Быстро проведя безопасной бритвой по намыленной щеке, он поморщился от боли, вызванной сопротивлением жесткой щетины. Уже медленнее соскоблил ее с левой щеки и подбородка и, гротескно искривив рот, сбрил ее над верхней губой.
Споласкивая бритву под краном, он почувствовал недоумение. Гарри должен бы был уже вернуться. Если только… если только не попал в беду!
Положив бритву на край раковины, Стив взял с туалетного столика свой револьвер, повернул выключатель в ванной комнате, оставив в темноте всю заднюю часть дома, и подошел к задней двери. Выглянул наружу, но в первый момент не смог ничего разглядеть. Приспосабливаясь к темноте, зрачки его глаз постепенно расширились.
Вдруг он увидел вспыхнувший на мгновение свет всего в нескольких ярдах от себя. Гарри? Но что ему делать там, на пляже? Он говорил, что вернется по воде до самого дома. Может, не рассчитал расстояние в тумане?
Снова коротко вспыхнул свет, потом еще раз. Но две вспышки отделяло ярда три–четыре.
Стив сообразил, что там, в темноте, зажигался не один фонарик, а два.
Больше он не стал ждать ни секунды. Крутанувшись на месте, поспешил в освещенную гостиную, сунул револьвер за пояс джинсов, схватил со стола фетровую шляпу и ключи от машины. Выскользнув в переднюю дверь, услышал, как за его спиной щелкнул замок. Медленно приблизился по дорожке к Эль–Пасео, маленькой улочке длиной всего в один квартал, на которую выходил фасад дома Гарри, и потянул ручку дверцы его машины — нового «крайслера».
Дверца оказалась заперта.
Стив поспешно выбрал ключ, отпер дверцу и скользнул под руль. Мотор завелся сразу, и беглец медленно доехал до конца Эль–Пасео, повернул налево, на Лагуна–авеню, и притормозил у знака «стоп» перед Прибрежным бульваром. Заскрежетав зубами, с горечью подумал, что пока ему удавалось лишь на шаг опережать полицию. Как долго еще удача будет сопутствовать ему?
Строго по правилам он остановился у перекрестка, начал уже отпускать педаль сцепления, но тут же врезал по тормозам, увидев патрульную машину, медленно поднимавшуюся по бульвару на холм.
Глупо пугаться, понимал Стив: он же едет в тачке, незнакомой копам, а разглядеть его они не могут. Тем не менее он с облегчением вздохнул, когда патруль исчез из виду, пересек бульвар, повернул налево на следующем перекрестке и через минуту проехал мимо полицейского участка Лагуны. Маловероятно, чтобы полиции была уже известна машина, в которой он находится, по крайней мере пока, а здесь самый скоростной и темный выезд из города.
На извилистой дороге туман уже несколько рассеялся, и Стив вжал акселератор в пол, не обращая внимания на то, что машина вписывалась в повороты с отчаянным юзом. Со стороны водителя на автомобиле имелась фара–прожектор, Стив включил ее и направил так, чтобы она освещала обочину.
Стрелка спидометра доползла до шестидесяти, а туман истончился еще больше. Стив знал дорогу до последнего дюйма, и ему следовало спешить, если он собирался добраться до Метро–Сити на машине.
Совсем скоро полиция Лагуна–Бич узнает, если уже не узнала, об отсутствии машины Гарри и сложит два и два. Стив почти не сомневался, что Гарри натолкнулся на полицейских и что они непременно насядут на него. И как только они обнаружат исчезновение «крайслера», сразу объявят его в розыск.
Стив попытался припомнить, не оставил ли он чего в доме Гарри. Пробежав нервными пальцами по наполовину обритому подбородку, он громко выругался.
Бритва! Гарри самому не мешало побриться, вспомнил Стив, а он оставил бритву на краю раковины, наполненной к тому же мыльной водой со сбритой щетиной. Даже слепому станет ясно, что у Гарри Уиллса кто–то был. А к этому моменту он наверняка уже заверил копов в обратном, и сейчас его допрашивают с пристрастием.
Даже не глядя на спидометр, не спуская глаз с развертывавшейся перед ним дороги, Стив жал и жал на газ. Он чувствовал, как машина набирает скорость. Туман был редким, но местами сгущался в сплошную серую стену, которую не мог пробить свет фар, и моментально обволакивал машину. То и дело Стиву приходилось резко тормозить и потом, когда туман немного рассеивался, снова разгоняться.
Вырисовывалась довольно мрачная перспектива. Его обвиняли в убийстве лучшего друга и человека, чьего имени он даже не знал; у него не было алиби, хуже того, полиция считала, что он попытался устроить себе алиби, в котором ему отказала Марго. Марго! Сучка! Ее–то он обязательно повидает, если доберется до Метро–Сити.
Кроме того, те тысячи долларов, которые Коттон якобы выиграл в «Какаду», были найдены в комнате Стива, а несколько сотенных купюр — в его бумажнике, когда копы схватили его. «Какаду», мрачно думал Стив. «Какаду» и его крутой, вечно ухмыляющийся хозяин Оскар Гросс. Еще один тип, которого ему непременно надо будет повидать. Гросс — один из тех всемогущих боссов, за которыми охотился Коттон, да и слишком много было завязано на «Какаду»: Марго, азартные игры, мертвый кассир…
Стив размышлял над другими уликами, которые убедили полицию в его виновности: взаимная страховка на магазин, объявление о продаже магазина, как если бы он готовил скорый отвал, кассир, избитый в драке, во время которой он оцарапал нападавшего, а у Стива свежие царапины на щеке; и Коттон и кассир застрелены из одного пистолета, который проследили до магазина Стива: пуговица от пиджака Стива; зажатая в кулаке мертвого кассира…
Стив резко дернул руль, с трудом вписываясь в S–об–разный изгиб дороги. У него не больше шансов, чем у снежка в аду. Ко всему прочему он совершил побег, скрывался от полиции, вломился в помещение редакции и увел машину. Теперь полиции было известно, что он вооружен. Словно всего этого мало, копы знают еще и марку, и номера его машины. И одет он как бродяга, и лицо побрито только наполовину — одна щека покрыта жесткой черной щетиной. В отчаянии Стив затряс головой. Есть ли у него хоть малейший шанс выкарабкаться из этой передряги, опровергнуть обвинения и вернуться наконец к нормальной жизни? О Господи! Ведь он самый обычный парень, честно зарабатывал себе на жизнь и старался ладить с людьми. Как, черт побери, с ним могло приключиться такое?
У него промелькнула мысль: можно же свернуть на прибрежное шоссе и удариться в бега. Через пару часов он будет уже в Тихуане[2]. Оттуда на самолете — в Мехико. Его всегда завораживали все эти текучие названия: Гвадалахара, Куэрнавака, Ксочимилко, Акапулько… А там, глядишь, и Южная Америка. Все годы, что он жил в Лагуне, его тянуло куда–нибудь в Мексику — увидеть «Плавающие сады»[3], крошащиеся храмы ацтеков[4].
Попокатепетль[5]…
Но, нахмурился он, ему вовсе не улыбалось провести там остаток жизни. Да еще в качестве гонимого, беглеца: вздрагивать при виде каждого человека в форме, да и вообще любого, кто проявит к нему любопытство. К тому же он просто обязан прищучить убийцу Коттона.
Объехав Санта–Ану с востока, он свернул на дорогу, огибающую Метро–Сити с той стороны, где он оказался после побега. Дольше ему нельзя было оставаться в машине — еще слава Богу, что его не остановили до сих пор. Но въезжать в Метро–Сити тоже не годилось.
Сейчас он находился всего лишь в миле или двух от цели, и нечего дальше искушать судьбу. Свернув на ближайшем перекрестке, он нашел в стороне от дороги место, где машину можно было спрятать в рощице. Ее, наверное, найдут при свете дня, но к тому времени он будет уже далеко.
Оставив ключи в замке зажигания, он выбрался из машины и зашагал через поле в сторону городских огней. Солнце вот–вот должно взойти, и ему необходимо найти крышу на дневное время.
В Метро–Сити он знает только одного человека, которому может довериться, — Крис. «Я снова иду к тебе, Крис, — мысленно произнес он. — Как бы не надоесть тебе».
