Некоторые подробности о сокровищах Бонка-Силвер. Ежегодно испанский флот, прежде чем отплыть в Испанию, собирался в Пуэрто-Плата (северное побережье Гаити) с грузом сокровищ из Нового Света. Одна флотилия (она называлась Галеонасой) «работала» вдоль береюв Новой Кастилии (Перу, Чили, Колумбия, Панама), вторая — «Флора» — курсировала по Карибскому морю, собирая дань в Центральной Америке. Нагрузившись добычей, обе флотилии встречались в Гаване, а затем направлялись в Пуэрто-Плата перед 4000-мильным броском через океан.
Ноябрьским утром 1643 г. испанский флот покидал Пуэрто-Плата. Возглавлял флот адмиральский корабль «Ал Сантиссима Тринидад». Зная, что крупные рифовые отмели располагаются цепью вдоль северною побережья Эспаньолы, моряки держали курс на север, в пролив между банками Мушуар и Силвер. Ветер был благоприятным, но неожиданно он стих, а потом подул с северо-запада, постепенно усиливаясь. Вскоре в проливе уже бушевал настоящий ураган, весь флот неотвратимо несло на рифы банки, носящей теперь название Силвер. Одно за другим гибли суда «серебряного флота», и только адмиральский корабль сумел обойти смертельные препятствия. Через несколько дней, в жалком состоянии, он сумел вернуться в Пуэрто-Плато, принеся горестную весть о гибели флота с грузом 21 млн долларов. Сорок лет спустя часть груза на сумму 1,5 млн долларов была поднята, а уже в нашем столетии лейтенант Ризберг нанес на карту местоположение затонувших судов. Старые документы Британскою адмиралтейства свидетельствуют: «…банка состоит из двух крупных рифов и множества отмелей; расстояние между Северным и Южнымрифами около 7 лиг. Испанский флот лежит почти посередине Северного рифа, длина которого 7 лиг, ширина 0,5 лиги».
Большинство остатков испанских судов находится на глубине от 15 до 30 м; одно судно лежит на глубине 36 м, еще одно — 60 м. Весь флот насчитывал 16 судов, значит, затонуло пятнадцать.
…Почти два столетия «Консепсьон» оставался недосягаемым для многочисленных охотников за сокровищами. В экспедициях, снаряжавшихся на его поиски, участвовали английский автогонщик Малькольм Кэмпбелл и археолог-маринист Эдвин Линк, известный французский специалист-подводник князь Александр Корганов и «король морских глубин» Жак-Ив Кусто. Вполне возможно, что кто-то из них проходил над Серебряной отмелью — островерхим коралловым рифом, предательски прячущимся под самой поверхностью моря в 85 милях от Гаити. Но рассеянные по большой площади обломки галеона, к тому же погребенные под толстым слоем песка и обросшие кораллами, упорно ускользали от поисков.
Со временем «серебряный» галеон стал считаться чем-то вроде своеобразного «подводного Эвереста»: найти «Консепсьон» значило доказать свое высочайшее мастерство. Однако, хотя приз оценивался цифрой со многими нулями, новички-любители даже не пытались вступать в борьбу за него, оставляя это трудное дело профессионалам Впрочем, и среди последних находилось все меньше желающих тратить время и деньги на поиски призрачного клада.
В числе немногих, рискнувших отправиться в кишевшие акулами тропические воды, был американец Берт Уэббер.
В детстве он зачитывался книгами о подводных сокровищах, а для закалки часами нырял в холодной речке, протекавшей возле ею дома в Эннвилле, штат Пенсильвания. Затем, когда отец купил Берту акваланг, подросток перебрался в затопленные каменоломни. В шестнадцать лет вместо колледжа он поступил в школу подводною плавания в Майами. «После окончания мне предлагали работу в компании, занимавшейся разведкой нефти на шельфе, но я предпочел отправиться в экспедицию, которую организовал Артур Макки из Музея морской археологии во Флориде, — рассказывает Уэббер. — Конечно, я мечтал о том, как буду находить затонувшие корабли с трюмами, набитыми золотом и драгоценностями. Но когда дело дошло до практики, я понял, что этому едва ли суждено когда-нибудь сбыться. По крайней мере у Макки. Главная причина неудач заключалась в никудышной предварительной подготовке, а точнее в ее отсутствии. Фактически мы ныряли наобум. Поэтому и результаты были невелики. Зато сам процесс поисков увлек меня, хотя приходилось переворачивать тонны песка и камней, прежде чем попадалось что-нибудь стоящее. В конце концов, несмотря на возражения родителей, я все же решил остаться профессиональным морским кладоискателем».
Нельзя сказать, чтобы избранная Уэббером профессия сделала его богачом. Поэтому в промежутках он брался за любую работу на суше, чтобы прокормить жену и четырех детей. Так продолжалось не один год, пока его друг и сподвижник Джим Хаскинс не подал мысль заняться поисками «Консепсьон». Причем решающим доводом явилось то, что их предшественник Фипс, судя по дошедшим свидетельствам, не обнаружил корму судна, в которой должны были находиться основные ценности.
Предложение выглядело заманчиво, и Уэббер всерьез занялся им. В течение четырех лет он вместе с Хаскинсом прочесывал один архив за другим в поисках следов «Консепсьон»: морской музей в Мадриде, Британский музей, наконец, Генеральные архивы Индии в Севилье, где хранились отчеты о всех плаваниях и кораблекрушениях судов, перевозивших слитки золота и серебра из испанских колоний. «Чем больше я анализировал записи, тем больше убеждался, что успех возможен, — вспоминает Уэббер. — Деньги на экспедицию удалось занять у одного чикагского банкира.
После этого я добился у правительства Доминиканской республики исключительного права на поиски «серебряного» галеона в обмен на половину сокровищ, если они будут найдены. И все-таки самым важным было то, что мне достали листы аэрофотосъемки прибрежных акваторий Гаити. Море там прозрачное, и поэтому хорошо просматриваются подводные рифы и банки. Покорпев месяц над дешифровкой аэрофотоснимков, я нанес на карту «подозрительные» места, где скорее всего мог лежать остов «Консепсьон». Оставался сущий пустяк — разыскать его».
В 1977 г. Уэббер отправился к берегам Таити. В течение пяти месяцев тщательно подобранная им группа аквалангистов Квадрат за квадратом обследовала акваторию. Они встретили обломки тринадцати судов, нанесли их местонахождение на карту и передали доминиканским властям. Но вот никаких следов галеона так и не обнаружили. Тем не менее это не обескуражило Уэббера: главное, что его команда доказала свое профессиональное мастерство.
По возвращении в Чикаго он основал фирму «Сиквест интернэшнл» для продолжения поисков «Консепсьон».
Если под водой кладоискатели не могли похвастаться большими успехами, то на суше дело сдвинулось с мертвой точки.
Выехавший в Испанию Хаскинс познакомился там с канадской исследовательницей Викторией Степплз-Джонсон, которая по заданию профессора Питера Эрла из Лондонской школы экономики собирала материалы для монографии о «серебряном» флоте 1641 г. «Я сразу же связался с Эрлом Как знать, вдруг у него найдется какая-нибудь зацепка, которой недостает нам, — рассказывает Уэббер. — И надо же, оказалось, что у профессора есть ключ к тайне «Консепсьон», о котором он и не подозревал, — вахтенный журнал судна «Генри», участвовавшего в экспедиции Фипса. Я тут же вылетел в Англию. Представьте мое волнение, когда профессор Эрл вручил мне копию этого документа и я с трудом прочитал написанный старинными буквами текст: «Журнал нашего путешествия начинается с Божьей помощью в 1686 г. на борту корабля «Генри» под командованием Френсиса Роджерса, направляющегося к банке Амброзия, что к северу от острова Эспаньола, в компании с «Джеймсом и Мери» под командованием капитана Уильяма Фипса на поиски затонувшего испанского галеона, в чем да поможет нам Бог».
Дело в том, что Фипс отправил «Генри» первым к месту кораблекрушения. Судно «Джеймс и Мери», которым командовал он сам, прибыло туда позже, и его вахтенный журнал описывает не само обнаружение обломков, а операцию по извлечению груза «Консепсьон». Но и это еще не все. Этот документ, писавшийся Фипсом, стал настольной книгой для кладоискателей. Журнал же «Генри» остался неизвестным, поскольку вскоре после смерти Фипса таинственно исчез. Профессор Эрл случайно наткнулся на него в частной библиотеке лорда Рамни. Кто-то из его предков собирал раритеты и купил у слуги покойного капитана «никому не нужную», как тот думал, рукопись. Так она и пролежала в имении лорда больше двухсот лет.
