Конечно, я призвала бы. И, конечно, я хотела.
Наклонившись вперед, Эмма нежно коснулась губ Итана. Он скользнул руками к ее плечам и поцеловал сильнее. Все тело Эммы вспыхнуло и ожило. Их губы идеально подходили друг другу. У нее закружилась голова. Впервые за всю жизнь Эмма просто отпустила себя.
«Да!» - ликовала я рядом с ними. Пришло время!
Треск.
Эмма оторвалась от Итана, ее сердце подскочило к горлу. Она развернулась, чтобы посмотреть, не последовал ли кто-нибудь из девочек за ней. Но на веранде по-прежнему никого не было. Никто не слонялся возле гаража.
Треск.
Эмма схватила Итана за руку.
- Ты это слышал?
Звуки доносились из дома напротив, через улицу. Он располагался на вершине холма, но что-то шевелилось в небольшом овраге у его основания. Эмма склонила голову набок, прислушиваясь.
- Ты кого-нибудь видел, когда подъезжал?
- Нет. - Итан немного встал перед Эммой, загораживая ее. Он крепко сжал ее руку. - Может, это тот, кто живет там.
- В три утра? - прошептала Эмма.
- Может, просто кто-то гуляет, - предположил Итан.
- Или...
Треск шагов приближался. Ветки ломались. Листья хрустели. Окаменев, Эмма всмотрелась в улицу. Она услышала тихий кашель... и донесся слабый аромат кокосового солнцезащитного крема. Ее рука взлетела ко рту. Она подумала о неуловимой фигуре, которая маячила возле Итана и Эммы на теннисных кортах и на скамье возле галереи. Скрип кроссовок, когда кто-то забежал за угол кабинета медсестры. Все то время она чувствовала, что кто- то наблюдает за ней...
- Итан, - нервно проговорила Эмма. – Мне надо отсюда убираться.
Она понеслась по газону Мерсеров, Итан следовал за ней по пятам. Из оврага вышла фигура, но Эмма по-прежнему не видела, кто это. Все это вдруг показалось кошмаром, и она лишь хотела проснуться. Движения были медленными и вялыми, как будто она пыталась шлепать по пюре. Она преодолела последние несколько футов подъездной дорожки. Рука вцепилась в дверную ручку и повернула ее. Как только она оказалась внутри, Итан заговорил сквозь дерево:
- Запри дверь, - дрожащим голосом проговорил он.
Эмма ударила по замку и надела цепочку. Дыхание рывками вылетало из груди, когда она смотрела, как Итан подбежал к своей машине, завел двигатель и выехал на дорогу. Эмма рухнула на лестницу Мерсеров, прижав колени к груди. Кто-то был там.
Она вошла в комнату, почувствовав легкое утешение при виде спящих подруг и совершенно не понимая, кто же скрывался снаружи. Глаза Эммы осмотрели комнату, рассматривая предметы, которые стали уже такими знакомыми: фарфоровый кактус; фотография в рамке с Саттон и Лорел в Гранд-Каньоне; пепельница с узором икат, стоящая на кофейном столике, несмотря на то, что в семье никто не курил. В свете крыльца мелькнула тень, отбрасывая очертания на опущенные жалюзи. Эмма замерла. Этого не могло происходить. Она прижалась всем телом к сине-белому полосатому спальному мешку Саттон. Она заперла входную дверь, но что же с остальной частью дома?
Эмма лежала спокойно, прислушиваясь к дыханию своих подруг, считая их вдохи и выдохи. Секунды превратились в минуты. Она поджала пальцы под колючим шерстяным покрывалом и сосчитала до ста, прежде чем вскочить, перепрыгнуть через Лорел и Шарлотту и вернуться обратно в коридор. Под босыми ногами мрамор был холодным, когда она пробиралась вверх по ступеням. Ей нужно было закрыть окно в комнате Саттон - то, до которого было так легко добраться по дубу снаружи. Может, она и не смогла бы достать с земли до самой нижней ветки, но кто-то выше шести футов смог бы.
Оказавшись наверху лестницы, она заглянула в затемненный дверной проем в конце коридора. Ее ноги тихо ступали по ковру. Она сжимала пижамные штаны Саттон и пыталась замедлить дыхание, когда вступила в ее темную комнаты. На обнаженных руках побежали мурашки, а тело охватил холодный ветерок.
Окно было открыто нараспашку.
Лунный свет растекался по голубым простыням Саттон и глянцевому журналу возле кровати. Эмма слегка отступила назад и врезалась во что-то теплое и твердое. Она попыталась закричать, но звук заглушила рука, которая внезапно накрыла ее рот. Другая рука лежала на поясе, крепко притягивая ее и удерживая на месте, несмотря на то, с какой силой она пыталась вырваться.
- Ш-ш-ш-ш. - Теплое дыхание коснулось ее уха. - Это я, - прорычал низкий голос.
Голос парня пронзил меня словно электрический ток. Он излучал серию образов, разрозненных и быстрых. Побег с вечеринки и поцелуи в пустыне. Найденное письмо в шкафчике, настолько искреннее, что у меня подкашивались ноги. А потом еще раз то воспоминание во дворе: он что-то говорит мне, а я кричу в ответ: «Думаешь, я когда-нибудь хотела быть с тобой? Ты никто, неудачник!».
А потом на поверхность всплыло последнее воспоминание, такое короткое и резкое, не более чем синапс: фары машины светят ему в лицо. Его глаза округляются от страха, руки складываются перед телом. А потом... бум! Столкновение.
Руки ослабили хватку и развернули Эмму. Ее тело окаменело. Ей потребовалась секунда, чтобы рассмотреть парня с темными волосами, моргающие глубоко посаженные глаза орехового цвета, высокие скулы и изогнутые губы бантиком. Это лицо. Она знала это лицо. Она видела таинственного парня на фотографиях в доме Мэделин. Ухмыляющийся парнишка, чье лицо красовалось на досках объявлений по всему городу и преследовало посты в Фейсбуке со словами «Вы его видели?». А теперь вот он, улыбается странной кривой улыбкой, которая намекала на то, что он знал о ней абсолютно все - включая и то, кем она не являлась.
- Тайер, - прошептала Эмма.
Эпилог
Мгновение во времени
Когда я стояла в своей старой спальне, глядя на парня, который только что пробрался через мое окно, время просто... остановилось. Снаружи перестал дуть порывистый ветер. Птицы замолчали. Эмма и Тайер тоже замерли на месте, неподвижные как статуи. Только я продолжала двигаться, дрожать и думать, собираясь с силами и приводя мысли в порядок.
Я попыталась ухватиться за поток воспоминаний Тайера, как если бы они были спасательным плотом на море, но как только я подумала, что уже надежно уцепилась за них, они ускользнули и снова потонули. Правда ли, что у нас с Тайером действительно что-то было: что-то настоящее, что-то серьезное?
Казалось, эти эмоции я ощущала настолько правдиво, настолько остро и намного важнее своих чувств к Гарретту или другому парню. Но что, если воспоминания о свете фар, бьющих в глаза Тайеру, тоже было правдой? Я сбила Тайера? Этот слух - правда?
Мне пришло в голову что-то еще более страшное. Могла ли я в данный момент смотреть в лицо своего убийцы?
После всего того, что я вспомнила, мне была ненавистна сама мысль, что Тайер мог быть моим убийцей, но я усвоила одну или две истины по поводу своего хитрого мозга умершей девушки: я не могла доверять каждому отдельному воспоминанию, только целой картинке. То, что сначала казалось ужасным похищением, в конце концов, оказалось просто опасным розыгрышем. Близость к смерти закончилась усталым смехом, и все были в порядке. Кто бы сказал, что следующая вспышка воспоминаний о Тайере откроет мои чувства настоящей любви к нему? Кто бы сказал, что я не умерла его злейшим врагом?
Невозможно было знать о том, как в последние несколько дней на земле я оставляла людей: тех, кого любила и кого ненавидела. И невозможно было знать, кому Эмма может доверять... и от кого ей надо бежать.
Я смотрела в расширенные остекленевшие глаза Эммы. Моя сестра была настолько напугана, какой я никогда ее не видела. Затем я повернулась к Тайеру, вглядываясь в его ленивое самоуверенное лицо. И вдруг я кое-что вспомнила о нем, о чем давно забыла. Этот парень был очаровательным. Гипнотизирующим. Он мог обвести тебя вокруг пальца так же хорошо, как и я, убедив тебя в том, что каждое произнесенное им слово, - правда.
