Ознакомившись с аргументами Ленина, первый русский марксист Г. В. Плеханов охарактеризовал их как «бред», так как Ленин не осознает обстоятельств времени и места – он не понимает, что пролетарскую революцию нельзя проводить сейчас и тем более в такой отсталой стране, как Россия. Мнение Плеханова и меньшевиков разделяли и влиятельные большевистские лидеры, прежде всего Л. Б. Каменев.

Однако партийная масса большевиков была настроена гораздо решительнее. Ленину удалось убедить своих товарищей, что в целях выхода страны из социально-экономического кризиса необходимо добиваться передачи власти в руки Советов. Он полагал, что Первая мировая война вплотную приблизила европейский пролетариат к революции. Как марксист, он был убежден в единстве общемирового исторического процесса. Поскольку социальный кризис в России был глубже, чем в других европейских странах, инициатором мировой социалистической революции могла стать Россия. Помощь европейского пролетариата впоследствии компенсировала бы отсутствие в России необходимых предпосылок для построения социализма. Ленин считал, что переход власти в руки рабочих и беднейших крестьян может обеспечить России модернизацию по социалистическому пути.

Численность РСДРП(б) в феврале 1917 г. достигла 24 тыс. человек. К апрелю она выросла до 80 тыс. Первоначально радикализм большевиков не пользовался поддержкой большинства трудящихся – на I Всероссийском съезде Советов большевики получили лишь 12 % делегатских мандатов. Однако по мере углубления социального кризиса их влияние стало быстро расти.

Несмотря на сохранение значительного влияния умеренного крыла партии (Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, А. И. Рыков и др.), которое ориентировалось на превращение партии в левую оппозицию в демократической республике, на VII конференции большевиков победила линия Ленина.

Революционно-демократические силы, осознававшие невозможность немедленного и радикального выхода из кризиса, но противостоявшие реставрации авторитарного режима, были представлены социалистическими партиями: партией социалистов-революционеров (эсеров) и группами социал-демократов (меньшевиков).

Самой большой по численности была партия эсеров. Они выступали за передачу земли крестьянскому самоуправлению (социализацию) и постепенное развитие социалистических отношений, основанных на самоуправлении.

Эсеры рассматривали Советы не как органы власти, а как одну из форм организации масс, как средство обеспечения демократических преобразований.

Эсеры были очень популярны, численность партии достигла 1 млн. Крестьяне видели в них своих представителей, рабочие – ведущую социалистическую партию, значительная часть интеллигенции – самоотверженных борцов с самодержавием.

Летом из партии выделилось левое крыло. Его лидеры – Б. Д. Камков, М. А. Спиридонова – видели спасение России в прорыве к социализму с помощью мировой революции. Левые эсеры стали сближаться с большевиками.

Медленнее росло влияние меньшевиков, но они заручились поддержкой квалифицированных рабочих и располагали большинством в крупнейших рабочих советах.

Весной 1917 г. именно социалистические партии стали лидирующей силой в Советах. Относительно реалистическое представление о положении в стране заставляло их искать компромисс между радикальными массами трудящихся и «цензовыми» элементами, без которых эффективное функционирование экономики представлялось сомнительным. Однако лидеры либералов первоначально не были склонны считаться с социалистами в проведении своего курса.

27 марта под давлением советов было принято заявление Временного правительства о целях войны, в котором говорилось об отказе от захвата чужих территорий и национального достояния. Как казалось левым силам, отказ от территориальных и материальных претензий к врагам может облегчить задачу заключения мира. Министр иностранных дел Милюков, направляя ноту союзникам по Антанте об этом заявлении, сопроводил ее телеграммой, где практически свел на нет смысл заявления. В ней министр подтвердил, что Россия готова сражаться против Германии до победы и требовать потом с побежденных Германии и ее союзников «гарантий и санкций», разрешения породивших войну вопросов. По сути, речь шла о возвращении к требованиям аннексий и контрибуций, что вызвало возмущение левых сил. Конфликт по поводу ноты Милюкова перерос в уличные волнения, столкновения сторонников социалистических партий и кадетов, которые закончились стрельбой (кризис 20–21 апреля).

Стало ясно, что если в правительство будут входить лидеры только одного узкого политического сектора общества – либерального, то это может быстро привести к гражданской войне. Правительство должно было опираться на более широкие слои, в том числе и на те, которые находились под контролем Советов. 5 мая правительство было реорганизовано: в него вошли социалисты – лидеры Петросовета В. М. Чернов, М. И. Скобелев, И. Г. Церетели, А. В. Пешехонов. Это давало правительству дополнительный авторитет. Вместе с тем он мог сохраняться только в случае проведения социальных реформ, способных несколько снизить напряженность.

Однако образование либерально-социалистической коалиции не позволило приступить к преобразованиям, так как цели партий были разные. В результате опять было решено ждать Учредительного собрания.

Попытки министра земледелия, лидера партии эсеров, Чернова провести хотя бы скромные земельные реформы, ограничивающие права помещиков, встретили сильное сопротивление председателя правительства Львова и кадетов, которые защищали принцип частной собственности.

Нарастание экономических проблем и отсутствие социально ориентированных преобразований толкали все новые и новые группы рабочих под влияние радикальных движений – большевиков и анархистов.

В то же время социалисты могли опереться на съезды Советов, где пока имели большинство. В мае прошел Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов.

3–24 июня в Петрограде работал I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Съезд избрал в качестве исполнительной власти Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) в количестве 320 человек (в том числе 58 большевиков, 123 меньшевика, 119 эсеров).

Левое крыло социалистов предлагало сделать съезды Советов и их органы своего рода временным революционным парламентом, который мог выполнять функции законодательного и контрольного органа вплоть до созыва Учредительного собрания. Это позволило бы начать социальные реформы, которых все ждали, восстановить обратную связь между правительством и широкими слоями трудящихся, в том числе радикальными массами, которые шли за анархистами и большевиками.

Однако подобная перспектива не устраивала кадетов – «цензовые» слои в Советах не были представлены. Умеренные социалисты видели в разрыве с буржуазией двойную опасность: с одной стороны, экономический саботаж, а с другой – отсутствие поддержки справа в борьбе против большевизма. В то же время кадеты и социалисты не могли договориться по поводу путей преобразования страны, что парализовало реформы в условиях ухудшающейся социально-экономической ситуации. Таким образом, перед страной встала дилемма: сохранение либерально-социалистической коалиции до созыва Учредительного собрания или создание однородного (без либералов) социалистического правительства из всех советских партий, ответственного перед съездом Советов или его органами.

Поскольку правительство оставалось фактически безответственным и не имело прочной опоры в Советах, каждый политический кризис немедленно оборачивался социальной дестабилизацией и серьезными столкновениями.

Правительство надеялось сплотить вокруг себя граждан страны с помощью успехов на фронте. 18 июня было начато наступление. Однако русская армия уже потеряла боеспособность, и 6 июля наступление провалилось.

3 июля 1917 г. попытки правительства направить часть гарнизона на фронт, где началось наступление, совпали с выходом кадетов из правительства в знак протеста против предоставления широкой автономии Украине. Правительство оказалось в состоянии глубокого кризиса, а в этот момент недовольные солдаты и матросы во главе с анархистами и некоторыми особо радикальными большевиками вышли на улицу. Они выдвигали лозунг «Вся власть Советам!».