— Понятно. А когда нас переправят на стартовую площадку?

— Мы уже на месте. Это взлётная полоса.

Дженнифер восторженно ахнула:

— Да что ты говоришь?!

Я усмехнулся:

— А ты думала, мы взлетим на гравитационной подушке? Как настоящий богатый сноб, я готов заплатить огромный экологический сбор, лишь бы прокатиться с ветерком. Неужели ты никогда не летала на реактивной тяге?

— Нет, никогда. На Нью-Алабаме это запрещено.

— Что ж, тогда привыкай к разнообразию мира. И постепенно вживайся в роль племянницы удачливого космического пирата.

На лице Дженнифер отразилось удивление:

— О чём ты?

Я достал из кармана паспорт и передал ей:

— Вот, познакомься со своей новой личностью.

Дженнифер озадаченно посмотрела на обложку с моим фамильным гербом, хмыкнула и раскрыла паспорт.

— Так это же моя фотография!

— Естественно.

— Что за странный язык! Я не понимаю, что здесь написано.

— Ну хоть имя прочесть можешь?

— Да, Дженнифер Макартур.

— Вот и чудненько. А на пятой странице, между прочим, английский перевод. Нашла?

— Ага… «Данный документ является удостоверением личности гражданина Земли Артура и действителен во всей Вселенной без ограничений во времени и пространстве…» — Ньюалабамское произношение Дженнифер было таким ужасающим, что я невольно поморщился. Заметив это, она принялась листать паспорт, пока не нашла итальянский перевод. — Так… «Настоящим подтверждается, что владелец данного паспорта находится под защитой и покровительством законов Земли Артура и пользуется всеми правами…» Что за чепуха?!

— Это не чепуха, а твой новый паспорт. Отныне ты Дженнифер Макартур, моя двоюродная сестра. Думаю, так будет лучше. А что касается мисс Карпентер или миссис Купер, то пусть её ищут где-нибудь в другом месте.

Дженнифер вернулась к первой странице и ещё раз посмотрела на свою фотографию.

— Паспорт фальшивый?

— Не более, чем мой.

— А твой настоящий?

Я пожал плечами:

— Это чисто умозрительный вопрос. Земля Артура действительно существует, я с неё родом, никакая другая планета на меня претензий не предъявляет, так что мой паспорт признают если не де-юре, то де-факто.

— А как насчёт меня?

— Пока ты со мной, тебе нечего волноваться. Говори всем, что ты моя кузина, лишь недавно покинула Землю Артура…

— Но ведь я ничего не знаю о ней, — запротестовала Дженнифер. — Даже не умею разговаривать на вашем языке. Кстати, как он хоть называется?

— Валлийский.

— Валлийский? — повторила она. — Если не ошибаюсь, валлийцы — жители Уэльса.

— Не ошибаешься.

— А Уэльс — часть Англии.

— Спорное утверждение, но возражать не стану.

— Тогда я ничего не понимаю. Откуда взялся валлийский язык, если в Уэльсе разговаривают по-английски?

— Так было далеко не всегда. Впрочем, чтобы избежать подробных объяснений, я говорю знакомым, что мой родной язык ирландский. Отчасти это верно, ведь по крови я больше ирландец и шотландец, чем валлиец.

Дженнифер вздохнула:

— Час от часу не легче. А вдруг мне подвернётся ирландец, который разговаривает по-ирландски, что тогда?

— Притворись глухонемой.

— А если без шуток?

— Я научу тебя нескольким расхожим фразам, которые наш ирландец поймёт с большим трудом. Это отобьёт у него охоту общаться с тобой на родном языке. Коронным номером будет: «Повторите, пожалуйста, ещё раз. У вас такое странное произношение, что я ничего не разберу».

Мы оба рассмеялись.

— Ну ладно, — сказала Дженнифер. — Это ещё полбеды. А что делать, если меня станут расспрашивать о Земле Артура?

— Отвечай уклончиво. Скрытничай. Лги — но так, чтобы сразу было ясно, что ты лжёшь. К этому вопросу мы ещё вернёмся. Главное, ты должна твёрдо усвоить, что мы с тобой двоюродные брат и сестра, а твоего отца зовут Брендон.

— Почему именно Брендон?

— Потому что так зовут младшего брата моего отца. В таких деталях лучше по возможности ближе придерживаться истины.

Дженнифер задумчиво кивнула:

— Тут ты прав… Но мне не нравится твоя идея насчёт нашего родства.

— С какой стати? — удивился я. — По-моему, это очень удобно для нас.

— Да, чертовски удобно. Особенно для тебя.

— Прости, не понял.

Она пристально посмотрела мне в глаза:

— А что тут понимать, Кевин! Ты любишь меня какой-то странной любовью. Я не рискну назвать это извращением, но всё же есть что-то нездоровое в твоём маниакальном стремлении видеть в женщине, с которой ты спишь, сестру.

Я покраснел и, чтобы немного разрядить обстановку, врубил реактивные турбины. С хвостовой части челнока послышался слабый свист.

— Дженни, пристегни ремни. Я не буду включать противоперегрузочные устройства.

Она выполнила моё распоряжение.

— Звукоизоляция тоже не работает?

— Работает, но в режиме частичного подавления. Полная звукоизоляция и гравитационные компенсаторы лишают ощущения настоящего полёта. Впрочем, не бойся — в экстремальных ситуациях все системы безопасности включаются автоматически.

— Я не боюсь, — ответила Дженнифер, внимательно разглядывая небольшую фотографию на консоли. — Это одна из твоих прежних «сестричек»? Или та самая двадцатилетняя любовь?

Я отрицательно покачал головой:

— Вот и не угадала. Это моя тридцатипятилетняя любовь. Её зовут Дана, и она моя мать. Красивая, правда?

— Очень красивая. И очень молоденькая. Такой она была в юности?

— Она и сейчас выглядит не намного старше.

Дженнифер улыбнулась:

— Вижу, ты сильно любишь её.

Я кивнул:

— Это у меня наследственное.

— Что?

— Гипертрофированная сыновняя любовь. В нашем роду сыновья, как правило, слишком сильно любят своих матерей.

— Разве это плохо?

— Скажем так: не всегда хорошо. Взять, к примеру, Александра, старшего брата моего отца… — Тут я осёкся, изумлённый своей откровенностью.

— Так что же Александр? — нетерпеливо спросила Дженнифер.

Я вздохнул. Было уже поздно идти на попятную.

— Это неприятная история. Когда мой отец родился, Александр страшно ревновал к нему мать и даже пытался убить его.

— Ты не шутишь?!

— Нисколько.

— М-да, хороша семейка. Ты тоже враждуешь с братьями?

— Слава Богу, нет. Мы довольно дружны.

— Их много?

— Четверо. Шон, Артур, Марвин и Дункан.

— Чудесный букет ирландских имён!

— Скорее, шотландских. А вообще, кельтских.

— Сёстры у тебя есть?

— Навалом.

— Это сколько?

— Шестеро, не считая Пенелопы.

— А почему «не считая»?

— Потому что она моя сводная сестра.

— Гм… Судя по твоему тону, ты её недолюбливаешь.

— На то есть причины, — сухо произнёс я.

— Какие?

Я не знал, что ответить, но если бы и нашёлся, то всё равно не успел бы, так как в этот момент ожил коммуникатор:

— Центр управления вызывает «Красного дракона». Командор Макартур, подтвердите приём.

Голос был мужской, но не тот, что в предыдущий раз, более твёрдый, с властными нотками. Я сделал Дженнифер знак молчать и включил обратную связь:

— «Красный дракон» Центру управления. Приём подтверждаю.

— Говорит старший дежурный диспетчер космопорта. Я буду лично координировать ваш полёт в локальном пространстве Дамограна.

— Весьма польщён, док. Чему я обязан столь высокой честью?

— Вашей скандальной репутации.

— Уверяю вас, слухи о моих подвигах сильно преувеличены.

— В этом я не сомневаюсь, но нелишне будет подстраховаться. Почему вы так рано запустили двигатели?

— Пусть разогреваются.

— Что ещё за глупости!

— Выключить, док?

— Да ну вас! Можете взлетать.

— Прямо сейчас?

— Да.

— А как же график…

— Чёрт с ним, с графиком. Специально для вас освобождён такой широкий коридор, как будто должна пролететь целая бригада.

— Ну вы даёте, ребята! — сказал я. — Стоило ли так утруждать себя? Кстати, я до сих пор не получил схемы вашего хвалённого коридора.