Снедаемый любопытством, Эдвард быстрее, чем надо бы, осмотрел партию леса и, заявив своему дяде, что эту сделку он берет на себя, предложил Бобу:

— Приглашай в свою кают-компанию, выпьем и ударим по рукам!

В каюте капитана, еще до того, как корабельный кок вошел в нее с подносом, на котором стояли три хрустальных бокала с ромом, Эдвард с деланым восхищением заявил:

— О! Здесь, никак, пахнет женщиной!

— Тебе, мой дорогой, показалось, — как можно спокойнее ответил Боб. Он с утра предупредил донью Кончиту и Каталину не покидать свою каюту, пока он будет на корабле договариваться со своими друзьями из Нью-Йорка.

— А веер, который ты сунул себе под рубашку? Это с твоей стороны жест недоверия ко мне, Боб. Мы же собираемся с тобой заключить выгодную для тебя сделку…

— Ну, понимаешь, Эдвард, женщина на корабле… Это же не принято, необычно.

— Потому и интересно! Покажи, покажи!

— Она моя компаньонка, — Боб пошел на хитрость и приказал коку пригласить в кают-компанию донью Кончиту.

Когда она вошла в салон, Эдвард дьявольским чутьем угадал, что эта пожилая дама на самом деле есть не что иное, как компаньонка другой, наверняка молодой, женщины.

Эдвард проворно поднялся с кресла и галантно поздоровался с доньей Кончитой. И тут же заявил:

— Боб, ты шельмуешь! Так дело не пойдет! Или мы с тобой не друзья?

— Успокойся, Эдвард, — дядя, который уже держал бокал в руке, попытался было урезонить своего племянника.

— Боб, мое условие. Покажи нам свою избранницу, и я тут же подпишу чек, — Эдвард поставил бокал на стол.

Боб, у которого чаще забилось сердце, попросил донью Кончиту сходить за Каталиной.

— Понимаешь, это дочь моего партнера на Кубе. Она любительница острых ощущений, захотела познать жизнь свободного капитана. Ее отец попросил меня показать ей море. Зовут ее Каталина.

— Интересно! Незамужняя девушка пожелала узнать, как живут пираты, — прокомментировал дядя. — Впервые слышу. Познакомь, Боб.

Боб понял, что сказал нелепицу, но было уже поздно, Эдвард же, ощутив, что столкнулся с чем-то новым, неведомым доселе в его жизни, оживился еще больше. Он вновь поднялся с кресла, желая встретить девушку стоя.

Каталина вошла, и Эдвард, увидев ее, обнаружил вдруг, что не знает, что и сказать. Однако вскоре он взял себя в руки, наговорил женщинам массу комплиментов и решительно заявил Бобу:

— Сегодня вечером все мы ужинаем у меня дома. К шести вечера я пришлю за вами экипаж. Боб, там, в моем доме, ты и получишь чек. Я ведь не стал с тобою торговаться. Получишь то, что просил. И не возражайте! Кучер прежде покажет дамам наш город, — Эдвард говорил таким тоном, что было бесполезно ему перечить.

За ужином в богатом особняке, окруженном садом и цветниками, дружеской беседы не получилось. Эдвард, не сводя взгляда с Каталины, говорил один. Когда все перешли в гостиную, куда слуги подали кофе, коньяк для мужчин и ликер для женщин, Эдвард усадил Каталину на диван рядом с собой. Девушка до. этого никогда не слышала столько лестных слов в свой адрес. Ей было приятно, хотя в то же время она ощущала, что приближается что-то неладное. Предчувствие ее не обмануло. Первым заснул дядя Эдварда, затем донья Кончита и Боб. Увидев это, Эдвард заговорил чуть севшим от волнения голосом:

— Детка, не пугайся. С ними ничего не случится. Мне просто надо было поговорить с тобой наедине. Я, как увидел тебя, Каталина, понял, что больше в моей жизни такой женщины мне никогда не встретить. Я одинок. Я очень богат. Прими мое предложение. Стань моей женой!

Каталина онемела. Хотела что-то сказать и не могла. Только отодвинулась подальше от Эдварда, а он продолжал говорить:

— Озолочу тебя! На руках буду носить. Перевезу сюда всех твоих родных. Ты будешь счастлива!

— Нет-нет, Эдвард! Этого не может быть. Не может… — нервно заговорила Каталина.

— Почему? Что еще нужно женщине? Я полюбил тебя с первого взгляда!

— Я люблю другого! — решительно заявила Каталина.

— Оставайся здесь, и ты полюбишь меня, — Эдвард пересел и обнял Каталину за плечи.

— Нет, нет и нет!!! — Каталина вскочила с дивана, а Эдвард последовал за ней, обнял, развернул лицом к себе, попытался было поцеловать.

Каталина вырвалась и ударила кулаком Эдварда в солнечное сплетение. Эдвард задохнулся, а девушка рванулась к двери, вылетела на веранду, сбежала по лестнице и помчалась по дорожке к воротам. Тут она услышала за своей спиной злой лай, остановилась и успела присесть. Она знала, что в таком случае собака не бросается на человека, а останавливается и только грозно рычит и лает. Каталина выхватила из декольте своего платья пистолет и выстрелила точно в пасть сторожевого пса в тот самый миг, когда на веранде мелькнул силуэт Эдварда. За воротами ей тут же повезло, она села в проезжавший мимо кеб. На причале, где была пришвартована «Скорая Надежда». пришедший в изумление Чарли рассчитался с извозчиком.

Боб и донья Кончита вернулись на шхуну, когда было уже далеко за полночь. Бобу было стыдно пожелать спокойной ночи Каталине, которая, приняв все имевшиеся у доньи Кончиты капли, с нетерпением ждала их возвращения. Вместе с тем у Боба Железная Рука, в портмоне лежал столь желанный чек.

Все оставшиеся дни до отхода «Скорой Надежды» в море Каталина не выходила из своей каюты. Эдвард больше не появлялся на шхуне. О случившемся Каталина рассказала только донье Кончите, взяв с нее честное слово сохранить все в тайне, а Боб, сколько ни старался узнать о том, что же произошло, так и остался в неведении.

Самый придирчивый осмотр бухты, пляжа, леса и всего побережья не дал Злому Джону возможности к чему-либо придраться. Место для скрытой стоянки двух кораблей и килевания одного из них было выбрано как нельзя удачнее.

Узкий вход в чистый от кораллов, довольно глубокий и просторный залив изгибался, чем скрывал бухту с моря. Створы бухты — левый, сплошь покрытый подступавшими вплотную к воде мангровыми зарослями и лесом, правый, обрывистый, с нависшим над водой утесом, — также надежно укрывал похожий на гигантскую лапу якоря залив. Растянувшийся не менее чем на три четверти мили широкий песчаный пляж искрился под лучами солнца. На нем лежали огромные кагуамы — зеленые суповые черепахи, важно расхаживали розовые фламинго, отдыхали после утомительной охоты длинноклювые пеликаны, чистили свои перышки цапли. Все это пернатое царство насторожилось и пришло в движение, когда с шумом и плеском пошли на дно якоря. За пляжем зеленой стеной стояли рощицы кокосовых пальм, за ними шли холмы и ложбины, где буйствовала разнообразная тропическая растительность.

Злой Джон не желал терять ни часа. Как только корабли были поставлены на якоря, он половину своей команды немедленно отрядил на берег. Там началось строительство крепких плотов, на которые предстояло разгрузить пиратский фрегат. Другая половина экипажа занялась подготовкой к разоружению корабля.

К следующему вечеру на берегу уже были построены длинные бараки, навес для столовой и бунгало для Злого Джона. За четыре дня с фрегата сняли все, что можно было снять, и команда съехала на берег. Началась подготовка к самому сложному делу — вытягивание корпуса на сушу.

Предводитель пиратов созвал своих помощников на совет. Гренвиль и Кейнс прибыли первыми. Их беспокоило то, что Девото оставался на корабле и команда «Ласточки», принимавшая днем участие во всех работах, на ночь возвращалась на борт судна. Помощники Злого Джона, видя, как быстро Девото завоевывал среди матросов уважение и любовь, боялись, что он в любую ночь может поднять мятеж, арестовать их, захватить «Ласточку» и безнаказанно уйти в море. Однако опасения Гренвиля и Кейнса были напрасны. Злой Джон встретил их словами:

— Завтра рядом со вторым ручьем будет построено жилье, а здесь — еще один навес. Пригласите ко мне на завтрак Девото. К вечеру он и вся команда «Ласточки» переселятся на берег!

— Не перестаю удивляться твоему уму, Джон, — сказал, улыбаясь, Гренвиль.