Вторая ракета нацелилась на эсминец «Шеффилд» и почти весь путь прошла незамеченной. Первыми ее приближение увидели два лейтенанта, находившиеся в это время на крыле мостика, их взору предстал летящий на большой скорости почти над самой поверхностью моря огненный шар. Шести секунд с момента обнаружения до попадания ракеты в корабль хватило только, чтобы кто-то на ГКП закричал: «ракетный удар по кораблю!», после чего «Шеффилд» сильно тряхнуло. ПКР «Экзосет» поразила цель. Командир эсминца капитан 1 ранга Д. Солт позже вспоминал, сила удара была такова, что ему показалось, будто корабль полностью разрушен, и среди членов экипажа остался в живых только он. В эти решающие минуты ошеломленному командиру не удалось наладить четкую работу расчета ГКП. Долгое время на ходовой мостик с боевых постов не поступали доклады о состоянии помещений и отсеков корабля. На начальном этапе катастрофы никто даже не пытался оценить характер и границы разрушений. Контроль за состоянием эскадренного миноносца со стороны командования корабля был утрачен.
Ракета врезалась в правый борт корабля под очень острым кормовым курсовым углом. Легко вспоров тонкий стальной корпус в районе мидель-шпангоута, примерно в 1,8 м. над ватерлинией, ракета проникла внутрь корабля. Во внешней обшивке образовалась большая рваная пробоина, размером 4,5 на 1,2 м. Пробив борт, ракета разрушила камбуз, где коки готовили ужин, прошла через пост управления энергетической установкой и помещение боевого информационного центра. Далее она уничтожила пост живучести и остановилась, израсходовав пробивную силу; вероятно, она не взорвалась. Основная сила удара была направлена вправо и вверх, в сторону носового машинного отделения. На корабле погас свет, были обесточены электросети, вышла из строя система внутрикорабельной связи. Немедленно возникли сильные пожары во всех отсеках, через которые прошла ракета — воспламенились остатки ракетного топлива, загорелось топливо и масло, пролившееся из разрушенных цистерн, горели пищевые масла на камбузе.
Пожар из-за большого количества горючих декоративных материалов, пенных наполнителей тепловой изоляции корабельных конструкций, синтетических тканей и красок стал быстро распространяться. Горение топлива и пластмассы сопровождалось обильным выделением высокотоксичных газов, что сильно затрудняло действия тех, кто пытался бороться с пожаром. За 1—2 минуты из-за густого ядовитого дыма в отсеках была потерянна видимость, и нахождение в них без средств защиты органов дыхания стало невозможным. Вскоре выяснилось, что изолирующих дыхательных аппаратов и запаса дополнительных регенеративных патронов к ним хватит ненадолго.
Теплоотражательные костюмы не выдерживали высоких температур, пропускали жар внутрь, в результате чего плавилась и прилипала к телу одежда, изготовленная из синтетических тканей. Медленно остывающая расплавленная ткань вызывала сильные ожоги у бойцов, пытавшихся бороться с огнем. Пожар вышел из-под контроля. Проведенный позже опрос экипажа эсминца показал, что непроницаемые переборки отсеков очень быстро нагревались до высоких температур, а палубы в районе очага пожара раскалялись до малинового и даже желтого цвета. Температура в эпицентре пожара достигла 950—1100 °С. В цистернах, под воздействием высоких температур, взрывались пары топлива, а огонь по электрическим кабельным трассам распространялся из одного помещения в другое, как по «бикфордову шнуру». Конструкции надстроек, выполненные из алюминиево-магниевых сплавов, вспыхивали и горели подобно «бенгальским огням», разбрызгивая в разные стороны снопы расплавленного металла.
Растерянность, охватившая экипаж, а затем лихорадочная, подчас бесцельная, деятельность приводила только к усталости и чувству апатии у моряков. Отсутствие электроэнергии не позволило применить для борьбы с огнем стационарные средства пожаротушения, а переносные средства в сложившихся условиях оказались малоэффективны и быстро были израсходованы. Нехватка индивидуальных защитных средств привела к невозможности привлечь необходимое количество людей для борьбы за живучесть. Кроме этого, бушевавший в средней части корабля пожар как бы надвое разрезал «Шеффилд», разделив личный состав кормовых и носовых отсеков. Офицерский состав эсминца в такой ситуации не сумел организовать какие-либо эффективные действия по борьбе за живучесть. Матросы, предоставленные самим себе, пытались бороться с огнем ведрами, черпая ими воду из-за борта.
Попытки командира корабля в течение трех часов после удара выяснить обстановку ни к чему не привели. К этому времени к аварийному кораблю спешила помощь: фрегаты «Эрроу», «Ярмут» и вспомогательное судно «Форт Остин». Первым к эсминцу подошли фрегаты, зайдя с бортов «Шеффилда», «Эрроу» и «Ярмут» попытались максимально сблизиться с ним и струями воды из своих пожарных стволов сбить пламя с охваченной огнем надстройки эсминца. Однако сделать это не удалось, высокая температура раскалившегося корпуса «Шеффилда» не позволила фрегатам близко к нему подойти, а вода испарялась, не достигнув поверхности корабля. С «Эрроу» спустили баркас с переносной мотопомпой и аварийной группой, бойцы которой были одеты в термостойкие костюмы. Баркас подошел так близко к кораблю, как это было возможно, и с него подали через пробоину во внутренние помещения первую водяную струю. Очевидно, вода, использовавшаяся для тушения пожара, с корабля не удалялась, и это привело к снижению его остойчивости. Состояние корабля никто не контролировал, пост живучести с оборудованием и документами, позволявший проводить такой контроль, был уничтожен.
Прибытие помощи не изменило ситуацию в лучшую сторону. Прошло еще два часа безуспешной борьбы с огнем, и пожар окончательно стал неуправляемым. В сложившейся обстановке, исчерпав все возможности бороться за живучесть силами личного состава, командир приказал экипажу покинуть корабль. В это время командиру «Эрроу» все же удалось подойти вплотную к эсминцу и принять на борт часть команды «Шеффилда», которая была не занята борьбой за живучесть своего корабля. Когда же возникла реальная угроза перекидывания пожара с эсминца на фрегат, «Эрроу» отошел на безопасное расстояние.
Эвакуацию продолжили с помощью вертолета, который снимал с палубы «Шеффилда» людей и доставлял их на «Эрроу» и «Форт Остин». Было установлено, что на корабле погибло 20 человек, а ранено 28 моряков, в дальнейшем раненые с «Эрроу» и «Форт Остина» переправили вертолетами на «Гермес», где в корабельном лазарете им была оказана квалифицированная медицинская помощь.
Через некоторое время к горящему эсминцу подошли и другие английские корабли. На «Шеффилд» высадили спасательные группы и доставили переносные средства борьбы с огнем. Все попытки спасателей потушить пожар закончились неудачно. Огонь бушевал более суток. Горение прекратилось лишь к вечеру 5 мая, после полного выгорания нескольких центральных отсеков и частично корабельной надстройки.
На гибнущий корабль прибыла специальная комиссия, состоящая из специалистов в области живучести корабля, с целью определения возможности дальнейшей судьбы корабля и устранения повреждений на нем. Было принято решение — буксировать эсминец к острову Южная Георгия и в условиях тыловой якорной стоянки попытаться восстановить его техническую безопасность. Для этого с подошедшего ночью 8 мая фрегата «Ярмут» на «Шеффилд» завели буксирные концы и начали буксировку. Полностью потерявший боеспособность эсминец буксировали вплоть до 10 мая, но разыгравшийся шторм и усилившийся ветер, вынудили прекратить буксировку. Временно заделанная пробоина разгерметизировалась, и вода начала заливать корабль. «Шеффилд» затонул на глубине около 2000 м, уйдя под воду носом с сильным креном на правый борт. Вероятно, корабль потерял продольную остойчивость.
Как же произошло, что первой корабельной потерей, оказался корабль-гордость ВМС Великобритании — эскадренный миноносец УРО «Шеффилд», «Сверкающий Шеф»? Эсминцы проекта 42 вооружены зенитно-ракетным комплексом GWS.30 с зенитными управляемыми ракетами дальнего действия «Си Дарт». Пусковая установка находиться в носу корабля, боекомплект составляет 24 ракеты. Комплекс позволяет вести стрельбу по высотным и средневысотным целям на расстоянии 80 километров. В то же время дальность обнаружения низколетящих целей, установленной на эсминце РЛС 965R, ограничена примерно 30 км, хотя ту же воздушную цель, летящую на большой высоте, она обнаруживает за 50 км. Возможности еще одной корабельной РЛС 906, ввиду сильного влияния на ее работу помех от морской поверхности при наличии большого волнения, также были весьма ограничены, дистанция сопровождения и подсветки низколетящих самолетов противника была всего 20 км. В связи с этим зенитно-ракетный комплекс GWS.30 не обеспечивал эффективную защиту от низколетящих носителей противокорабельных ракет.
