Андрей смотрел на кентавра и не знал, что ему сказать. Он видел, что Биенор не злится на него, но что-то необъяснимое было в глубине его темных глаз.

      - Ты же, наверное, голодный? - вдруг спросил кентавр.

      - Я могу принести, - тут же предложил вампир.

      - Хорошо, Ланг. Чуть позже занеси Рэю ужин... или завтрак.

      Вампир кивнул.

      - Тогда я пойду? - спросил Андрей, ощущая неловкость.

      - Да, - в один голос ответили кентавр с вампиром.

      Брови Андрея подскочили на лоб, но задавать вопросы он не стал, только молча развернулся и побрел по траве к своей палатке.

      - Ты ему не сказал? - тихо спросил кентавр, глядя на напряженную спину землянина.

      - Но и ты промолчал, - небрежно бросил вампир, также глядя на уходящего друга.

      - Ты же понимаешь, к чему это может привести? - Биенор посмотрел на Ланга.

      Тот только кивнул и довольная улыбка появилась на его губах.

      - Шакац, - процедил сквозь зубы кентавр.

      Глава 11.

      Серил открыла глаза и первым, что она смогла рассмотреть, была холодная сталь глаз шакаца. Самка нависала над ней так низко, что мокрый нос почти касался лица амазонки, а жесткая шерсть неприятно колола кожу.

      - Что... - едва выдавила из себя девушка.

      В горле стоял ком, язык опух и отказывался шевелиться, а в голове шумело так, что Серил боялась подняться, чтобы снова не потерять сознание. Хотя встать у нее вряд ли получилось бы - все тело как будто занемело.

      Морда шакаца скрылась с глаз, и девушка повернула голову, стараясь разглядеть самку. Из носа потекло что-то теплое, Серил облизнула губы, и солоноватый привкус крови обжег сухой язык.

      Самка шакаца сидела рядом и не сводила с амазонки прищуренных глаз, следя за каждым ее движением. Вдруг красный язык зверя появился между белых клыков и, Серил ощутила осторожное прикосновение - самка слизывала кровь с ее лица. Девушка старалась не шевелиться, пока горячий шершавый язык шакаца касался ее губ, подбородка и шеи.

      'Я поделилась с тобой своей силой и... взяла плату, - отчетливо услышала амазонка в своей голове. - На этот раз мы в расчете'.

      Серил, затаив дыхание, следила за тем, как самка медленно поднялась и направилась к кровати. Она легко запрыгнула на нее и растянулась на покрывале, не сводя с амазонки серых глаз. Что-то необычное появилось в этих глазах, что-то такое, чего раньше никогда не было. Серил заметила довольное выражение на морде зверя, хотя нет, - она словно ощутила невысказанное удовлетворение шакаца, ее радость и предвкушение так, как будто это были ее собственные чувства и переживания.

      'Не лежи долго на полу, не то замерзнешь', - раздался в сознании тот же хриплый голос, и в нем четко ощущалась насмешка.

      - Сколько я ... без сознания? - прохрипела амазонка, все еще не пытаясь подняться.

      'Два дня'.

      - Что? - Серил резко села, и у нее тут же потемнело в глазах. Она зажмурилась, пережидая приступ тошноты и головокружения. - Два дня? - просипела она. - Не может быть.

      Самка молчала.

      Как только желудок немного успокоился, Серил открыла глаза и уставилась на зверя.

      - Что...?

      'Ты выпила слишком много моего яда. Твоему телу нужно было время'.

      - Почему?

      'Ты же сама сказала, что тебе нужна сила, и выхода у тебя нет. Вот я тебе и помогла'.

      - Зачем?

      В голове Серил раздался язвительный смех зверя.

      'Ты сама так сказала. Откуда ж мне знать, зачем тебе понадобилась такая сила'.

      Серил ясно ощутила, что самка издевается над ней и получает от этого немалое удовольствие. Амазонка разозлилась и, стиснув зубы, стала медленно подниматься, но ноги не хотели слушаться, и она позорно упала на пол.

      'Мне снова помочь тебе, королева?' - сколько же ехидства было в этом голосе! Серил четко поняла, что если бы она и согласилась на помощь шакаца, вряд ли бы самка поспешила к ней. Она так бы и лежала на постели, скаля клыки от удовольствия созерцать слабость своего врага.

      - Я... сама, - прохрипела Серил, судорожно переводя дыхание и собираясь с силами.

      'Ты два дня была без движения', - сказала шакаца, и начала демонстративно вылизывать свою шерсть, словно не замечая отчаянных потуг амазонки.

      - Два дня... как это возможно, - процедила Серил сквозь зубы, пытаясь снова подняться. - Этого не может быть.

      Амазонка встала на ноги, которые все еще сильно дрожали, но уже не подгибались.

      'Ты мне не веришь?' - шакаца оторвалась от своего занятия и посмотрела на девушку.

      Серил, не обращая внимания на зверя, медленно двинулась к столику, на котором все еще стоял кувшин с напитком, которым она разбавляла яд шакаца. Полностью игнорируя насмешливый взгляд самки, девушка огляделась в поисках стеклянной чаши, а когда заметила ее у противоположной стены, то только нервно сглотнула: у нее не хватит сил пойти и поднять ее. Серил добрела до столика и дрожащими руками вцепилась в кувшин, боясь его упустить. Она осторожно поднесла к губам отчего-то ставший слишком тяжелым сосуд и сделала большой глоток. Жидкость, словно огонь, тут же опалила горло, затем опустилась в желудок, растекаясь лавой по внутренностям, но постепенно вместе с этим пламенем из тела уходило оцепенение и скованность, даже в голове слегка прояснилось.

      Серил сделала еще один глоток, чувствуя как огонь с бешеной скоростью понесся по венам, разжигая кровь и наполняя каждую клеточку ее тела долгожданной силой. Девушка перевела дыхание и аккуратно поставила кувшин на столик, с удовольствием отмечая, что руки уже не трясутся, да и на ногах она стоит твердо и уверенно. Шакаца не спускала с нее глаз, и амазонка всей кожей ощущала этот взгляд.

      'Полегчало?' - и снова этот ехидный тон.

      Серил повернулась к самке шакаца и с вызовом уставилась на нее. Черные глаза амазонки схлестнулись с холодной сталью глаз зверя. Губа шакаца приподнялась в хищном оскале, но Серил поняла, что это была улыбка. Она почувствовала, что самка удовлетворена ее действиями и поведением. Девушка злилась, но в тоже время была благодарна.

      - Спасибо, - тихо произнесла амазонка.

      'Не стоит. Ты же сама сказала, что мы еще нужны друг другу. После того, как я выполню свою часть сделки - ты отпустишь меня', - самка не спрашивала, она просто констатировала это как само собой разумеющийся факт. Но что-то было не так: Серил ощущала странное беспокойство шакаца, словно самка не верила собственным словам.

      Много лет назад они заключили этот негласный договор. Хотя, если честно, то и договора-то никакого не было. Шакаца предложила себя вместо собственного сына, который так глупо попался в ловушку Серил. Самка пообещала служить амазонке до тех пор, пока не выплатит этот долг, если та в свою очередь пообещает никому не говорить о том, что шакацы умеют мысленно общаться с другими расами.

      Серил еще не забыла, как ее поразил этот хриплый голос, неожиданно зазвучавший в голове. Сколько она себя помнила, никто никогда не говорил, что шакац - разумное существо, которое умеет говорить, мыслить и... жертвовать собой ради близких. Это было обычное животное, только хищное, хитрое и опасное, но его яд был необходим амазонкам. Собственно из-за этого 'эликсира молодости' и объявлялась большая охота на шакацей, которая никогда не обходилась без жертв. Охота была опасной не только потому, что шакац был сильным зверем, которого трудно победить в открытом столкновении, но и потому, что охота проводилась за завесой, где магические силы амазонок значительно падали. В таких условиях они могли рассчитывать только на свою физическую силу, опыт и умение владеть оружием.

      Когда самка заговорила, Серил обомлела и первой мыслью было, что она сходит с ума. Она едва вникала в смысл слов, которые слышала в голове, и все никак не могла поверить, что это говорит хищник, стоящий перед ней. Шакаца говорила с ней, вместо того, чтобы просто разорвать на куски. Серил не понимала, почему, и не знала, что ей делать. Сил убить самку у нее уже не было, возможно, потому она так быстро и пошла на предложенный договор, в условиях которого так и не разобралась. Когда шакаца заводила разговор об их договоре, Серил не знала, какую часть сделки она имела в виду, но и не собиралась об этом спрашивать: пока шакаца давала ей то, что требовалось, амазонка не волновалась.