«Боже, вот это да! — обомлел мистер Нолан, когда мы приблизились к ней. — Это же мисс Патриция Миллер, или я китаец! Пэт, как поживаешь, детка?»

Девушка подняла глаза — боже, Руперт, она была настоящей красавицей. Копна пышных, рыжих волос оттеняла самое прекрасное лицо, которое я когда-либо видел. Это лицо озарилось радостной улыбкой, когда она увидела нас. «Господи, Фред Нолан! — воскликнула она с явным американским акцентом. — Вот уж не думала, что увижу вас здесь». Они обнялись, и Фред пояснил нам, что мисс Миллер — известная в своём родном городе — Бостоне — художница. К тому же она играла во многих лучших театрах Нью-Йорка.

«Ты здесь работаешь, Пэтси?» — спросил Фред. Она в ответ покачала головой:

«Я здесь отдыхаю, Фред. Лондонские импресарио были более чем настойчивы, и я соблазнилась щедрым предложением Конрада Кочански и согласилась сыграть в „Как вам это понравится“ в Друри Лейн в Лондоне. Но в результате — я отказала и ему и всем остальным. Мне нужно „подзарядить батарейки“ и спокойно порисовать на природе. Я остановилась у лорда Хью Хофнера в Хэмпствейте. А где ты остановился, Фред? Ты обязательно должен как-нибудь заглянуть ко мне. И будет замечательно, если ты и камеру с собой захватишь. Его светлость действительно увлечён идеей создания фильмов».

Мистер Нолан рассказал ей, что он живёт в Альбион Тауэрс. После того как он представил девушке Кэмпбела и меня, мисс Миллер показала нам несколько созданных ею во время отдыха картин. Я заглянул через плечо мистера Нолана, когда он листал её портфолио, но к своему удивлению не увидел там ни одного пейзажа Кнаресборо или его окрестностей — вместо этого там было двадцать или тридцать набросков, на которых тщательнейшим образом были выписаны те части тела, которые мы редко видим на полотнах художников. Там были и груди, и члены, и задницы, и женские потайные места! Мне больше всего понравился рисунок, на котором изображена девушка с высоко задранной юбкой, так что между раздвинутых ног виднеется и треугольник волос, и половые губы, слегка приоткрытые — как бы готовые принять в себя своего врага — любовника.

— Как интересно! Ну разве не удивительное совпадение, что только на прошлой неделе Диана Вигмор, ещё одна любительница живописи и секса, позаботилась о том, чтобы лишить меня невинности. Знаешь, что я тебе скажу, дружище, даже если я сдам экзамены в университет после окончания школы, я наплюю на Оксфорд и Кембридж и отправлюсь в школу искусств в Лондон, Париж или Рим.

Приятель хмыкнул и продолжил мою мысль:

— Думаю, что я присоединюсь к тебе, ведь мой брат Роджер уверял меня, что у слушателей обоих этих достойнейших заведений нет недостатка в плотских развлечениях. На мистера Нолана эти рисунки произвели сильное впечатление, и он захотел узнать, что за дама изображена на них.

«Я не могу сказать этого, — сердито ответила мисс Миллер. — Было бы неправильно раскрывать её имя, поскольку все эти рисунки были сделаны для частной выставки. То есть я хочу сказать, что вряд ли бы вам понравилось, если бы рисунок с изображением вашего члена стал циркулировать между незнакомцами или даже вашими знакомыми. Разве вы не согласны, преподобный Армстронг?»

Кэмпбел полностью поддержал её и сказал:

«Я поддерживаю вас в том, что ваши уста замкнуты обетом молчания, мисс Миллер, и что про себя мы должны называть ваш рисунок не иначе чем „Неизвестная плоть“. Однако, без сомнения, это чрезвычайно привлекательная и манящая плоть, и нет ничего удивительного в том, что мужчины хотят знать имя её обладательницы».

С этими словами он вытащил из пачки ещё один рисунок, на котором миленькая, аппетитно выглядящая молодая девушка со счастливой улыбкой склонилась над вставшим во весь рост членом, который она с любовью держала в руках, и готовилась поцеловать его.

«Ого, — изумился Кэмпбел. — Вот эта зарисовка мне очень нравится, поскольку в ней сочетаются уязвимость и безоглядная смелость».

«Она не оскорбляет ваших чувств, отец мой?» — хитро подмигнула нам художница.

«Конечно нет, моя дорогая юная леди, — возразил он. — Поскольку из неё видно, что она прилежно учила Катехизис. Разве она не показывает, что знает, где конечная суть мужчины? Но я думаю, что скорее вы основывались на иллюстрации к „Сексу ради удовольствия“ Ангуса Грейдгета. Её ведь и здесь можно купить».

«Верно подмечено, — с восхищением ответила ему мисс Миллер. — Мало кто сумел уловить связь между картиной и книгой».

Кэмпбел скромно кивнул головой.

«Ну, здесь у меня есть перед вами некоторое преимущество: дело в том, что для иллюстрации к этой бесценной книге позировала моя кузина Луиза Ломберт из Думбартона. А член принадлежит её другу Джону Гибсону из Эдинбурга. Его член когда-то считался самым большим в Шотландии».

«Ясно, — ответила мисс Миллер. — А он всё ещё в Эдинбурге? На следующей неделе я хочу провести там пару дней и хотела бы познакомиться с ним. — Она повернулась к мистеру Нолану и добавила: — Вряд ли ты это оценишь, Фред, но у меня не было хорошего секса с тех пор, как я приехала в Англию».

«Ужасно! — заявил Нолан, обнимая не сопротивляющуюся девушку. — Давай же займёмся этим здесь и сейчас. Мы ведь старые друзья, и я уверен, что мои спутники извинят меня, если я попрошу их продолжить прогулку без меня».

Кэмпбел вынул из кармана записную книжку и сказал, что будет ждать нас на скамейке в парке, в четверти мили отсюда, я также хотел присоединился к нему, но рыжеволосая мисс Миллер сказала: «Не уходите, молодой человек. Вы можете вынести для себя что-то полезное».

Мистер Нолан, очевидно, сомневался в этом, но потом его лицо прояснилось, и он сказал: «Конечно, я просто забыл, что Пэтт любит заниматься сексом исключительно в чьём-то присутствии. Видимо, это результат частых выступлений на сцене. Пошли вон за те деревца. Ты можешь идти с нами, Фрэнк, но вот привлекать внимание широкой публики мы не хотим — тем более что они ничего за это не заплатят!»

Я пошёл вслед за ними вниз по склону к месту, предложенному нам Ноланом. Скоро мы оказались на небольшой полянке. Я помог мисс Миллер расстелить небольшой коврик. Нолан быстренько разделся и лёг на спину. Член его был устремлён вверх, как флагшток. Мисс Миллер весело рассмеялась, избавляясь от одежды. Как оказалось, на ней не было трусиков (потому что день был тёплый, как она позже призналась), и она продемонстрировала нам все свои прелести, отчего мой член зашевелился и встал. Это было упоительное зрелище! Я чуть не кончил в ту же минуту, когда её упругие груди затрепетали, когда она склонилась над Ноланом. Причём я сразу же узнал плоть, какую только что видел на картине. Я хочу сказать, что это был своеобразный автопортрет.

Но я, конечно, не проронил ни слова, когда она наклонилась и стала языком вылизывать его член, после чего взобралась на него, зажав его туловище между коленями. Она раскрыла вход во влагалище и, взяв в руку его член, поднесла к своей плоти и направила его внутрь её. Подобно мистеру Нолану, она была опытной наездницей, что не без удовольствия продемонстрировала: она вовремя сжимала и разжимала бёдра, весело откидывалась назад всем телом, наклонялась вперёд, чтобы он мог дотронуться ртом до её вишенок-сосков.

Её лицо разрумянилось от возбуждения, она повернулась ко мне и скомандовала: «Иди-ка сюда и продемонстрируй, чем ты можешь похвастаться». Я расстегнул брюки и показал свой член. Она взяла его в руки и оттянула крайнюю плоть, массажируя мой отросток. «Да, большой мальчик, он вполне подошёл бы и мужчине, вдвое старше тебя. А кожа-то какая гладкая, да и твёрдый — как камень, а на ощупь бархатистый!»

Она продолжала скакать на мистере Нолане и одновременно нагнулась, чтобы попробовать мой член языком. Затем уверенным движением ухватила меня за яйца, подтянула к себе и взяла мой член в рот. Видимо, сам вид Пэт, ласкающей языком мой член, ускорил семяизвержение мистера Нолана. «Ты готова, Пэт», — выдохнул он, пока она раскачивалась на его члене в ритм движениям собственного языка, которым она возносила меня к вершинам удовольствия. Я чувствовал такие приливы желания, что тоже понял, как по моему члену стали подниматься потоки семени. Мы кончили одновременно: мистер Нолан наполнил её плоть липкой белой жидкостью, а я испустил свою ей в рот.