Его пальцы, теплые и странно ласковые, коснулись ее шеи.

, — Что ты, Блейк? — смущенно пролепетала она.

Его челюсть напряглась. Было видно, как по сторонам чувственного рта играют желваки.

— С приездом, Кэт, — хрипло произнес он и повернулся, чтобы уйти.

— А ты не поцелуешь меня? — не удержалась она.

Вся кровь отхлынула от его смуглого лица, остались только раскаленные угли устремленных на нее глаз.

— Поздно, — отрезал он, отворачиваясь. — И я устал. Спокойной ночи, Кэт.

Он вышел из кабинета, а она осталась стоять, глядя в пустой дверной проем.

В течение следующих нескольких дней Блейк почему-то избегал ее, и Кэтрин поймала себя на том, что без всякой причины следит за ним. Ведь это тот же самый Блейк, внушала она себе. Все тот же ее опекун, такой же родной, как и уютный старый дом и кольцо дубов вокруг него. Но что-то изменилось. Но что именно… она не могла уловить.

— Блейк, ты на меня сердишься? — спросила она однажды вечером, встретив его на лестнице, когда он шел переодеваться, собираясь куда-то с визитом.

Он снисходительно взглянул на нее сверху вниз:

— С чего бы это, Кэтрин?

Она пожала плечами и выдавила из себя улыбку:

— Ты как будто избегаешь меня. — У меня полно дел, киска, — спокойно сказал он.

— Забастовка? — догадалась она.

— И это тоже, и множество другой головной боли, — согласился он. — Если у тебя нет других вопросов, то мне пора идти.

— Прости, — произнесла она сокрушенным тоном. — Я вовсе не собираюсь удерживать тебя от возделывания твоего сада.

— Какого сада?

— Такого, где ты сажаешь дикий хмель, — съязвила она, испытывая горькое удовлетворение от этой шпильки. Потом повернулась и пошла прочь, в гостиную, где мирно беседовали Мод и Филлип.

Он легонько закусил губу:

— У тебя видны панталончики.

Она резко обернулась, схватилась за подол своей длинной вельветовой юбки и уставилась на стройную икру.

— Где?

Он, смеясь про себя, поднимался вверх по лестнице, а она недоуменно смотрела ему вслед.

Потом она увидела, как он спускался вниз: в темных слаксах, белой шелковой рубашке с открытым воротом и твидовом пиджаке, который придавал ему какой-то щегольской вид.

Интересно, думала она, какую он выбрал женщину и сумеет ли она приручить всю эту темную, вибрирующую стихию мужественности? Один его вид вызывал у Кэтрин сердцебиение, и она против воли вспоминала тот вечер, когда они вернулись с приема у Баррингтонов, и странный взгляд Блейка, и как он собрался ее поцеловать и не поцеловал. Больше всего ее удивляла его нерешительность, хоть она и старалась не думать об этом. Блейк был бы пугающе опасен во всех отношениях, только не в роли заботливого опекуна и приемного брата.

На следующее утро Нэн Баррингтон заехала за Кэтрин, чтобы пригласить ее прокатиться верхом. Она казалась такой маленькой и хрупкой в своих спортивных брюках и голубом облегающем свитере под цвет синих глаз…

С легким вздохом она окинула взглядом комнату, как будто ища на каждой веши ауру Блейка.

— Он уехал, — сказала Кэтрин с понимающей улыбкой.

Нэн не сумела скрыть горькой досады. Ее личико как-то сразу осунулось, — Да? А я думала, он поедет кататься с нами. Кэтрин не потрудилась объяснить ей, что Блейк предпочел бы сделать все возможное, вплоть до ухода в монастырь, только бы избежать ее общества.

— Ну, вот и она, эта золотая девушка, — произнес Филлип, спускаясь с лестницы. В его глазах читался неподдельный интерес к маленькой блондинке. — Вы просто очаровательны, Нэн.

Нэн, польщенная комплиментом, рассмеялась.

— Ох, Фил, не приставайте. Поедете с нами? Посмотрим, смогу ли я еще наступить вам на пятки!

Фил состроил презрительную мину.

— Ни одна девица в мире не посмеет этого сделать. Мои пятки неприкосновенны! — отшутился он.

Кэтрин пропустила их вперед, натягивая на ходу свою зеленую вельветовую блузу, закрывавшую стройные бедра, и наслаждаясь ее теплом. Утренний воздух дышал прохладой.

— Сегодня холодно, — отметила она, выпрастывая гибкую руку, чтобы проверить прочность шпилек, удерживавших на затылке густую копну ее волос. Дул свежий, обжигающий ветер.

— Да, славная погодка, — отозвался Филлип и добавил, многозначительно взглянув на Кэтрин:

— Странно, почему Блейку приспичило уезжать как раз тогда, когда мы собрались на прогулку? Ведь он все время работал, пока был дома. Буквально каждую минуту. А в субботу приезжают Лидсы, и он едва сможет выкроить время, чтобы забрать их из аэропорта.

— Снова поругались? — забросила пробный шар Нэн, взглянув на Кэтрин.

Кэтрин подняла голову и посмотрела на расстилавшуюся перед ней дорогу. Это была старая проселочная дорога, которая вела к большой конюшне, огороженной белым забором. Дальше она шла через лабиринт высоких живых изгородей, в центре которых скрывалась белая беседка, обставленная удобными скамьями. Она всегда казалась Кэтрин чертовски романтичным местом, и при виде ее у нее обычно разыгрывалось воображение.

— У меня прекрасные отношения с Блейком, — сказала она, отвергая язвительное предположение своей приятельницы.

— Оно и видно, — ухмыльнулся Филлип. — Они же друг друга в упор не замечают.

— Ну почему, — запротестовала Кэтрин. — Помнишь, мы виделись в тот вечер, когда Блейк уходил на свидание?

Нэн поглядела на Филлипа.

— За кем он теперь увивается? — Она натянуто засмеялась.

Филлип пожал плечами с видом фаталиста:

— Кто знает? Ходят слухи, что за маленькой блондинкой, которую он взял себе в офис. В офисе она считается новой секретаршей, хотя и делает по четыре ошибки в слове из трех букв.

— Блейк, как известно, неравнодушен к блондинкам. — Кэтрин рассмеялась, хотя ей вовсе не было весело.

— Есть одна, которую он решительно избегает, — пожаловалась Нэн. — Чем я ему не угодила?

Филлип фамильярно обнял ее за плечи.

— Ваш возраст, дорогая, — сообщил он. — Блейк любит зрелых, искушенных и в высшей степени аморальных женщин. Так что вам не выдержать конкуренции.

— Я ее никогда не выдерживала, — тоскливо вздохнула Нэн.

— Ты вспомни, Блейк всегда забирал нас со спортивных занятий, — сказала Кэтрин, пристально глядя вперед на белую беседку. — Мы для него девчонки, которые жуют бабл-гам и при этом хихикают.

— Ненавижу жевательную резинку, — надулась Нэн.

— Я тоже, — поддержал ее Филлип. — От нее остается ужасный… О, привет! — перебил он себя, расплываясь в улыбке при виде Блейка.

Старший брат появился перед ним на тропе в безупречно сером деловом костюме, в безукоризненно белой рубашке и стильном галстуке — деловой магнат до кончиков ногтей, лощеный и высокомерный.

— Доброе утро, — холодно произнес Блейк. Он улыбнулся Нэн. — Как поживает мама?

— С ней все в порядке, Блейк, — вздохнула Нэнси, подходя ближе, чтобы сжать его руку в своих тонких пальцах. — У вас найдется время составить нам компанию?

— Я бы рад, малышка, — ответил он. — Но я уже опаздываю на совещание.

Кэтрин повернулась и направилась к конюшне.

— Я пойду вперед, — бросила она через плечо. — Кто последний окажется в седле, тому водить!

Она почти бегом бросилась к конюшне, пораженная своим собственным поведением. Она испытывала какое-то странное чувство. Обида? Пустота? Глядя на Нэн, вцепившуюся в руку Блейка, она пришла в ярость. Она готова была избить свою лучшую подругу только за то, что та прикоснулась к нему. Она сама не понимала, что с ней творится.

Как во сне она вошла в конюшню и стала собирать кнуты, уздечки и седло. Она почти не заметила, как взнуздала своего гнедого. Он нервно приплясывал под седлом, словно чувствовал ее плохое настроение.

Нэн присоединилась к ней, когда она выводила Санденса.

— Где Фил? — спросила Кэтрин, стараясь не выдать своего раздражения.

Нэн недоуменно пожала плечами.

— Блейк утащил его с собой в офис на какой-то военный совет. — Она вздохнула, но ее лицо осветилось улыбкой. — Похоже, ему не понравилось, что Филлип собрался ехать со мной на верховую прогулку. Кэт, как ты считаешь, он ревнует?