Гранди же выследил дочь хозяина, когда та шла на свидание к своей партнерше, и задушил последнюю.

С большим капиталом он отправился в Рим. До тридцати пяти лет он удачно обделывал прибыльные дела, неудачи больше не беспокоили его. Он познакомился с нужными ему людьми, на которых производили огромное впечатление его ум и смекалка, и максимально использовал их.

Он отлично играл на бирже. Поле его деятельности все время расширялось.

Когда ему исполнилось сорок пять и будучи миллионером, он женился на Марии Ведетти, дочери итальянского посла во Франции. Это принесло ему большие дополнительные капиталы, и, поглощенный финансовой деятельностью, став уже миллионером, он потерял жену, кончившую самоубийством. После шестнадцати лет неудачной супружеской жизни он остался на руках с Джиной.

Он думал о том, что Джина была единственным ребенком, а для Гранди, имевшего такой капитал, это означало в жизни все.

И теперь, из-за этого подонка Фроста, она убежала и погибла. Пальцы Гранди сжались в кулаки.

Дверь открылась, и высокий худой человек вошел в комнату.

– Мистер Гранди? Я доктор Вене. Я должен сказать вам... – Гранди слушал его. – Я очень сожалею, но считаю своим долгом сообщить вам факты.

Гранди смотрел на свои руки.

– Вы хотите мне сказать, что надежды нет?

– Она будет жить... но никогда не будет нормальной. У нее необратимые мозговые нарушения, она перенесла сильное душевное потрясение. Жизнь ее можно поддерживать только приборами, которые нельзя отключать, так как смерть наступит мгновенно. Это все, что для нее можно сделать. В таком положении она может находиться годы.

– Она может только дышать?

– Да, только дышать.

Гранди обдумывал сказанное врачом.

– Тогда ей лучше умереть.

– Вы правы. Но мы, врачи, не можем так говорить. Наше дело – поддерживать ее дыхание, – тихо сказал Вене.

– Вы уверены, что она никогда не придет в себя?

– Уверен. Как я уже сказал, мозговое нарушение у вашей дочери необратимо.

– Я хочу ее видеть.

– Пожалуйста. Она сейчас на искусственном дыхании, пойдемте.

Он повел Гранди по длинному коридору в палату. В середине комнаты стояла кровать, под простыней лежала Джина, обвитая трубочками, проводами и пробирками, которые соединяли ее с аппаратом искусственного дыхания.

– Спасибо, – сказал сестрам врач. – Оставьте нас с мистером Гранди одних. Если вы нам понадобитесь, мы позовем вас.

Не обращая внимания на персонал, Гранди подошел к кровати и наклонился над дочерью. Впервые, после смерти жены, он почувствовал невыносимое горе, как будто сам он уходил из жизни. Но могучим усилием воли он сохранил контроль над собой.

Он стоял неподвижно, прощаясь с последним звеном своей жизни и последней надеждой. Вся жизнь казалась ему бессмысленной, призрачной химерой. К чему бежал, куда-то рвался, к чему-то стремился. Родителям нельзя хоронить своих детей. Он наблюдал, как слабо поднимается под простыней грудь дочери. Он смотрел на ее бледное лицо.

– И в таком положении она может лежать годами? – вдруг спросил он.

– Да.

– Вы уверены в этом?

– Да. Для нее нет надежды. – Вене подошел к кровати и указал Гранди на штепсельную вилку. – Это включение аппарата. Теперь я должен идти, меня ждут больные. – Он пристально посмотрел на Гранди. – Если бы это была моя дочь, я не сомневался бы, что мне делать.

Гранди вытер потные руки. Вене продолжал:

– Если вилка будет в розетке, она будет дышать, если выключить вилку, то наступит безболезненный конец. Решайте сами.

Он вышел, закрыв дверь. Гранди придвинул стул и сел у кровати. Он долго наблюдал за дыханием дочери.

– Это хорошо, родная, что ты убила негодяя, который напичкал тебя наркотиками. Нам остается только месть. И я тебе клянусь, что свершу ее. Негодяй, выпустивший тебя, мою маленькую, больную девочку, умрет медленной и мучительной смертью. Он будет страшно страдать, клянусь тебе в этим. – Он поднялся, не отрывая взгляда от Джины. Нагнулся, поцеловал ее в щеку и, обойдя кровать, выдернул вилку из розетки. Затем, когда простыня перестала подниматься, закрыл ей глаза и вышел из комнаты.

Проходя мимо регистратуры, он услышал, как его окликнули:

– Простите, мистер Гранди.

Гранди остановился.

– Мистер Фрост просил передать вам, что он поехал на виллу.

Гранди вышел на улицу. А когда он открыл дверцу своей машины, то услышал из темноты голос:

– Меня зовут Лу Силк. Я могу выполнить любое поручение. Я работаю на мистера Радница.

Сидя в своей комнате на вилле, Фрост мечтал только об одном: скорее убраться из Парадиз-Сити. Все провалилось, мечты о миллионах рассеялись как дым.

Он понимал, что Джина не поправится, и чувство вины висело на нем тяжелым грузом. Мечась по комнате, то сжимая, то разжимая кулаки, он пытался успокоить себя мыслью, что не подозревал, в каком состоянии она находилась.

Как все чудовищно кончилось! А Амандо! Разве он мог подумать, что у него больное сердце. Но пора было подумать о себе. Он сел в кресло.

В бумажнике его было четыре тысячи долларов, которые он получил за колье Джины, и еще одна тысяча. Итак, у него было пять тысяч. Немного, но и немало для того, чтобы выбраться отсюда. Но куда направиться?

Машины у него не было. Взять машину Гранди он не мог, так как тот обвинит его в краже.

Утро вечера мудренее, подумал он и лег спать. Завтра он наймет машину и уедет. Это будет концом жуткого кошмара.

Но куда? Он продолжал размышлять и строить планы, пока не заснул. Проспав часа четыре, он проснулся от стука в дверь. Схватив револьвер, он соскочил с постели. Держа револьвер перед собой, он подошел к двери.

– Кто там?

– Это я, Росс. Извини, Майк, что разбудил тебя. Есть разговор.

Держа револьвер за спиной, Фрост открыл дверь.

– Входи!

Эмни вошел, как всегда улыбаясь. Фрост снова запер дверь и задвинул засов. Он посмотрел на часы.

– Черт знает что! Ты хоть знаешь, сколько времени? Нельзя подождать до утра?

Эмни сел в кресло.

– Я бы выпил что-нибудь.

Фрост положил револьвер в карман.

– Что будешь пить?

– Скотч есть?

– Сначала скажи, зачем пришел?

– Я люблю тебя, Майк, – улыбаясь сказал Эмни. – Ты мне нравишься. Как только я тебя встретил, я сказал себе...

– Не чеши зря языком, – рявкнул Фрост. – Мы с тобой одинаково любим друг друга. Зачем ты пришел, говори?

Лицо Эмни сморщилось.

– Не надо так грубо, Майк. Я сильно рискую, придя к тебе. Я хочу кое-что сказать тебе, так как я твой друг.

– Ладно. Допустим. Говори.

– Разговор пойдет о Лу.

– Ну и что?

– Ты ведь знаешь, что он занимается убийствами и очень успешно. Мы, конечно, все пытаемся как-то заработать, что поделаешь – такова жизнь. Я никогда не убивал, и поэтому я здесь.

Фрост напрягся.

– Ну, продолжай.

– Джина умерла. – Эмни опустил голову. В глазах его была скорбь.

– Кончай темнить, Эмни, переходи к делу.

– Ладно. Раз она умерла, с деньгами все кончено, так?

– Так. С этим все. Все оказалось мыльным пузырем. Ты это пришел сказать мне?

– Лу – профессионал. Он не может долго быть без денег, он все время ищет способы заработать их. У него с Гранди был разговор, и, по-моему, они договорились. Я хочу предупредить тебя, как друг.

– Предупредить, о чем?

– Не прикидывайся простачком, Майк. Гранди нужна твоя шкура. Он уверен, что во всем виноват только ты. Он поклялся отплатить тебе и нанял для этого Лу. Вот я и решил предупредить тебя. Деньги большие. Мы охотились за миллионами, но и двести тысяч лучше, чем ничего.

Фрост резко подался вперед.

– Ничего не пойму. Гранди нанял Лу, чтобы убить меня, и платит за это двести тысяч, так?

– Именно. Я и пришел предупредить тебя.

– И когда он собирается сделать это?

– Это другой вопрос. Ты ведь понимаешь, что Гранди ненавидит тебя со всеми потрохами. Он хочет потянуть это удовольствие: держа тебя в страхе, в ожидании смерти. Такой это человек. Такое может тянуться долго. Заставить тебя трепетать от каждого звука, бояться появиться на улице, забыть про сон. Это страшно, Майк. От такого можно сойти с ума. К этому Гранди и стремится. Он хочет, чтобы ты умер, как Джина, чтобы ты все время думал, что где-то рядом тебя поджидают с винтовкой. Но Лу не будет торопиться. В прошлом году у него было такое же дело. Он очень долго выслеживал свою жертву. Он терзал парня месяцев восемь, не отставая от него ни на шаг. Парень был такой же крепкий, как ты, но Лу превратил его в трясущуюся развалину.