— Нет, но кажется, я превратился в ежа. Эти колючки так щекочут меня, что мне всё время хочется поёжиться. Помогите-ка мне их поскорее вытащить, — попросил Мефодий.

Митя с Авосей принялись очищать отважного лётчика от репьёв.

— Как же тебя угораздило так взлететь? — покачал головой Митя.

— Почему это угораздило? Я по собственному желанию решил немножко полетать, потому что сверху лучше видно, — напыжился Мефодий.

Не мог же он признаться, что какая-то глупая ветка сыграла с ним такую шутку.

Митя с уважением посмотрел на львёнка и воскликнул:

— Ты молодец! Прямо в точку попал. Вот что нам сейчас нужно!

— Да, конечно, — согласился Мефодий, покосившись на репейник и пытаясь понять, для чего Мите нужно туда попасть.

Авося проследил за взглядом Мефодия и, поняв, о чём тот подумал, запротестовал, на этот раз не просто из любви к спорам:

— Нет уж, чего я не видел в такой колючей точке? Если кому нравится, тот пускай туда попадает, а у меня на этот счёт своё мнение.

— Да нет же, я говорю про другое. Нам нужно ясно увидеть цель, иначе мы ищем сами не знаем что, — объяснил Митя.

— Тогда другое дело. Твоё желание — закон. Не зря же мы идём по дороге желаний, — напомнил Авося.

И правда, стоило Мите высказать пожелание, как дорожка увела путников от назойливой коряги. Скоро между деревьями показался просвет. Друзья прибавили шагу и вышли к самому удивительному сооружению, которое Мите приходилось когда-либо видеть.

Это был настоящий карточный домик, сложенный из игральных карт такого огромного размера, что Митя мог бы с лёгкостью в нём поместиться, если бы знал, как войти. К сожалению, дверей в карточных домиках не предусмотрено. Однако не было сомнений, что в домике жили, потому что рядом с ним на верёвке сушилось бельё.

— Интересно, как жильцы заходят внутрь? — озадаченно спросил Митя, обойдя домик со всех сторон.

— Да, загадка. Как говорится: без окон, без дверей дама треф и туз червей, — вставил Мефодий.

— Чего там думать. Надо постучать, — по-простому решил Авося и, прежде чем Митя успел остановить его, стукнул кулаком.

Всем известно, что карточные домики не самые прочные строения в мире, поэтому вся эта грандиозная конструкция вдруг заходила ходуном, готовая рухнуть. Авосе показалось, что карточные короли зловеще ухмыльнулись, а вальты нацелили в него свои булавы и пики. Авося отпрянул и закричал:

— Чур! Чур меня!

К счастью, сооружение устояло. Как только всё пришло в равновесие, одна карта, подобно дверце, распахнулась, и оттуда вышла особа странного вида. Платье у неё было расшито карточными крестушками и пиками. На голове красовалась остроконечная шляпа с широкими полями, где на тулье вместо ленточки дремал уж, завязанный причудливым узлом. Две летучие мыши висели у дамы на ушах, подобно гигантским серьгам. На вороте платья, как брошка, прицепился скорпион, а на шее, свесив лапы, живым воротником лежала лисица.

— Совсем озверели! — сердито крикнула незнакомка. — Неужели обязательно надо ломать дом? Могли бы просто позвать, я не глухая.

Митя был так удивлён, что даже не нашёлся что ответить.

Вслед за незнакомкой вышла другая, похожая на неё как две капли воды. С первого взгляда было ясно, что они близняшки. У второй сестрицы платье пестрело бубнами и сердечками, которые, по совершенно непонятным причинам, в картах называются «черви». Её шляпа, будто ваза, буквально ломилась от фруктов. На ушах висели серёжки из вишен, наподобие тех, что делают себе девчонки, а на груди красовалась виноградная гирлянда.

— Какие сладенькие! Ах вы, ягодки мои! — умильно всплеснула она руками, окинув друзей взглядом.

Услышав, что его называют ягодкой, Мефодий не на шутку забеспокоился. Вероятно, настало время превращений. Сначала он летал птицей, потом побывал ежом, но стать ягодкой — это было уж чересчур! Не успел он возмутиться, как дама с лисицей сурово сказала:

— Ничего себе ягодки! Посмотри на их физиономии. Это же чисто звери! Какое свинство — ни с того ни с сего крушить чужой дом.

При этих словах уж очнулся от дрёмы и обвёл всех осоловелыми глазками, а лиса оперлась о плечо дамы и, манерно положив голову на лапу, изучающе осмотрела пришедших с ног до головы. Мефодий незамедлительно приосанился, чтобы все лучше увидели, что он не просто зверь, а хищник.

Всё происходящее было столь необычно, что Митя от удивления потерял дар речи и лишь молча глазел на хозяек карточного домика. Дама с лисой, кивнув в его сторону, обратилась к сестре:

— Ишь, молчит. Уставился как баран на новые ворота. По-моему, он немой.

— А что он, мой, что ли! Вызвал, а теперь молчит, — воскликнула та.

— Я вас не вызывал, — осторожно вставил Митя.

— Смотри-ка, заговорил! — искренне обрадовалась дама с фруктами.

— А кто же тогда крикнул: «Чур-меня!»? Насколько я понимаю, в этих краях так зовут только меня, — сказала её сестра.

Лисица в подтверждение кивнула головой, летучие мыши хлопнули крыльями, а скорпион живописно изогнул хвост.

Митя никогда прежде не слышал такого странного имени, но подумал, что незнакомке оно очень подходит. Такую особу лучше не злить, и он решил, что будет благоразумнее извиниться:

— Простите, это произошло случайно.

— Как случайно? Разве вам не нужны специалисты по ясновидению? — удивилась Чурменя.

— Очень нужны! Значит, вы нам поможете? — обрадовался Митя.

— Чур не я! — наотрез отказалась Чурменя.

— А кто же тогда? — обескураженно спросил Митя.

— Тебе что, медведь на ухо наступил? Я ведь тебе ясно сказала: Чурнея.

— Я понимаю, что не вы. Может быть, вы? — обратился Митя к даме с фруктами.

Она сделала реверанс и прощебетала:

— Естественно, Чурнея к вашим услугам.

Её слова совсем сбили Митю с толку.

— Так всё-таки вы или не вы? — обескураженно спросил он.

— Откуда берутся такие тупицы? Ты глуп как осёл, — раздражённо проговорила Чурменя и, указав на сестру, сказала: — Чурнея занимается ясновидением и гаданием.

— Совершенно верно. Я всё предскажу! А Чурменя — большая мастерица ворожить. Так что, если не хочешь попусту убить время, проходи, — Чурнея кивнула Мите, приглашая войти в дом.

— А мы? — встрепенулся Мефодий.

— А вы подождите здесь. Предсказывают всегда одному, потому что для троих будет уже три предсказания и никогда нельзя быть уверенным, какое из них правильное.

Митя осторожно прошёл в дом, стараясь ничего не задеть. Внутри, как и снаружи, всё было сложено из карт рубашками кверху. Над диваном висело изображение трефового короля. Чурнея указала на него и пояснила:

— Это портрет нашего дорогого дядюшки.

— А зачем он на портрете ещё и вверх ногами? — спросил Митя, которого давно интересовал вопрос, отчего все карты нарисованы и так и сяк.

— Это для того, чтобы, встав на голову, его тоже можно было хорошенько рассмотреть.

— А разве встают на голову, чтобы смотреть на картины? — удивился Митя.

— Пока никто, но, на всякий случай, надо быть готовыми ко всему. Я слышала, что есть любители ходить на голове, — сказала Чурнея и выразительно посмотрела на Митю.

Он сразу понял, что она настоящая ясновидящая. Наверняка намекает на то, что вчера, во время битвы на подушках, они с другом так разошлись, что разорвали наволочку и разбили вазу. Впрочем, Чурнея про это не сказала ни слова, а Митя не стал настаивать.

Фруктовая дама знаком пригласила его присесть. Митя не без опаски опустился на карточный табурет, но тот оказался, на удивление, прочным. Радушная хозяйка поставила перед Митей блюдце с голубой каёмочкой и, сорвав со шляпы большое спелое яблоко с красным бочком, положила его на блюдце.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Митя, взял яблоко и с хрустом надкусил.

На вкус яблоко оказалось совсем не таким сочным и сладким, каким казалось со стороны. Впрочем, Митя не успел его как следует распробовать, потому что Чурнея всплеснула руками и возмущённо воскликнула: