Целесс прижалась щекой к моей спине и опустила руку. Поймав ее ладошку, я сжал ее в руке.

– Не мучай меня, Целесс, – сдался я, и голос даже мне показался жалким. – Тебе пятнадцать. Подумай о том, что будет с нами, когда тебе будет двадцать, тридцать. Когда ты познакомишься со своими сверстниками – ланитами.

– Мне никто не нужен.

– Чушь! Ты просто никого больше не знаешь! Не хочешь знать! Не надо проверять на мне твое ланитское очарование. Я не каменный и мне больно!

– Андрес…

– Ты знаешь, как я к тебе отношусь. У меня нет никого ближе мне, чем ты. Но ты же прекрасно знаешь, что кроме дружбы между нами ничего быть не может!

– Ты знаешь меня всю жизнь и так и не научился доверять, – Целесс оторвалась от моей спины и обошла, протискиваясь между мной и подоконником. – Мне не нужен и никогда не будет нужен никто, кроме тебя, – раздельно проговорила ланитка, и я сглотнул, глядя в ее раскрытые глаза сверху вниз.

Не надо… для тебя это ничто. Для меня – вся жизнь. Ты – ланит, я – человек. И проигравшим тут буду я. Ты слишком маленькая, чтобы понять это. Для тебя это всего лишь игра.

– Поцелуй меня… – подняла она взгляд, игнорируя все мои мысли. – Как Тайрен на этом месте несколько часов назад.

Я сглотнул, чувствуя неумолимо нарастающее возбуждение. «Никогда, ни при каких условиях, даже в шутку, даже играя…» – вспоминал я слова и родителей и Тулиса. Они будто знали, что предстоит мне, взрослея рядом с Целесс. Я не помнил времени, когда ее не было рядом. Казалось, мы родились в один день. Никогда, ни при каких условиях, даже в шутку…

Я собрал остатки своего разума, растворившегося в комнате в эти минуты. Сделал твердый, уверенный шаг от окна. Потом еще один, вырываясь из ее тонких, цепких ладошек. Я люблю тебя, немыслимо люблю! Но ты ланит, а я человек. Ты подруга мне, почти сестра. Нельзя! – молили мои глаза, и я надеялся, что она понимает. Целесс опустила взгляд, отворачиваясь.

Сев на кровать, я обхватил голову руками. В эти мгновения я чувствовал себя на сто лет старше нее. Скорее бы она отправилась в школу, познакомилась с ланитами, влюбилась в кого угодно!

– Пойдем! – поднявшись, я взял ее за руку и повел в кабинет.

Оглядев помещение, вспомнил, что у меня всегда был один табурет. Оглянувшись на Целесс, зашторил окна. Посадил ее на стол. Она, расстроенная и тихая, слушалась как голодный котенок.

Сев на табурет, я перелистнул страницу. Посмотрел в записи, что делал всю неделю до этого. Начал вспоминать код.

Воздух. Преобразование и защита от ветра. Вода… дождь. Я обернулся к Целесс и легонько улыбнулся. Стихия за стихией, преобразование за преобразованием, воспоминания сами собой выстраивались друг за другом. Я лишь претворял их в жизнь. Через несколько минут на ладони над книгой вертелся маленький стихийный шарик. Подмигнув подруге, я запустил программу и встал. Целесс вздрогнула, когда комнату заполнили иллюзии. Сев рядом с ней на стол, накрыл ее ладошку своей. Она смотрела вокруг, впитывая историю одной великой жизни. Я же смотрел на нее.

– Здесь есть поток, который я не могу уловить, – признался я тихо. Целесс легонько кивнула и начала говорить…

Я чувствовал свободу, будто не Тулис уехал из поместья, а я вырвался из клетки. Возможно, я стал еще более молчалив, чему всегда препятствовал гувернер.

С опасением я ожидал возвращения отца; боялся, что он заговорит о Тайрен. Но этого не произошло. Возможно, Тайрен меня защищала. Я не думал о ней. И никто не вспоминал о той ночи.

Шифр ко второй странице упрямо ускользал от моего понимания. Это заводило и бесило. Загадка пещеры не поддавалась разгадке.

Я собирался зайти в лавку Клау, отнести шкатулку. За день до этого я оставил ее на столике в спальне, чтобы не забыть. Подарок на свадьбу Императора так же покоился у меня на столике. В кабинете я держал только вещи, требующие работы. Проснувшись от светящих в лицо солнечных лучей, я вздрогнул. На подоконнике сидела мама.

Солнце светило в глаза и я не видел ее лица. Но что-то определенно было не так. Я огляделся и чуть не вскрикнул, увидев сферу. Стремительным взмахом скинув ее с тумбы, я сел на кровати.

Мама была очень слабым телекинетиком, но выровнять сферу ей удалось. Шар подкатился к ее ногам. На солнце засияла тонкая женская фигура. Кто это – мы оба знали. Медленно подойдя к кровати, мама поставила шар в подставку. И ударила… раз, второй, третий…Она била меня по щекам, а я видел лишь слезы, льющиеся из ее глаз.

– Мама…

Я поймал ее руки, тонкие и хрупкие, как крылья бабочки. Целовал ногти, пальцы, ладони, запястья. Мама плакала. Молча, беспомощно… просто плакала. Потом она ушла.

Мы не разговаривали до самой школы, и я не мог смотреть ей в глаза. За день до отъезда я пошел к Клау.

Лето вернулось в свои права, на улице стояла жара. Не смея создать настоящий ураган на улице (это было запрещено в Зальцестере), под легким ветром я взмок на пути к лавке. Зайти в темное прохладное помещение магазина оказалось просто спасением, но я вжался в дверь, подумав, что попал не туда. По лесенке спускалась совершенно чужая женщина.

– Добрый день, молодой человек!

– Ты – не Клау, – сказал я, всматриваясь в незнакомку.

– Верно подмечено! – улыбнулась она. – Я определенно – не Клау.

Я растерянно молчал, глядя на женщину. Она казалась до боли знакомой! Она могла бы быть сестрой маме, будь у нее сестра.

– Я брал у Клау шкатулку… – объяснил я. – Я маг. Иногда я беру у нее… а ты кто?

– Я новая хозяйка этой лавки, – снова приветливо улыбнулась женщина. – Точнее, я старая хозяйка этой лавки. Меня не было… – она посмотрела на потолок, будто подсчитывая, – пятнадцать лет.

Я выдохнул: невообразимо похожа на маму и такая… Может ли такое быть? Я отлип от двери и развернул сверток со шкатулкой. Подошел к женщине, протягивая. Она смотрела очень странно и не собиралась ее забирать. Я оторопел, не зная, что делать.

– А где Клау? – спросил я, спасаясь от ее странного взгляда.

– Она улетела домой. Ведь, я вернулась!

– Ты…?

– Андра.

Я внутренне собрался. Значит Андра.

– Андрес, – представился я, протянув ей руку, как делал обычно отец. Она засмеялась в голос, чем еще больше смутила меня, и ее горячие пальчики дотронулись до моих пальцев.

– Я поставлю на место, – обронил я, скрываясь в соседнем зале. Андра проследовала за мной и замерла в дверном проеме. Поставив шкатулку, я поднял взгляд. Такие же каштановые локоны, спадающие на плечи. Глаза не зеленые, но черные и затягивающие, как трясина. Невысокая и бледная…

– Ты хотел что-то купить?

– Только отдать. Завтра я отправляюсь в школу магов при Турхемской резиденции.

– О! – оживилась она. – Школа магов! Помню это прекрасное время. Тебе там понравится, я уверена.

– Ты…?

– Да, я тоже когда-то там училась.

Я сглотнул, направляясь к выходу. Андра не двинулась с места. Глаза ее блестели, на лице застыла сводящая с ума улыбочка. Протискиваясь между ней и дверным косяком, я почувствовал ее тепло.

– Я пойду.

– Заходи еще, буду рада!

Не оборачиваясь, я вышел из лавки и направился прочь…

На следующее утро я воспользовался порталом до Турхема. Оттуда до резиденции Гильдии и находящейся при ней школы нас, завтрашних школяров, доставил дирижабль.

Зайдя в свою маленькую келью, я расстроился. Здесь бы не поместился даже мой рабочий стол!

Вечером было приветствие декана и главы гильдии. На следующее утро начинались занятия. Первый день я присутствовал на всех уроках.

Уткнувшись вечером во вторую страницу, я лег спать лишь к утру. Занятия я проспал. Проснувшись же, пробежал вокруг трех корпусов и продолжил с места, где остановился.

Еще неделю администрация терпела мои прогулы. Потом в дверь постучал сам декан. Он задумчиво прошел в комнату, ища на что сесть. В первый же день я выкинул из комнаты стул, оставив для себя лишь удобный табурет у стола. В полоборота наблюдая за ним, я ждал.