших место. Так, из книги в книгу кочует рассказ об одном из его подвигов, когда однажды на столь любимой им псовой охоте ему понадобилось преодолеть ров (овраг), перед которым все останавливались: лошади отказывались прыгать через него со своими седоками. Отказался проделать этот трюк и его скакун. Более того, он встал на дыбы, когда Тамерлан попытался понудить его на преодоление препятствия! Тамерлан не только не упал, но сам перескочил через ее голову и приземлился на другой стороне рва. Есть и другие версии этого события. Что это – то ли быль, то ли небыль? Так или иначе, но в его полной опасностей жизни, он всегда выходил живым из самых серьезных передряг; ему неслыханно везло.
По преданию, именно в молодости – в 1362 (или 1363) г. – в одном из лихих ночных набегов при попытке угнать стадо баранов (овец) в Систане (Сиестане) он получил тяжелое ранение в правую коленную чашечку, отчего навсегда сильно охромел, нога почти не сгибалась. (С тех пор и пошло его грозное прозвище «Железный хромец».) Он привык к своей колченогости, но она его сильно раздражала. К тому же именно тогда ему наполовину отсекли указательный палец правой руки и пронзили стрелой правый локоть. Но эти тяжелые ранения не помешала его любимому занятию – грабить, уводить в плен жителей, присоединять чужие владения к своим. Рассказывали, что он освоил сабельную рубку левой рукой и до преклонных лет лично участвовал в боях. И все же тогда оказался задет один из приводящих в движение руку нервов, и Тамерлан всю оставшуюся жизнь мучился от диких болей не только в хромой ноге, но и в скрюченной руке, которая почти не поднималась. (Сегодня исследователи не исключают, что именно эти ранения сильно сократили его жизненный срок.) Не эти ли боли было причиной его невероятных вспышек ярости, выливавшихся в беспричинные кровавые расправы над огромными массами людей?
…Между прочим, по самым скромным подсчетам, Тимуровы войны унесли всего лишь около миллиона жизней. Рассказывали, что после взятия одного долго сопротивлявшегося ближневосточного города командиры спросили его, как поступить с оставшимися горожанами, среди которых было много мусульман (сам Тамерлан был правоверным магометанином)? Ответ якобы был поистине обезоруживающе-лаконичным: «Да, рубите всех подряд! Аллах узнает своих!» Приказ выполнили в точности: ослушникам грозила мучительная смерть на колу.
Предания гласят, что личная храбрость, щедрость, умение разбираться в людях и выбирать себе помощников (недаром он любил повторять: «Умный враг менее опасен, чем глупый друг!») и ярко выраженные качества исключительно удачливого вожака принесли Тимуру широкую популярность среди воинственной кочевой молодежи, умевшей только воевать и грабить. С г.ми его авторитет только крепчал: чувствовалась в нем военная косточка. Он был редким сочетанием жажды риска и опасности с хладнокровием и рассудительностью. Тамерлан с ранних лет взял за правило никогда не расставаться с саблей и луком с полным колчаном. «Людей поджидают лишь две опасности: одна перед ними, другая позади», – любил повторять он до глубокой старости. Тугой лук двойного изгиба, усиленный роговыми накладками, был страшным оружием в его умелых руках, стрелявшим с любой из рук со скоростью и меткостью знаменитых английских лучников той же самой поры. Одним движением, натягивая тетиву, Тамерлан тут же выбирал и цель. Кривая сабля шла в ход в ближнем бою, но он предпочитал дело до него не доводить, а уходить на скакуне, отстреливаясь во все стороны, в том числе назад. Он всегда был целеустремлен и серьезен, почти не улыбался и мало разговаривал; если и говорил, то очень лаконично, доходчиво и внятно. Он блистательно играл роль перста судьбы, почти никогда не отменял приказов, какими бы суровыми или жестокими они ни казались окружающим. Отдыхать предпочитал в обществе собак (огромных, поджарых и лютых) и лошадей (низкорослых, неприхотливых, быстроногих и выносливых степных скакунов), которые не единожды его выручали и даже спасали, предупреждая об опасности и унося от нее. Именно с псами Тамерлан всегда делился едой (дичью, кониной или верблюжатиной), а в седле чувствовал себе в безопасности. (С годами к ним добавились охотничьи соколы, ястребы, орлы и… леопарды – верные помощники в его любимом развлечении – охоте, на которой он отдыхал душой.) Число его соратников росло, но постепенно, потому что в свою когорту близких он допускал лишь самых искусных и преданных бойцов. Сначала их было четверо, затем – семеро, потом – 12, а дальше все сбились со счета…
