Когда в 1866 году произошло знаменитое сражение между флотами Австрии и Италии у острова Лисса в Средиземном море, это сразу же вызвало широкий резонанс и в политических, и в военных кругах. Флоты двух противоборствующих сторон были молоды и, разумеется, не отличались такой боевой мощью, как тот же британский или французский. Однако в условиях отсутствия тактических инноваций их опыт восприняли как откровение свыше.
Австрийский адмирал Тегетгоф, буквально возродивший флот своей империи из металлолома, атаковал броненосцы своего итальянского оппонента — адмирала Персано, решив окончательно покончить с противником на Средиземноморском театре.
Так, 20 июня 1866 года началось первое, после Трафальгара, крупнейшее морское сражение XIX века. Тегетгофу, сразу перехватившему инициативу, стоит посочувствовать — бой случился в эпоху, когда броня была непроницаема для снарядов, и жалкие попытки броненосцев решить спор с помощью артиллерийского огня приводили лишь к невообразимому грохоту и незначительным потерям в личном составе. Грохот и в самом деле стоял неимоверный, но результат нулевой. Поняв, что шансов потопить противника и хоть что‑то изменить в этой битве мало, Тегетгоф, скорее от отчаяния, превращает сражение в свалку и своим флагманским броненосцем «Фердинанд Макс» таранит борт итальянского корабля «Ре д’Италия». Штевень австрийского броненосца сделал пробоину в 16 квадратных метров, и, как только «Фердинанд Макс» дал задний ход, в нее хлынули сотни тонн воды. Ошалевшие итальянцы едва успели покинуть свой обреченный корабль, затонувший через три минуты. После катастрофы адмирал Персано ретировался со всей своей эскадрой, удрученный таким «варварским» способом ведения морской войны.
Теперь, с легкой руки отчаянного австрийца, любой, даже небольшой, военный корабль оснащался специальным шпироном — тараном Флоты некоторых государств даже обзавелись специальными таранными судами, чей шпирон выдавался вперед на 2— 3 метра. Англичане и здесь оказались новаторами, построив уникальный корабль — «Полифемус». Названный именем мифического циклопа, ослепленного Одиссеем, этот «плавающий таран» снабдили скорострельными пушками и парой торпедных аппаратов. По замыслу создателей, «Полифемус», разметав из орудий вражеских канониров, окончательно добьет противника, вонзив в его борт свой бивень. Таран у «циклопа» был выдающийся — 3,5 метра!
Восхищенные американцы, увидев «Полифемуса», похоже, окончательно утратили здравый смысл. В 1893 году флот США обзавелся собственным «технологическим чудом». Судно- таран «Катадин» обшили броней, но не вооружили совсем! Однако подобная тактика означала скорее регресс, больше напоминая эпоху греко–персидских морских битв IV века до нашей эры. Теорий по этому поводу (таран как средство достижения победы над противником) выпустили много, но без реальной пользы. При всей своей радикальности, подобный метод ведения боя напрочь перечеркивал возможности артиллерии и сводился, в реальности, к абордажной сватке. Да и таранить противника — дело весьма опасное для атакующего корабля. Не всегда могло повезти так, как Тагетгофу у Лиссы. Понимали это все, и поэтому более таран в морских сражениях не применялся. Чаще от случайных столкновений со шпироном гибли гражданские суда и корабли собственного флота. Проблема к концу XIX века стала настолько злободневной, что российский вице–адмирал Макаров предложил одевать на корабельный бивень особые «колпачки».
Вопрос об уничтожении противника, недосягаемого для артиллерии вследствии мощного бронирования, оставался открытым до тех пор, пока не произошли кардинальные изменения в способе плавления стали и улучшении ее прочности путем различных добавок. Новаторами здесь выступили англичанин Гарвей и немец Крупп, чей металл в последней четверти XIX столетия не имел конкурентов. Значительный прогресс произошел и в производстве нарезной артиллерии большого калибра. Заметно возросла дальность и скорострельность пушек. Твердосплавному снаряду придавали теперь коническую форму, и вероятность пробития толстой брони существенно возрастала. Важнейшим фактором становилась скорость снаряда. На полигонах ведущих морских держав — Великобритании, Франции, России, Германии — шли непрерывные испытания самых различных артиллерийских систем Бронеплиты расстреливались под разными углами и с разных дистанций.
К сожалению для адмиралов и политиков (и к счастью для моряков), серьезных морских сражений в тот период почти не было и проверить в реальных условиях инновации инженеров и конструкторов можно было, лишь практикуясь в стрельбе по хижинам туземцев где‑нибудь в дельте африканской реки Руфиджи или глиняным укреплениям арабских бедуинов. Конечно, это был не тот оселок, на котором оттачивается боевое мастерство и проверяется техника.
Мир активно вступал в эпоху «политики канонерок». Страсти тогда кипели нешуточные. Шел небывалый раздел и захват «бесхозных» территорий в самых различных уголках земного шара. В этом беспрецедентном колониальном разбое лидерами всегда были англичане. Их флот, ставший после Трафальгара чем‑то вроде недосягаемого идеала и законодателя мод для остальных морских держав, в реальности представлял из себя огромный и неуклюжий организм. Эвентуальный противник подавлялся авторитетом старых имен, памятью о громких победах прошлого, консерватизмом вековых традиций и количеством кораблей. Вопрос о качестве с повестки дня не снимался, но и особо не рассматривался.
Во–первых, почти 100 лет Британии никто не решался бросить вызов на морях, во–вторых, флоты потенциальных противников были и слабее, и хуже. Особняком в этом списке стояла Франция, имевшая самобытную кораблестроительную школу, но потерявшая интерес к собственному флоту после Крымской войны. Иногда удивляла мир Россия. Уже упоминалось о шоке британцев при появлении на Балтике монитора- броненосца «Петр Великий». В последнее десятилетие XIX века вызов владычице морей — Британии бросят немцы. И все же «просвещенные мореплаватели» (англичане) могли не беспокоиться — над их империей никогда не заходило солнце, а фактор ее стабильности и процветания обеспечивался самым «совершенным боевым инструментом в истории человечества» (по словам молодого У. Черчилля) — Королевским флотом В это хотелось верить, и этому верили!
Поддержанию иллюзии небывалой мощи, позволяющей почивать на лаврах, способствовали и события в июле 1882 года, когда правительство королевы Виктории взялось урегулировать политический кризис в нестабильном Египте. Хедив страны Исмаил–паша, взяточник и казнокрад, с легкостью передал англо–французам контроль над важнейшей стратегической магистралью — Суэцким каналом Пока Лондон и Париж пытались согласовать финансовую сторону этой «законной сделки» с хедивом, в столице Египта Александрии вспыхнуло народное восстание. Возглавил его некий Араби–паша, что наталкивает на мысль скорее о нежелании Исмаила делиться с этим оппозиционером, чем о подлинно народном протесте. Однако, погромы в городе начались, и пострадали в первую очередь европейцы.
Пока в Париже раздумывали, в Лондоне решили действовать незамедлительно. Терять такую лакомую добычу, как Суэц, в Уайт–Холле не собирались, и вскоре в виду Александрии появилась эскадра адмирала Сеймура. Почтенный лорд привел под своим началом 14 кораблей, восемь из которых были броненосцы!
11 июля 1882 года Сеймур начал бомбардировку старых и только возведенных фортов древней столицы. Британская эскадра несла 97 крупных и 270 мелких современных орудий, позволяющих стереть с лица земли любые укрепления и сломить самое упорное сопротивление. Египтяне, укрепившиеся в тринадцати фортах, отвечали атакующим из 44 нарезных пушек и 250 старинных (даже не старых) гладкоствольных, дульнозарядных мортир и орудий времен легендарных сражений конницы мамелюков с пехотой Наполеона Бонапарта. Часто лафеты этих архаичных, почти музейных, экспонатов разваливались после первого выстрела.
Корабли самого могучего флота в мире начали операцию по «приведению фортов к молчанию» в 7 часов утра. Канонада стояла невообразимая. Всю Александрию заволокло дымом и пылью. Такой же чад стоял и над морем — эскадра изрыгала огонь, стараясь не отстать от флагманского броненосца Сеймура «Александра». Наконец, потеряв пять человек убитыми и сорок восемь ранеными, корабли стрельбу задробили. Бой длился до 17 часов 30 минут и продолжился утром следующего дня. Особо отличился броненосец «Темерер», подошедший к берегу вплотную и развивший ураганный огонь. Эскадра Сеймура неистовствовала до тех пор, пока египтяне не подняли белый флаг. Их потери оказались внушительнее: пало 150 защитников фортов, около 400 оказались ранены. Все было завершено! Окончательно очаговое сопротивление подавил высаженный с броненосцев десант…
