- Код . Быстро, – угрожающе прошипела я.
Воин сдвинулась с места и вскоре уже набирала шифр на кодовой панели. Дверь палаты отъехала в сторону, и я вошла.
Взгляд сам собой прилип к криогеозной капсуле, стоявшей в центре палаты. И я снова столкнулась сама с собой. Девушка, лежащая внутри, когда-то была мной, а теперь с навечно закрытыми глазами покоилась под толстым куполообразным стеклом. По спине пробежал холодок. Впервые меня сюда привел Ральф. Точно так же, как и тогда, неприятная дрожь пробежала по спине.
- Так вот, какая ты на самом деле… - произнес Брайан, незаметно подошедший сзади. Я кивнула.
- Ты… ни разу сюда не заходил?
- Нет. Ведь я не знаю кода. Она… ты красивая. Еще лучше, чем сейчас, – потрясенно прошептал он.
- Брось… - тяжело вздохнула я. – Живой всегда лучше мертвеца. Мне никогда теперь не стать снова собой.
Сожаление и отчаяние градом обрушились на меня, и я вдруг почувствовала себя еще неуютнее прежнего, будто была заперта в этом теле и не могла выйти наружу. Хотелось содрать с себя кожу, лишь бы не быть Кариадой.
- Раз ты так считаешь… почему берешь ее с собой?
Поджав губы, я смотрела на тело за стеклом капсулы и не знала что ответить. И, действительно, зачем?..
- Я… - выдавила я, будто хотела оправдаться, - я… Ральф обещал, что найдет способ вернуть меня обратно, но теперь…
Так и не договорив, я сглотнула образовавшийся в горле комок. Слезы подступили к глазам, но я изо всех сил старалась не плакать. Нельзя быть слабой, иначе Брайан совсем потеряет веру в себя.
- Тогда я выполню его обещание за него, – только и сказал Брайан. Я не знаю, говорил ли он это, чтобы успокоить меня, или серьезно верил в возможность вернуть мою душу в мое тело, но на сердце потеплело, хотя и не так сильно.
- Вытащи ее и телепортируй, – прошептала я.
Брайан вышел из-за моей спины и подошел к криогеозной капсуле, которая так напоминала гроб. Парень нажал какие-то кнопки в ее основании, и крышка стала медленно откидываться назад. Брайан отшатнулся прочь, закрывая рукой нос, и вскоре я сама почувствовала едкий запах криогеоза. Сразу в памяти возник ужасный сон, посланный Онорак, в котором я задохнулась от этого газа. Дав ему развеяться, Брайан аккуратно вытащил тело и взял его на руки. Это было и ужасно и прекрасно, ведь он держал на руках меня, и я казалась такой хрупкой в этих сильных руках… Ужасным казалось то, что это было всего лишь мое бездушное тело, которое ничего не чувствовало, и вообще не жило.
- Давай руку, я телепортирую сразу двоих, а потом вернусь за Воин.
Но я покачала головой. Было здесь еще одно незаконченное дело.
- Возьми Воин. Потом вернешься за мной.
Брайан недоуменно кивнул, но подчинился, и скоро они с Воин и моим телом растаяли в воздухе, слегка подсвеченном сиянием Дара.
И я осталась в бункере одна. Или, вернее, не совсем одна.
Дверь во вторую палату, - то место, где я впервые очнулась в бункере, - не была кодовой, и чтобы открыть ее, достаточно только дернуть за ручку.
В палате господствовала абсолютная тишина, не считая пиканья системы жизнеобеспечения, которая была подключена к мальчику, неподвижно лежавшему на койке. Совсем как мое тело, но все-таки он более живой. У него есть душа.
Медленно и аккуратно я стала отключать систему жизнеобеспечения и, ставя ее на резервный режим, боялась напутать с проводами. Прикатив из главного зала мед-отсека (с которым, надо сказать, связаны не лучшие мои воспоминания) каталку, я кое-как перетащила мальчика с койки на нее.
- Ну как, готов к телепортации, парень? – прошептала я, сопроводив эти слова легкой и быстрой улыбкой.
Брайан нашел меня во второй палате сразу же, как только вернулся обратно.
- Сможешь забрать мальчика вместе со всей этой ерундой? – спросила я его, указывая на систему жизнеобеспечения.
Брайан выглядел еще хуже, чем минут пять назад, и было видно, что телепортации изматывают его. Но он не смел жаловаться, зная, что искупает свою вину. Я видела по глазам, как он был изнурен.
- Да. Но как долго он протянет на резервке?
- Там на дисплее написано, что кислорода хватит на пять часов. На «Гиперионе» мы подключим жизнеобеспечение к энергосистеме корабля.
Легонько сжав запястье мальчика и мою руку, Брайан закрыл глаза. Серебряное свечение залило все вокруг, а когда рассеялось, мы уже снова находились на нулевой палубе, возле смотрового стекла.
Воин пораженно оглядывалась вокруг, больше всего внимание провидицы занимал колоннообразный двигатель «Гипериона».
- Что ж, – сказала она, обращаясь ко мне, - может, что-то из этого и выйдет.
- Выйдет, – жестко бросила я. – Не сомневайся.
Корабль пошатнулся, и приборы, находящиеся в моторном отделении, начали включаться один за другим. Вскоре все заскрежетало и зажужжало, как и обещал Алекс. Если бы я что-то и говорила, то все мои слова потонули бы в этом механическом шуме.
Пол под ногами снова качнулся, и я почувствовала, как «Гиперион» оторвался от земли. Стараясь не думать о том, что корабль ведет тот, кто ни разу не был за штурвалом, я смотрела в узкое окно и нервно теребила наручные часы, дисплей которых показывал «16.20»
Ландшафт планеты стал потихоньку отдаляться, и вскоре можно было увидеть во всех красках ужасающий пейзаж Онорак – пустыни, заросшие гибкими слизистыми алгаями. Потом все начало уменьшаться; бункер, бывшая база ученых – оба строения превратились в маленькие точки на коричнево-зеленом фоне пустошей и лесов алгаев. Вскоре ни то, ни другое здание было уже не различить, и я подумала , что больше никогда-никогда туда не вернусь, и все это станет далеким, как сон, прошлым. Планета уменьшалась и уменьшалась, оставаясь далеко внизу. Ее сменило безоблачное, лазурное небо, будто обещая, что весь этот кошмар останется где-то позади.
Оставалось лишь сделать последний шаг. К монотонному гулу приборов, заметно стихшему после взлета, стал примешиваться еще один жужжащий звук. Я отвернулась от окна, и посмотрела на двигатель, из-за своих размеров видимый отовсюду с нулевой палубы. Медленно, некоторые из панелей стали выпячиваться наружу. Тут же с резким искрящимся звуком вокруг двигателя возник светящийся голубоватый щит, который чем-то напомнил мне барьер Брайана. Антимагнитное поле. Значит, магнитное кольцо уже образовалось.
А корабль, тем временем, поднимался все выше и выше. Небо темнело, пока, наконец, не стало абсолютно черным, а планета Онорак обрела шарообразные очертания. Мы вылетели из атмосферы.
Примерно около десяти минут мы продолжали отдаляться от Онорак, хотя я не замечала явного движения корабля; планета все еще была довольно близко от него, и при ударе «Гиперион» точно расплавило бы горячим пеплом.
Наконец, корабль, дернувшись, застыл в воздухе. Я глубоко вдохнула, пытаясь сдержать волнение. Внутренний голос твердил: «Слишком близко», «Ты не сможешь», «А вдруг она взорвется?», и было очень трудно отгородиться от этих панических мыслей.
Брайан взял меня за руку.
- Все хорошо. Я буду рядом.
Я кивнула, и мы вместе подошли к колонне двигателя.
Страх и напряжение сковывали конечности, и, стиснув зубы, я заставила себя медленно протянуть дрожащую руку сквозь антимагнитное поле. При этом не было никаких ощущений, и рука прошла сквозь щит, будто бы его и не было. Тут же меня будто бы дернуло вперед, и я поняла, что нахожусь уже по ту сторону щита, и лишь рука Брайана удерживает меня от того, чтобы прижаться к кольцевому магниту, который сейчас притягивал внешней стороной.
- Сатурна! – крикнул Брайан, перебивая гудение механизмов. – Ты ведь знаешь, что делать?
Я кивнула, хотя не знала, видел ли он. И он разжал пальцы. Тело тут же понеслось вперед, примагничиваясь к невидимому кольцу. Голова резко заболела, будто из черепа хотят вытянуть мозг, но он никак не находит места, где бы выбраться наружу. Я хотела, было, приложить руки к вискам, но не смогла их поднять – их тоже притягивала невидимая сила. Внутри невидимого кольцевого магнита свисал ворох из проводов, и я вспомнила, что нужно делать. Пытаясь отстраниться от всепоглощающей боли, задавливающей все рациональные мысли, я думала о проводах. Нужно дотянуться до проводов. Провода.
