В 18.00 я следую за миссис Тан, моей Евроазиатской хозяйкой, чье имя я наконец-то запомнил; она стучит в дверь, ведущую, как мне кажется, в кабинет господина Айсселя. Голос отвечает: «Входите», и мы входим в комнату. Он встает из-за стола и пожимает мне руку, приглашая присесть на диван, сам присаживаясь напротив меня; между нами стоит круглый столик, на который миссис Тан бесшумно ставит для нас по чашке чая. Затем так же тихо и осмотрительно, одарив улыбкой господина Айсселя, она покидает комнату.

Мы находимся в большом помещении или, даже скорее, в библиотеке, в этой комнате Селим Айссель работает по нескольку часов каждый вечер. Три стены полностью заставлены полками с книгами: сотни, возможно, тысячи книг. Четвертая стена от пола до потолка украшена картинами, некоторые из них я узнаю по художественной книге с репродукциями работ мастера. Я знал, что он художник и философ, сегодня днем я видел его и как рабочего, мастерового, прораба. Со временем я раскрою его с весьма разнообразных сторон.

Человек передо мной сидит спокойно, с улыбкой. Первое, что меня поразило – необычная прямота и доброта пристального взгляда и необычайная чистота голубых глаз. С первых секунд разговора я чувствую, что нахожусь в королевском присутствии; его королевство, как мне позже станет понятно, включает в себя сердце и дух человека.

Будучи по своей природе скептичным и недоверчивым, я все же быстро попадаю под его обаяние – именно так я бы охарактеризовал его спокойную уверенность, соединенную с природной элегантностью. Позже я узнал, что такое впечатление он производит на всех, кто приходит к нему без предубеждения. Я не могу определить его возраст: в конюшне он казался едва старше тридцати пяти, но сейчас выглядит на все пятьдесят. Не это ли имеют в виду люди, когда называют его «мастером времени»? В конюшне он ходил легкой и мягкой, почти кошачьей походкой, но здесь я вижу его, с трудом встающим из-за стола, прихрамывающим к моему креслу и вновь с таким же трудом садящимся обратно. Загадка, которая была отмечена многими людьми. Или, например, тот факт, что после пятнадцати минут разговора я чувствую, будто я всегда знал его. Не потому что он со мной фамильярен, совсем наоборот, он обладает неким сдержанным благородством, которое заметно контрастирует с его теплой и дружелюбной манерой ведения беседы и малейшими движениями рук; каждое слово подобно стиху, каждый жест – изваянию. Все это происходит совершенно естественно, без малейшего намека на манерность.

Мой первый вопрос: Что такое Психоантропология?

Селим Айссель: Этимологически Психоантропология означает «наука о человеческом сознании». Ее основная идея заключается в том, что природа оставила человека на незавершенном, неокончательном уровне развития. Если мужчина или женщина решают овладеть знаниями и приложить определенные усилия, то он или она становятся способными достичь гораздо более высокого уровня. Тогда становится возможным реализовать весь потенциал, дремлющий в природе этого человека. Это не только вопрос науки, но также и мудрости – фактически сразу же, как только мы начинаем говорить о сознании, входит некий моральный элемент, который обращает науку в мудрость.

В.: Согласна ли П-я с современной наукой?

С.А.: Будучи намного старше науки, П-я воспринимает науку как развивающееся явление, с которым необходимо считаться, но осознавая ее ограничения, поскольку она постоянно меняется.

В.: Кому адресована П-я?

С.А.: Только тем людям, которые чувствуют в ней подлинную необходимость. Необходимое условие – быть взрослым, обладать достаточным жизненным опытом или опытом других духовных течений. Когда люди уже убедились в ограниченности предшествовавшего, тогда они могут ожидать большего от своей «Работы» в П-и.

В.: Как вы обучаете П-и?

С.А.: Существует несколько направлений передачи, каждое из них работает на своем уровне. Для общественности мы издаем книги и лекции, содержащие информацию, необходимую для правильного подхода к школьному учению, с надлежащей подготовкой. Такой письменный материал представляет собой подготовительные курсы, по сути, так оно и есть. В школах П-и такой интеллектуальный аспект продолжает оставаться обязательным, но он соединяется с совершенно другим родом работы.

На самом деле главными элементами являются отношения на семинарах и в группах между более продвинутыми учениками и новичками. Лучшее понимание и уровень бытия «старичков» служат примером для пришедших после. Обучающая или рабочая группа является ключевым элементом П-и. Когда ученик выходит за пределы стадии обучения по книгам, для него становится возможным войти в контакт с непосредственным источником этого Учения, то есть с Учителем, который напрямую передает свои знания и практические ноу-хау. Это происходит через упражнения, которые всегда соответствуют истинным потребностям продвинутого ученика. В начале Учение носит общий характер, впоследствии становясь более индивидуальным и развиваясь в направлении обязательной стадии, представленной в виде групповой работы.

В.: Есть ли что-то общее между П-ей и религиозными течениями, духовными орденами и мистическими системами? Прежде всего я имею в виду Масонство, Розенкрейцерство, Антропософию и Теософию, а также Дзен, Суфизм и Йогу…

С.А.: Все перечисленные группы или движения являются частью практического изучения П-и. Можно сказать, что каждая из данных систем является практическим примером одного из принципов П-и, приспособленного для конкретного места, времени и для конкретной группы людей, согласно принципу, который называется «принципом соответствия». К сожалению, эти системы очень часто превращаются в пустые теории или механические, повторяющиеся техники подражаний, или же вырождаются в догматичный религиозный или сектантский фанатизм.

В.: Это выглядит как весьма резкое суждение.

С.А.: Вам не обязательно его разделять; это точка зрения П-и. А наша философия – жить и позволять жить. Не мое дело вмешиваться в деятельность таких групп, но у меня есть право на собственное мнение. Я вам его озвучил, поскольку вы о нем спросили. Принцип свободы и терпимости, так же как и понимания человеческой природы, обязывает нас уважать эти организации.

В.: Что вы подразумеваете под познанием человеческой природы?

С.А.: Видите ли, многие последователи этих систем контактируют с нами, а у нас нет другого выбора, кроме как заворачивать большинство из них обратно, поскольку они не готовы пожертвовать тем, что в этих системах их портит и обуславливает. Если они выходят с нами на контакт, это означает, что подсознательно (а иногда и сознательно) они чувствуют ограниченность своих течений и ощущают нереализованность или неуспешность. Это значит, что они не считают свой путь полностью совершенным. Тогда П-я предлагает им отказаться от своих заветных иллюзий, но большинство из них не готово пойти на это. Некоторые обладают необходимой искренностью, смелостью и смирением; такие люди встречаются крайне редко. Поскольку речь зашла о религиях, П-я рассматривает всех их как равноценные, каждая играет свою роль в эволюционном процессе, в котором каждый занимает свое место и имеет причину для существования. П-я не является религией и не заменяет ни одну из них.

В.: Но в чем разница между П-ей и другими системами?