Еще до начала эксплуатации лайнера одна из парижских газет выпустила интересную иллюстрацию: трансатлантик, поставленный на корму, устремляет свой летящий форштевень в небо. Рядом, для сравнения, возвышается символ Парижа — Эйфелева башня. Высота обоих творений человеческого гения разная: башня уступает «Нормандии» несколько метров! При валовой вместимости 83 тысячи тонн «Нормандия» оказалась первым в мире турбоэлектроходом–трансатлантиком с мощностью двигателей 160 тысяч л. с! Судов с подобной энергетической установкой на тот момент в мире существовало очень мало, и наиболее известные из них — это американские авианосцы «Лексингтон» и «Саратога». Разумеется, они относились к кораблям специальной военной постройки. Их машины выдавали чудовищную мощность — 180 тысяч л. с! Но это были не лайнеры.
«Нормандия» принимала на борт 1972 пассажира, которых обслуживали 1300 членов экипажа. Поражали воображение невероятная роскошь салонов и обводы корпуса корабля. Последние были просто идеальны с точки зрения гидро- и аэродинамики. Юркевич, без преувеличения, спроектировал гигантскую яхту! Не давал усомниться в этом и дизайн надстроек все швартовые устройства на палубе бака (носовой части корабля) были прикрыты декоративным спойлером, получившим название «китовая спина». Корма трансатлантика вообще не имела аналогов. Надстройки спускались к ней подобно гигантским террасам, а сам обрез был изящно закруглен и лаконичен. Проектировал этот корабельный изыск французский художник и архитектор Альберт Себилл. Подобная форма кормы позволяла также проводить замену руля без установки судна в док. Кстати, террасирование палуб станет обязательным атрибутом для современных круизных лайнеров и супердорогих яхт. «Нормандия» несла 11 палуб, связанных между собой десятком лифтов и грузовых подъемников для автомобилей. Окрашенная в черный цвет, с белыми надстройками и красными трубами, «гигантская яхта» завораживала своей красотой и величием Это была скорость, отлитая в металле!
Весь мир замер в ожидании первого рейса. Особенно нервничали итальянцы, чей «Реко не знал себе равных по скорости и безраздельно владел Голубой лентой. Французы беспокоились не меньше. Их «Нормандия» — первая серьезная попытка оспорить пальму первенства у конкурентов и сделать Атлантику «французским озером».
Теперь трудно передать те чувства, что овладевали человеком, сумевшим прикоснуться к этому невиданному великолепию во время его пребывания на палубе грандиозного сооружения под названием «Нормандия». Газеты не зря окрестили лайнер «плавающим Версалем». Упомянутый дворец во многом уступал убранству огромного трансатлантика. Так, обеденный салон для пассажиров первого класса размерами 90 на 13 метров был на 16 метров длиннее знаменитого Зеркального зала в Версале. Поражающий воображение зал «Нормандии» был рассчитан на 700 мест и оформлен картинами в стиле ар–деко. Ф. И. Шаляпин признавался, что так изысканно, как на «Нормандии», он не обедал даже в лучших ресторанах Европы. Что и неудивительно. И главный зал, и все три ресторана «Нормандии» курировал шеф–повар Гастон Марен. К услугам обитателей парохода было меню из семидесяти блюд. Впервые на трансатлантиках зарплата ведущего кулинара была равна сумме, которую получал еще один человек — сам капитан.
На французском пароходе издавалась собственная утренняя газета— «Ля Атлантик». Она раздавалась в каютах или отдыхающим в шезлонгах на солнечной палубе (самой верхней из 11 палуб). Следил за этим первый стюард корабля Бартелло, некогда известный балетный танцовщик труппы С. П. Дягилева.
Для богачей на «Нормандии» имелись апартаменты с четырьмя спальнями, гостиной, столовой, четырьмя ванными комнатами и даже с изолированной площадкой для прогулок на открытой палубе. На лайнере были оранжереи, зимний сад, несколько торговых центров, молельные помещения на любой вкус, спортзалы, библиотека на 4 тысячи книг, рестораны, турецкие бани и сауны, салон красоты, каюты для кошек и собак, размещенные в третьей дымовой трубе, и даже площадка для стрельбы по тарелочкам. Это занятие очень любил знаменитый писатель Антуан де Сент–Экзюпери, часто путешествовавший на «плавающем Версале».
О роскоши корабля оставили свои воспоминания и два российских литератора — Илья Ильф и Евгений Петров: «Мы отправились осматривать пароход, на котором плыли в Америку. Первый класс — это и есть «Нормандия». Он занимает по меньшей мере девять десятых всего парохода. Все громадно в первом классе: и палубы для прогулок, и рестораны, и салоны для курения, и салоны для игр в карты, и специальные дамские салоны, и оранжереи, где толстенькие французские воробьи прыгают на стеклянных ветвях, а с потолка свисают сотни орхидей, и театр на четыреста мест, и бассейн для купания с водой, подсвеченной зелеными лампами, и торговая площадь с универмагом, и спортивные залы, и ковер в самом главном салоне весом 30 пудов (480 кг)». Разумеется, все это не могло не восхищать.
Наконец была объявлена дата первого рейса — 29 мая 1935 года. Специальный поезд доставил в Гавр, откуда уходил лайнер, балетную труппу парижской Гранд–Опера, чтобы на прощание дать концерт в роскошном салоне исполина Несмотря на то что в первом рейсе приняли участие всего 1013 пассажиров (цена билета в первый класс составляла 4 тысячи франков — зарплата рабочего за пять месяцев), «Нормандия» без проблем преодолела 3192 морские мили (5912 км) до Нью- Йорка со средней скоростью 29,68 узла (55 км/ч) за четверо суток, 11 часов и 33 минуты.
В первом рейсе лайнера супруги Юркевичи плыли как частные лица в каюте первого класса, причем компания потратилась на скидку в 50 процентов от стоимости билета в один конец только Владимиру Ивановичу. Обратный путь чета совершила на знаменитом трансатлантике «Иль де Франс». В порту Нью–Йорка гигантский пароход ожидали около 100 тысяч встречающих, наслышанных о красоте и мощи нового покорителя океана. Над «Нормандией» кружил самолет, с борта которого через усилитель гремела «Марсельеза» (гимн Франции). Портовые буксиры и пожарные катера вздымали в небо струи воды, встречая французского великана ревом сирен и рукоплесканиями экипажей. Величественный колосс медленно, с достоинством, прошел к специально углубленному пирсу номер 88 (осадка корабля составляла более 11 м) и бросил якоря у причала «Френч Лайн». Нос лайнера, словно огромная стрела, показывал на Мидлтаун — центральную часть Манхэттена. Тут же проходила автострада, и тысячи автомобилей клаксонами приветствовали пришвартовавшийся пароход. Мэр Нью–Йорка мистер Гардиа, потрясенный размерами колосса, высказался кратко: «Когда‑то Франция подарила нам статую Свободы, теперь к нам в гости пришел сам Париж!»
Покорив сердца американцев, «плавучий Версаль» отправился в обратный путь. Теперь «Нормандия» шла на рекорд! Путь до Гавра был проделан за 4 суток, 3 часа и 5 минут со скоростью 30,36 узла (56,2 км/ч). Словоохотливые итальянцы на этот раз промолчали. Немцы просто ахнули — их рекорд был превзойден на 10 часов и 53 минуты! «Нормандия» сразу стала «королевой Атлантики», вздев на мачте Голубую ленту — эмблему рекордсмена, отобранную у германского «Бремена» и итальянского «Рекса». Это был национальный триумф франции! И, конечно, для многих людей лайнер стал символом «красивой жизни» и предметом разговоров, вплоть до начала Второй мировой войны. Но даже лишившись Голубой ленты, отобранной английскими скороходами позднее, лайнер с первых своих рейсов не просто вошел в историю — он стал легендарным!
Несмотря на экономический кризис, «Нормандия» только за первый год эксплуатации принесла своим владельцам 200 тысяч фунтов стерлингов чистой прибыли. Билеты на скоростной «плавающий дворец» раскупались с невероятной быстротой даже при баснословных ценах. Помимо рекорда скорости «Нормандии» принадлежало и другое достижение. Почти пять лет, до появления английского лайнера «Куин Элизабет», французский корабль являлся самым большим в мире. И хотя на предельных оборотах машин гигант испытывал значительную вибрацию (впоследствии его трехлопастные винты заменят на четырехлопастные), плавание на нем было настоящим удовольствием Могучий океан получил достойного соперника.
