В Кенигсберге граф Шверин вел вполне свободную и разгульную жизнь, и его приставы всюду следовали за ним. Это была, несомненно, приятная миссия: молодой Орлов очень любил балы, танцы и хорошеньких девушек, коих там было очень много. Почти сразу же вся троица попала на бал-маскарад, которым, несмотря на все свои раны, распоряжался именно Григорий Орлов. Орлов оделся в тогу римского сенатора, которая хорошо смотрелась на его могучем торсе. Лавируя между танцующими дамами и кавалерами, он нечаянно задел худого юношу в костюме испанского принца. Орлов обернулся, чтобы принести свои извинения, и расплылся в улыбке. Он схватил испанца и воскликнул: «Болотов! Мой друг! Здравствуй!» Это был Андрей Болотов, подпоручик, любитель наук, переводчик при генерал-губернаторской канцелярии, давний приятель Орлова. Болотов тут же оставил свою даму, которая сильно на него обиделась, и они с Орловым обнялись. Григория в армии любили за удаль молодецкую, щегольство, щедрость и приятное обхождение с друзьями. Тога очерчивала мускулистое тело Орлова и оттеняла его грубую мужественную красоту. Тогда Болотов в порыве дружеских чувств пророчески сказал: «Идет тебе, Григорий, сие платье вельможи. Стало бы быть тебе, братец, большим господином!» Орлову нравились похвалы, и он был в хорошем расположении духа. Тем не менее он мудро ответил приятелю: «Ах, Болотенок… Колесо фортуны гладкое — попробуй-ка ухватись… Да что же, господа, мы и его от дела оторвали, и сами без толку стоим. Пора и нам попрыгать»^{21}. Но Григорию Орлову удалось ухватиться за колесо — уже через год он танцевал на балах в лучших домах Санкт-Петербурга, а спустя несколько лет он был самым влиятельным господином в империи. Из Кенигсберга в столицу флигель-адъютант прусского короля Фридриха, которого так обожал великий князь, отбыл в столицу со своими сопровождающими весной 1759 г.

Здесь, в Петербурге, Григорий первым делом повстречался со своими братьями Алексеем и Федором. Первый был поручиком Преображенского полка, второй — Семеновского. Втроем им было веселее, и молодые люди увлеченно «крутили любовь» с молодыми и не очень дамами. Игра в карты, кулачные бои, попойки — такова была программа пребывания Орловых в Петербурге. Тем временем Григорий Орлов был переведен на службу в артиллерию, а в 1760 г. его назначили адъютантом генерал-фельдцейхмейстера П.И. Шувалова. И здесь Орлова ждала интрига, которая чуть не стоила ему разжалования. Этот образ кутилы и бретера в исторической науке долго воспринимался отрицательно. Вот что говорит о нем французский историк начала XX в. польского происхождения К. Валишевский: «Всегда готовый на ссору и на то, чтобы снести голову своему обидчику, — он не боялся пожертвовать жизнью, когда у него не было для расплаты другой монеты; смело ставил на карту все свое состояние, тем более что терять ему было нечего; всегда казался подвыпившим, даже в минуты, когда случайно был трезв; горел неутолимой жаждой ко всевозможным наслаждениям: приключений искал со страстью и жил в каком-то непрерывном безумии: таков был человек, входивший в жизнь будущей императрицы»^{22}. Вошел же он в нее благодаря скандалу. Его начальником по артиллерийскому ведомству был тот самый Шувалов, о котором мы писали выше, человек влиятельный и со связями. Орлов оказался в самом центре придворной жизни. Шувалов был уже немолодым человеком, но у него была молодая любовница, первая красавица столицы, княгиня Елена Куракина. Орлов увлекся ею и дерзнул соперничать с начальником. Молодость и удаль адъютанта победила — княгиня ответила ему взаимностью. Вот как красочно описано это в романе В. Пикуля «Фаворит»: «Но в один из дней, обедая при дворе, Шувалов притащил в Артиллерийскую контору громадный ананас со стола царицы, еще не ведая, что этот заморский фрукт, вроде бомбы, сейчас же взорвет его счастье и благополучие.

— Гришка, — сказал он адъютанту, — сам не съем и жене не дам попробовать. Хватай ананасину за этот хвостик и мигом отнеси его… Сам знаешь — кому!

— Знаю, — отвечал Орлов, очень догадливый.

Этот ананас привел его в объятия княгини Елены Куракиной, связь которой с Петром Шуваловым была известна всему Петербургу»^{23}.

Однако для Орлова это был приговор: Шувалов не прощал таких обид. Не сносить бы нашему герою головы, если б за него не вступилась великая княгиня, а потом и само Провидение: граф П.И. Шувалов умер, не успев подписать разжалование своего адъютанта. Великая княгиня заинтересовалась молодым красавцем, который готов был лишиться жизни из-за женщины. Екатерине нужен был именно такой человек, а еще ведь он был прекрасен лицом… Многие современники недоумевали, что же Екатерина нашла в таком распущенном и наглом человек, как Орлов. О! Она нашла в нем многое: молодость, авантюризм, храбрость, безудержную смелость.

Их шапочное знакомство произошло раньше, когда, опять же по долгу службы, Орлов появился при малом дворе. Великий князь Петр Федорович очень любил Пруссию и ее короля, поэтому он оказывал всяческие почести его адъютанту. После же интриги с Курагиной, о которой судачил весь Петербург, Екатерина стала предпринимать шаги по сближению с Орловым. Она была еще молода, страстна, одинока, ее сердце и постель были пусты — красавец Григорий Орлов пришелся ко двору во всех смыслах. К тому же как-то так получилось, что Орлов жил напротив Зимнего дворца — все содействовало их более близкому знакомству.. Но пуще всего содействовали камердинер Шкурин и наперсница графиня Прасковья Брюс. Григорию Орлову было 25 лет, и он пылко влюбился в Екатерину. Он готов был сделать для нее даже невозможное, а ей именно это надо было. Она тоже увлеклась молодым гвардейцем, но как ни сильна была ее страсть к нему, страсть к короне была сильнее. Очень точно написал об этом К. Валишевский: «Она полюбила однажды красавца Орлова за его красоту, но и за то, что он был готов сложить свою голову, чтобы достать ей царский венец, и был способен сдержать это слово»^{24}.

Долгое время Екатерине и Орлову удавалось скрывать свой роман. Григорий Орлов продолжал вести свой разгульный образ жизни, Екатерина — страдать от грубости мужа и унижений. Братья, конечно же, были посвящены в эту связь. Есть версия, что стать любовником Екатерины Григория надоумил Алексей, узнав об интересе, который проявляет великая княгиня к брату. Алексей увидел перспективу, открывающуюся перед братом и, как показало время, оказался прав.

Еще при жизни императрицы Екатерины Великой, а уж после ее смерти особенно, смаковались подробности ее амурных дел. Многие считали ее ненасытной нимфоманкой, распутницей на троне. Часто ей приписывали те связи, которых у нее и не было. Возможно, что уже в зрелом возрасте она была одержима идеей своей сексуальной привлекательности для молодых мальчиков, но во время описываемых нами событий это было далеко не так. Интересно свидетельство французского дипломата, выполнявшего роль шпиона при русском дворе, Сабатье де Карба. По роду своей деятельности он был осведомлен о сердечных делах великой княгини, а потом императрицы русской и со всей ответственностью писал в Париж: «Не будучи безупречной, она (Екатерина) далека в то же время от излишеств, в которых ее обвиняют. Никто не мог доказать, чтобы у нее была с кем-нибудь связь, кроме трех всем известных случаев: с Салтыковым, с польским королем и с графом Орловым»^{25}. В пору своей молодости Екатерина, несмотря на весь свой темперамент, была преданной женщиной. Как ни банально это звучит, но любовников она завела себе потому, что ее муж не обращал на нее никакого внимания, и этим любовникам она была верна. Кстати, считается, что одной из причин разрыва с Орловым и удаления его от двора было его неуемное сладострастие и постоянные измены Екатерине, а ведь она собиралась за него замуж…