В 1977 году я поступил в Киевское высшее военно-морское политическое училище. Где-то на втором курсе у нас объявили, что группа ротной художественной самодеятельности должна ехать в Киевский дом престарелых ветеранов партии, чтобы поздравить со столетним юбилеем последнего потемкинца, матроса Шестидесятого. Мне очень хотелось увидеть и услышать живого потемкинца, а потому я тоже напросился в эту поездку.

Столетний ветеран к этому времени уже почти не вставал с кровати и пользовался слуховым аппаратом, однако сохранил известную трезвость ума. Когда наши ребята подарили ему традиционную флотскую тельняшку, спели пару революционных песен и сплясали «яблочко» прямо в палате, растроганный старик начал нам рассказывать о восстании на «Потемкине». Однако чем больше я его слушал, тем больше мне казалось, что ветеран просто пересказывает нам содержание хорошо известного фильма С. Эйзенштейна. Когда же Шестидесятый начал рассказывать о том, что собственными глазами видел, как на Потемкинской лестнице каратели расстреливали демонстрацию и вниз по ступням внезапно покатилась детская коляска с ребенком (а это, как известно, был эпизод, придуманный самим Эйзенштейном, о чем уже тогда много писалось), все стало окончательно понятно. Разумеется, винить старика в том, что знаменитый кинофильм давным-давно перемешался для него с реальными событиями, нельзя. Сила искусства и преклонный возраст сделали здесь свое дело. Так началось мое знакомство с темой знаменитого восстания. Затем были книги о восстании на броненосце «Потемкин», но чем больше я их читал, тем больше понимал, что в реальности то, о чем писали «историки», происходить просто не могло.

Вот лишь один пример. Классикой потемкинской темы вот уже более полвека считается книга И. Пономарева «Герои “Потемкина”» (М.: Воениздат, 1956), переиздававшаяся множество раз. В ней автор не просто изложил свое личное видение событий на мятежном броненосце, но создал поистине фантастическое произведение, не имеющее ничего общего с реалиями. Чего стоят только выдуманные им диалоги, в которых «отважные революционеры» разговаривают исключительно плакатными лозунгами. И. Пономарев пишет: «Как только раздался призыв Матюшенко, Вакуленчук понял, что теперь ничего не остановит матросов. Он тоже выхватил у кого-то из караула ружье и, высоко подняв его, громко крикнул: “Да здравствует революция! Долой самодержавие! Да здравствует свобода!” “Смерть драконам!” – дружно подхватили матросы!.. Вакуленчук решительно направился к командиру: “От имени народа вы арестованы!” – заявил он Голикову. Это видел Гиляровский. По поведению матросов и по действиям самого Вакуленчука он понял, что Вакуленчук и есть тот самый вожак команды, которого они с командиром искали. Старший офицер прицелился и выстрелил. Григорий упал на палубу, смертельно раненный. Падая, он крикнул подбежавшим матросам: “В Одессу! К рабочим!” Многие из матросов слышали этот призыв любимого товарища. Выстрел в Вакуленчука на какой-то миг вызвал среди матросов замешательство. На это и рассчитывал Гиляровский… “Гиляровского за борт!” – крикнул кто-то. Матросы устремились туда, откуда раздался выстрел. Но Гиляровского за башней не оказалось. Он скрылся. На палубу с винтовкой в руках (но без патронов) выбежал Матюшенко. Голиков вместе с артиллерийским офицером Неупокоевым преградили ему путь. “Брось винтовку!” “Никогда, пока я жив!” “Брось оружие, приказываю!” “Убирайся вон, броненосец теперь наш!” Сказав это, Матюшенко швырнул в Голикова штык, а затем изо всех сил замахнулся на командира прикладом, но тот сумел увернуться. Удар пришелся по палубе и был настолько силен, что приклад винтовки переломился. Перед Матюшенко вдруг появилась фигура отца Пармена и на какое-то время отвлекла его, да и других матросов от Голикова. “Мир с тобой, сын мой!” – осеняя Матюшенко крестом, бормотал испуганный поп. “Отстань от меня, пьяница!” – оборвал его Афанасий. Тем временем Голиков исчез. На палубу принесли патроны. Матюшенко взял другое ружье и прицелился в артиллеристского офицера Неупокоева, бегавшего по юту и кричавшего: “Всех под суд!” Выстрел оказался точным. Труп Неупокоева матросы выбросили в море. Некоторые из офицеров, боясь возмездия, попрыгали в море и поплыли к миноносцу. Матросы открыли по ним огонь. Другие попрятались в каютах, в машинном отделении. Наконец-то был обнаружен прятавшийся от справедливого возмездия Гиляровский. Вторым выстрелом Матюшенко ранил его. Подоспевшие матросы подняли старшего офицера на штыки и тоже выбросили в море. В этот момент на палубу вышел лейтенант Вильгельм Тон и сделал знак рукой: дескать, внимание, буду говорить. На секунду водворилась тишина. “Хочу тебе поведать…” – Тон направился к Матюшенко и неожиданно дважды выстрелил в него из револьвера. Пули не задели Матюшенко. Афанасий быстро прикончил Тона. “Где тиран? Куда делся Голиков?” Перетрусивший Голиков заперся в своей каюте и пытался выброситься в море через иллюминатор. Чтоб его не узнали по мундиру, разделся. Матросы взломали дверь каюты. “На палубу!” – раздались голоса. Бывшего командира поволокли наверх. На палубе Голиков бросился Матюшенко в ноги. “Я согрешил перед командой. Прости, братец!” – писклявым, дрожащим голосом лепетал он… “Как, матросы?” – обратился Матюшенко к команде броненосца. “На нок его! Он угрожал нам ноком! Пусть теперь сам повисит там! Нечего с ним возиться, расстрелять кровопийцу!” – кричали другие. Голикова расстреляли, тело выбросили за борт».

Увы, любое историческое событие постепенно обрастает легендами. Порой это происходит само по себе, однако чаще искусственное легендирование имеет ярко выраженный политический аспект. Любой правящий режим всегда старается «заработать» на истории и изменить прошлое в свою пользу. Говорят, что историки тем и отличаются от Бога, что в отличие от него могут менять прошлое по своему усмотрению.

Видимо, настала пора и нам разобраться и с событиями, произошедшими в 1905 году на броненосце «Князь Потемкин-Таврический», восстановить истинный ход событий и дать беспристрастную оценку тем давним событиям. Интерес этот далеко не праздный, так как и сегодня определенные политические силы, ставя все с ног на голову, пытаются извлечь из истории с восстанием на броненосце «Потемкин» политические дивиденды.

Что же представлял собой эскадренный броненосец «Князь Потемкин-Таврический» и его команда?

Что касается броненосца, то он был заложен 28 сентября 1898 года на стапеле Адмиралтейства в городе Николаеве. Разработку проекта, а впоследствии руководство строительством, осуществлял корабельный инженер Севастопольского военного порта А. Э. Шотт.

Прототипом для «Потемкина» послужил построенный ранее броненосец «Три Святителя», однако проект нового корабля вобрал в себя ряд перспективных конструкторских решений, примененных при строительстве и других броненосцев. Так, его мореходные данные соответствовали ранее построенному броненосцу «Пересвет».

На «Потемкине» впервые в российском флоте использовали централизованное управление артиллерийским огнем – из центрального поста, расположенного в боевой рубке. Стал «Потемкин» и первым кораблем Российского флота, имевшим котлы для жидкого топлива.

При стандартном водоизмещении 12 480 тонн (фактическом 12 900 тонн) «Потемкин» имел следующие размерения: длину 113,2 метров, ширину по миделю 22,2 метра, максимальную осадку 8,4 метра. Максимальная скорость хода броненосца была не слишком велика, всего 16,7 узлов. Дальность плавания корабля составляла 2200 миль при экономичном ходе в 12 узлов.

Энергетическая установка – три группы паровых котлов (две из них – 14 котлов – работали на жидком топливе и одна – из 8 котлов – на угольном), приводивших в действие две вертикальные паровые машины тройного расширения суммарной мощностью 10 600 лошадиных сил

Бронирование «Потемкин» имел вполне солидное: палуба – 38–76 миллиметров, башни – 254 миллиметра, казематы – 76–152 миллиметра, рубка – 229 миллиметров.