— Никого, кроме Колчака, только его можно ставить над флотом

Имя этого легендарного адмирала очень хорошо знакомо любителям истории, которые, конечно, не воспринимают его так однобоко и примитивно, как предлагают создатели фильма «Адмирал» с Константином Хабенским в главной роли. Жизнь этого человека полна тайн и загадок и к тому же связана с исчезновением золотого запаса России. Колчак был натурой сложной, противоречивой, но большевизм считал самым страшным бедствием для России. Не менее радикальными взглядами отличался в те годы и будущий комфлота адмирал Канин.

Теперь вернемся к «Цесаревичу». Три броненосца, громко именуемые линкорами (с появлением в 1906 году британского «Дредноута» все броненосцы переименовали в линкоры, хотя правильнее называть их додредноуты), вышли в район мыса Пакерот. В том, что жить обреченным оставалось до появления на горизонте первого дыма, не сомневался никто. Приближение фатального боя особым образом сказывалось на людях. Так, офицеры «Павла I» раздали своим матросам конфеты и другие сладости из корабельного буфета для высших чинов. Командир «Цесаревича», георгиевский кавалер времен Русско–японской войны Николай Готлибович Рейн, часами не покидал мостик, «лорнируя» горизонт в цейсовский бинокль. Вдали дымили крейсера дальнего дозора — они отойдут сразу при появлении германских дредноутов, прикрывшись артиллерией броненосцев империи…

Немцы так и не появились. В Киле и Вильгельмсхафене (военно–морские базы Германии) царила еще большая пани‑ка и неразбериха, чем в Петербурге и Кронштадте. Причем прямо пропорциональная количеству тех кораблей, которые могла выставить «владычица морей» — Англия в споре за трезубец Нептуна. Все понимали, что удар Альбиона будет сокрушительным Германские офицеры не только писали завещания, но и каждый день пили за приближающийся «der Tag» — день Армагеддона, — когда их корабли вступят в неравную схватку с несокрушимым Гранд–Флитом (флотом Великобритании). Хотелось надеяться, что подобное случится нескоро.

Разумеется, атака Санкт–Петербурга с моря в Берлине не планировалась в принципе. Правда, не в меру разошедшийся гросс–адмирал Альфред фон Тирпиц — создатель германского дредноутного флота, нервно сбиваясь на неприличный его званию фальцет, доказывал кайзеру, что кутать флот в вату — величайшая глупость! Он предлагал немыслимое — атаку Гранд–Флита в его базах. От такой перспективы Вильгельм II становился ниже ростом и начинал конвульсивно подергивать поврежденной при рождении рукой. Предпочтя фальцету баритон, кайзер нашел наконец удобного и не воинственного вице–адмирала Фридриха фон Ингеноля. Тирпица тихонько услали подальше от командования флотом, который он так самозабвенно хотел угробить.

Ингеноль, оправдывая оказанное ему доверие, сразу написал; «Нашей непосредственной задачей является нанесение противнику ударов с использованием всевозможных методов, своего рода партизанской войны». Кайзер был доволен, а про Балтику не забыли лишь в силу инерции мышления — раз идет война, надо в нее поиграть и послать кого‑нибудь для приличия. Воевать с русскими пошел (или поплыл) принц Генрих Прусский, к слову, очень напоминавший внешне российского самодержца. В подчинение ему дали «армаду» легких крейсеров в составе: «Амазоне» под флагом контр–адмирала Мишке, «Аугсбурга», «Магдебурга», «Любека», «Ундине», «Тетиса» и «Газелле». Британский военно–морской историк Херберт Вильсон по этому поводу указывает, что–только второй и третий были современными кораблями.

Немцы понесли потери сразу, и без помощи русских. «Магдебург» решил попробовать своим килем прочность балтийских камней и нечаянно выкатился на отмель у Оденсхольмского маяка. Камни балтийских узостей оказались прочнее, и попытки стянуть бедолагу на большую воду с помощью буксиров успеха не имели. Пока теперь уже четверка ратоборцев (к эскадре броненосцев добавился линкор «Андрей Первозванный») разминалась у своей минной банки, вездесущие русские крейсера идентифицировали «Магдебург» и пошли на сближение. Германца прикрывал только малютка миноносец V-26, но и он, заметив приближающихся «Богатыря» и «Палладу», умчался прочь, успев получить несколько попаданий и понеся потери в экипаже. В спешке немцы не уничтожили документацию с секретными кодами, а, нарушив инструкции, попросту утопили.

Командующий флотом Эссен, выслушав водолазов, нашедших ценный груз, в целях дезинформации влепил им нагоняй за отвратительную работу, мимоходом подписав отпускные и наградные листы. Найденными шифрами Балтийский флот поделился с союзниками. В течение первого года войны англичане будут точно знать о всех действиях германского Флота Открытого Моря.

С введением в 1914 — 1915 годах в строй четырех дредноутов типа «Севастополь» преимущество балтийцев над противником стало абсолютным Пока был жив адмирал Эссен, флот, уверовавший в свою силу и в бесхребетность противника (отсутствие его линкоров), не покидал акватории Финского залива, устраивая набеговые операции в глубь Балтийского моря. Над недавно спущенными на воду дредноутами Морской Генеральный штаб в Петербурге дрожал не меньше, чем над своими большими кораблями трепетал кайзер. Хронология боевых действий Балтийского флота с августа 1914 года по октябрь 1917–го не может не удивить. Русские гиганты выходили в море всего пару раз — на прикрытие минных постановок флота.

В 1915 году дредноуты «Петропавловск» и «Гангут» появились южнее острова Готланд. Никого не испугав, корабли отошли в Гельсингфорс, позднее в Ревель (ныне Таллин), где и простояли до конца войны. Их экипажи занимались народным творчеством, спортивными состязаниями, а заодно и неуместной на флоте политикой — от безделья хотелось кричать мощное «ура» лекторам–большевикам, развившим на линкорах просветительскую деятельность. Так что трудовую лямку тянули эсминцы, крейсера и броненосцы, а когда потерь и бардака стало больше, дырки в обороне остались латать худшие из лучших: «Цесаревич» и «Слава». Их было не жаль, читатель. Они были стариками.

11 октября 1914 года случилась беда. При возвращении из дозора крейсера «Паллада» и «Баян» были обнаружены германской субмариной U-26. Капитан–лейтенант Беркхейм атаковал «Палладу», и итог был страшным — торпеда попала в крюйт–камеру (хранилище боеприпасов). Взрыв был такой силы, что пригнул многотонный «Баян» к воде. С облаком пара, огня и дыма «Паллада» исчезла в мгновение ока. Когда дым рассеялся, с неба пошел какой‑то странный дождь, напоминающий листопад. Море покрыли удивительные, разноцветные хлопья. Баяновцы, многие из которых вмиг поседели, набожно крестились, шепчась о неумирающей душе. Душ было 584! Казалось, весь флот, а за ним и Петроград (столицу переименовали сразу с началом войны) вскрикнули от боли! Это была угроза, которую не учли. Субмарины все громче заявляли о себе и готовились окончательно потеснить и унизить дредноуты. После случившегося в Балтику придут английские лодки. Союзники таким образом пытались активизировать действия впадающего в спячку российского флота и нейтрализовать германские субмарины. Выходы броненосцев на позицию были прекращены — с подводной опасностью приходилось считаться. Но время «Цесаревича» еще наступит!

Война шла своим чередом, сея смерть и разрушения везде, куда прикасалась ее костлявая, крючковатая лапа. Германский флот, действовавший по всем океанам планеты своими одиночными крейсерами–рейдерами и стаями подводных лодок–убийц, собрался наконец в один кулак и 31 мая 1916 года бросил вызов мечущему гром и молнии британскому Гранд–Флиту. Битва титанов немцами не предполагалась. Их корабли вышли в очередной рейд к берегам Альбиона с целью обстрелять побережье и пресечь морскую торговлю, но англичане, читая коды противника (даже измененные), решили «выгулять» Гохзеефлотте по своему сценарию. Армады (немцы имели 99 кораблей, британцы в полтора раза больше) сошлись у полуострова Ютланд в Северном море, и долгожданный Армагеддон грянул залпами сотен тяжелых орудий. Англия ставила немцам на вид, мстя за давние обиды и пустое хвастовство кайзера, осмелившегося оспорить мощь островной нации в океанах. Суетливые перестрелки легких сил продолжались почти двое суток. Ярость дредноутов была короткой — их поединок длился всего 50 минут. Безрезультатно! Эти чудовища оказались малочувствительны к огневому воздействию. Британский адмирал Битти сражался отчаянно, сцепившись с кораблями немца Хиппера, но потерял два новейших линейных крейсера: «Куин Мэри» и «Индефатигейбл». Корабли сгинули в одночасье, почти как русская «Паллада», после проникновения германских снарядов в их артиллерийские погреба. Импозантный адмирал, кумир флота, пренебрегший вековыми офицерскими устоями, женившись на американке, Битти огорченно бросил командиру флагманского «Лайона»: