Я не верю, что двое могут не любить друг друга и при этом быть связаны сексом. Если они связаны сексом, они любят. Они не могут быть связаны сексом и не любить. Секс, по-моему, это самая высокая вершина любви, когда ею занимаются, и занимаются часто. Если у меня есть сексуальная связь с женщиной, это потому, что я люблю ее, а она любит меня. И потом, секс для меня – не обязательно заниматься любовью, не обязательно постель. Секс, например, когда я что-нибудь говорю, и для меня это уже как будто заняться любовью. Или взгляд, шутка. Я играю в прятки в лугах, в прятки с моей женщиной, и играть с ней для меня – продолжать заниматься любовью. В том смысле, что, если мне захочется, через три секунды я занимаюсь любовью. Потому что знаю, что и она через три секунды захочет ею заниматься. Или через три дня, или через месяц. В этом прелесть секса. И любви.

Три минуты любви

Мне случалось три месяца не заниматься любовью, и допустим, я занялся этим с кем-нибудь совершенно меня не интересующим, даже так, потому что фантазия после месяцев воздержания, фильмы, журналы, а их ты видишь поневоле, и вот я иду с кем-нибудь и думаю: «Да ладно, представлю, что это Мерилин Монро». Но это не секс, это физиологическая потребность. Ну а секс из ненависти, я не могу это даже представить. Не существует секса из ненависти, из мести. Есть секс из-за одиночества, это мне понятно. Но не из злости и мести.

Пусть я одинок, чувствую себя одиноко. И пусть есть какая-нибудь девушка, она должна быть хоть немного привлекательная, иначе как же этим заниматься? То есть, у нее есть некоторые данные, чтобы провести с ней вечер, однако понятно, что, по большому счету, мне ее недостаточно. Но в этот вечер, после, пусть, месяцев воздержания, меня это устроит. И в этот вечер будет даже немного любви. Всегда есть немного любви. Невозможно заниматься любовью без того, чтобы ее не было совсем. Хоть на одну ночь, хоть на час, хоть на три минуты. Мне, например, доводилось однажды пойти с девушкой, у которой было прекрасное тело, но я ее оглядел и подумал: «С ней я смогу быть только два дня, не больше». Однако в ней было что-то, что меня дразнило, может, ее манера говорить. В ту минуту, думаю, я вел себя с ней с любовью. Я был убежден. Это не было показным, для ее утешения.

Позиции (с топливом и без)

Десять тысяч способов любить, эти подделки любви, привлекают меня. То есть, привлекают в том смысле, что кто-нибудь, скорее мужчина, чем женщина, должен знать о любви все, быть в курсе всего. И потом, делая некоторые вещи, необходима определенная осторожность. Понятно, что, если я смотрю порнофильм, созданный только для выманивания денег и для возбуждения людей, и подразумевается, что это и есть моя цель, тогда это беспокоящий факт. Беспокоящий чувство и душу. Но, скажем так, кое-чему в этой низкой спекуляции можно и поучиться, в том смысле, что даже здесь содержится некий посыл. Возмущаться ни к чему.

Мужчина и женщина должны знать все и с этим сообразовываться. Каждый из нас, когда занимается любовью, ведет себя по-своему. Одни закрывают глаза, другие держат их открытыми, одни грубы, другие нежны, одни такие, другие такие. В конце концов, акт всегда один и тот же, меняется не так уж много. Поэтому, по моему мнению, это ошибка, когда кто-нибудь говорит: «Не будем говорить об этом свинстве”. По-моему, неверно также не смотреть, если попадется. Конечно, не нужно, чтобы кто-нибудь говорил: «А теперь возьмем какой-нибудь порнофильм и попытаемся возбудиться». Отчасти, когда кто-нибудь так поступает, это значит, что топливо израсходовано, и он подобными средствами пытается помочь себе заняться любовью. Я считаю, что и журналы, и порнофильмы – это информация. Она служит для обсуждения, и потом – почему нет? – даже чтобы пробовать некоторые другие позы, потому что, в конце концов, секс, как впрочем, и жизнь, для меня – игра. Секс тем более должен быть игрой, когда им занимаются влюбленные. Ну, и это самое большее, чего можно достичь.

Я презираю людей, которые, например, возмущаются всем этим. Но, естественно, если я вижу что-то типа порнографии по телевизору дома, тогда это другое дело, это я осуждаю, потому что, спрашивается: «Что это значит?» В общем, я вот что хочу сказать: я, к примеру, против пошлости и сквернословия, но если в кино, в одном из моих фильмов, иногда я должен бороться с собой, чтобы не выругаться, во многих других случаях я должен поступать наоборот, потому что именно это слово здесь, в этот момент, правильно и необходимо. Поэтому это слово тогда становится почти посылом.

Даже пальцем

Итальянскому мужчине с одной стороны нравится женщина, умело занимающаяся любовью, с фантазией. С другой стороны, тогда он склонен думать, что она шлюха. «Откуда? Где она этому научилась? Как?» Это невежественно. Потому что, раз я беру женщину, которую до этого не знал, и она хорошо умеет заниматься любовью тремястами тысяч способами, я могу сам себе сказать: «Черт возьми, с ней здорово заниматься любовью, однако, кто знает, со сколькими она была». Но в этот момент я должен закрыть глаза на ее прошлое, также и потому, что я не был с ней знаком, и должен думать только: «Теперь она занимается этим только со мной, незачем ломать себе голову». Понятно, что каждому хотелось бы, чтобы его женщина никогда ни с кем не была, никто ее никогда не касался бы даже пальцем, чтобы можно было сказать: «Это мое преимущество». Но, к сожалению, это не так. Тогда бесполезно биться головой о стену. Это тоже, я думаю, акт любви к своей женщине. Конечно, если она не изменяет тебе постоянно. Тогда это другое дело.

Во время перерыва

Секс для пары может длиться вечно. Даже до ста лет, когда ничего больше не остается, как раскрыть руки для объятия. Вечно. Тот же мужчина, та же женщина. Страсть на всю жизнь. Я в этом полностью убежден. А если этого не происходит, это потому, что они не разговаривают друг с другом. Ведь говорить нужно, особенно о сексе. Любовь – вещь настолько огромная и трудная, что чем дальше, тем больше ощущение, что держишь на своих плечах целый мир. Логично, что, если двое желают любви, они должны работать над нею, прямо как два мастера, всегда готовые срезать углы. Они должны ваять любовь, и делать это всю жизнь. Никогда они не должны останавливаться, никогда не должны удовлетворяться.

Я думаю, когда двое находятся в полной гармонии, для них больше не существует времени. Не существует, потому что любая вещь, даже самая большая из забот для них – секс. Я, например, всегда представлял себе пару, даже если у нее есть дети, как двух искателей приключений, всегда во власти событий, но вместе. Потому что я, допустим, могу иметь такую работу, что вожу свою жену за собой. Она со мной, в гостинице ждет меня. И я могу себе позволить, с такой работой, сказать: «Сегодня не буду работать, придумаю отговорку. Или поработаю утром, а после обеда не буду. Или, вместо того, чтобы согласиться на два фильма в год, соглашусь на один». Но возьмем, к примеру, рабочего, который должен быть на работе с утра до вечера. Если у него есть любящая жена, а он любит ее, его работа для него тоже не существует. Жена звонит ему и говорит: «Я приду увидеться с тобой на минутку в перерыв». Потом она приходит, и - почему нет? – спрашивает: «Нет ли здесь туалета?» И он отвечает: «Да, да, пойдем, покажу». И они занимаются там любовью. Это и есть любовь. Нет работы, которая разделяет, нет времени, ничего нет. Даже смерти. Потому что, если кто-то в этом действительно убежден, он говорит: «Когда ты умрешь, я тоже сразу же умру». И такое иногда случается.