Через несколько дней ослабевшие канадцы–носильщики тихо скончались, а у переводчика–индейца помутился рассудок.
7 ноября 1822 года в форт пришли три индейца, которых послал навстречу путешественникам Акайчо, предупрежденный Баком о бедственном положении основного отряда, но только через неделю остатки экспедиции Джона Франклина начали движение в сторону форта Провидения. А еще через месяц, 11 декабря, — достигли его.
Результаты путешествия Франклина и его спутников оказались невелики, а вот жертвы — огромны. Такое несоответствие объясняется, прежде всего, полной неизвестностью пройденных районов, в условиях крайне неблагоприятных природных и погодных условий. Но главное — в недостаточной подготовленности моряков к сухопутной экспедиции. За эту неподготовленность отдали жизни почти тридцать человек. Однако на родине Джона Франклина встретили с большими почестями и в 1823 году он был избран членом Британской академии наук. Казалось, что Франклин должен был усвоить этот трудный урок, однако время показало, что не во всем он сделал правильные выводы.
О чем рассказали находки на острове Кинг–Уильям
«Вскоре после полуночи, 25 мая, продвигаясь медленно вдоль песчаного берега (недалеко от мыса Ричардсона, южная часть острова Кинг–Уильям или Земля Короля Уильяма. — Авт.) частью свободного от снега, который был сметен ветрами, я заметил сквозь снег человеческий скелет, на котором болтались обрывки одежды. Скелет, окончательно побелевший, лежал лицом вниз, часть костей была обгрызена и унесена различными животными. Мы произвели самое тщательное исследование этого места, разгребли снег и собрали каждый клочок одежды. Найденная записная книжка возбудила у нас надежду узнать что‑либо об ее несчастном владельце и об ужасном отступлении погибшей команды, но листы книжки смерзлись … От мыса (позднее он будет назван в честь Крозье. — Авт.) береговая линия круто поворачивает к востоку. Рано утром 30 мая мы расположились лагерем перед большой лодкой — новым печальным напоминанием о погибшей экспедиции… Мы начали осматривать прежде всего лежавшую в лодке в большом количестве одежду, уже превратившуюся в лохмотья… Но прежде, чем мы сделали все эти наблюдения, наше внимание было приковано к другому: в лодке оказалось нечто, наполнившее нас ужасом. Это были части двух человеческих скелетов. Один принадлежал, по–видимому, молодому человеку слабого телосложения, другой — широкоплечему крепкому человеку средних лет. Первый скелет был найден в носовой части лодки, но был настолько разрушен, что Хобсон не был в состоянии определить, умер ли несчастный именно здесь. Крупные звери, может быть волки, сильно повредили этот скелет, принадлежащий, возможно, офицеру. Около него мы нашли остатки пары вышитых туфель, а также охотничьи сапоги. Другой скелет был в несколько лучшем состоянии — на нем сохранились одежда и мех. Он лежал поперек лодки под сиденьем для гребцов. Рядом с ним мы нашли пять карманных часов, а также два двуствольных ружья — один ствол в каждом был заряжен, и курки взведены. Ружья были прислонены к борту лодки и стояли дулом вверх». Страшная трагедия, следы которой в мае 1858 года нашла экспедиция Френсиса Л. Мак–Клинтока на Земле Короля Уильяма, разыгралась в приатлантической части Северо–западного прохода.
К 1840–м годам проблема существования Северо–западного прохода считалась практически разрешенной. Правда, ни одному человеку не удалось пройти этим путем из Атлантики в Тихий океан, но в Лондонском географическом обществе, и одно время даже известный английский полярный исследователь Джон Бэрроу, считали, что для завершения открытия этого трансокеанского маршрута осталось проявить лишь немного настойчивости и энергии. Бэрроу в своих выступлениях в Адмиралтействе горячо доказывал, что «для довершения уже сделанного осталось совсем немного, что расстояние, разделяющее крайние, известные ныне пункты, очень невелико, что плавание в этих морях в настоящее время представляет гораздо меньше опасностей, чем раньше, наконец, что позорно останавливаться перед совершением последнего шага в момент, когда цель, которой добивались в течение веков, так близка». В пользу этого же решения высказался председатель Королевского научного общества, его поддержали многие члены Адмиралтейства, и в их числе такие именитые исследователи и путешественники, как Уильям Э. Парри, Джемс Росс, Джон Франклин и Эдуард Сэбин.
И Джон Бэрроу добился своего. Более того — масштаб новой экспедиции превосходил все, о чем ранее мог мечтать ярый сторонник покорения Арктики. Первоначально начальником экспедиции был назначен коммодор Джемс Фицджемс. Но позднее это решение было пересмотрено, и руководителем похода стал Джон Франклин. Весьма подробно об этом плавании рассказывает сборник материалов по результатам английских полярных экспедиций, изданный в 1937 году издательством Главсевморпути, под названием «Арктические походы Джона Франклина». Ниже представлен короткий рассказ о последнем пути одной из самых трагических британских экспедиций.
Как только решение Адмиралтейства отправить в арктическую Америку исследовательскую экспедицию стало известным, сразу же явилось столько желающих принять в ней участие, можно было, говоря нынешним языком, организовать конкурс для поступления на экспедиционные суда. И отобрать в их команды наиболее подходящих людей. Со времени последних больших арктических экспедиций прошло уже несколько лет. И невзгоды, которые перенесли путешественники в снежных пустынях, были частично забыты, частично затмились представлениями о замечательных открытиях, а также о свободной жизни среди суровой, но прекрасной природы. И, наконец, — о славе и даже о выгоде, которые выпадут на долю всех участников плавания, если оно закончится удачно. Особых опасений за свою судьбу никто из собиравшихся в полярное плавание не имел, так как опыт большей части прежних экспедиций показал, что команды экспедиционных судов возвращались домой обычно без большого урона в людях. Никто как‑то и не вспомнил об ужасной судьбе арктических экспедиций Хьюго Виллоуби и Иене Мунка, в которых практически все участники погибли. Главным источником популярности готовящейся к отправке экспедиции являлось не только обаяние, исходившее от прежних экспедиций, но и убежденность, что делу, начатому с таким размахом и умением, должен быть обеспечен полный успех. Для экспедиции были выбраны испытанные среди антарктических льдов экспедиционные суда Джемса Росса «Террор» и «Эребус. Эти превосходные винтовые суда с парусным вооружением более всего соответствовали цели и задачам новой экспедиции: они прошли серьезный ремонт и модернизацию, были установлены дополнительные ледовые подкрепления, введено много новых усовершенствований. Правда, они не могли взять с собой достаточного запаса угля, так как все свободные судовые помещения были забиты продовольственными припасами, зимней одеждой, инструментами и зимовочным снаряжением. Но ведь впервые винтовые пароходы шли в Арктику. К недостаткам подготовки можно отнести низкое качество большей части провизии и отсутствие арктического опыта у большинства офицерского состава судов. Старым полярником можно было назвать только капитана «Терора» Фрэнсиса Р. Крозье, командовавшего этим кораблем во время похода Джемса Росса в Антарктику и трех последних арктических плаваний Уильяма Э. Парри. А также — ледового мастера этого судна Томаса Блэнки. На «Эребусе» солидный полярный опыт имели только лейтенант Грэгем Гори и ледовый мастер Джемс Рид.
Солнечным майским днем 1845 года оба корабля экспедиции Джона Франклина покинули реку Темзу, чтобы открыть морской путь из Атлантического океана в Тихий океан, следуя вдоль восточных берегов Канады и Аляски. Без учета пяти оставшихся на берегу в арктический поход пошли 129 человек.
Переход от устья реки Темзы до островов Диско и Китового в Баффиновом заливе длился месяц. Экспедицию сопровождало транспортное судно, которое, не заходя во льды, должно было от Китового острова вернуться на Британские острова и вместе с почтой привезти отчет о первом этапе плавания.
