Литмир - Электронная Библиотека

— Привет, шеф! — весело поздоровался Белухин.

— Приве-ет... — Туров изумленно разглядывал кур­санта. — Как ты меня разыскал?

— Секрет фирмы! Слушай, давай отойдем в сторонку, потолковать надо. — Они отошли к пустой скамеечке, одиноко притулившейся у ограды. — Понимаешь, Вик­тор, ты у нас пока единственный свидетель. На тебя, так сказать, вся надежда... На твой острый приметли­вый глаз.

— Да не видел я ничего, понимаешь, — с ходу завелся Туров. — Дождь хлещет, темнота... Да и когда разгля­дывать? Я в руль вцепился, чтоб машину удержать. Чуть на него не наехал. Прямо под колеса сиганул, гад!

— Ну, рост хотя бы запомнил? В чем был одет?

— Рост?.. Чуть повыше тебя. Плечистый такой. Плащ на нем был... темный. И, вроде, кепка на голове. Вот, вроде бы, и все!

— А что-нибудь еще запомнилось? — не отставал кур­сант. — Усы, борода, родинка? Какая-нибудь характер­ная примета? А?.. Вспомни, елова шишка! Позарез надо! — Он полоснул ребром ладони по горлу.

— Нет, ничего такого не видел. Извини, старина, мне пора на линию. Садись, подвезу!

9

Лихарев и Соколова обедали в ведомственной столо­вой. Юрий Глебович уже покончил с борщом и принялся за гуляш, а Майя Борисовна все еще вяло разгребала ложкой густое капустно-свекольное варево.

— Что, невкусно? — сочувственно поинтересовался Лихарев.

— Не очень. — Соколова отставила тарелку в сто­рону. — Наверно, нет аппетита.

— Тут самое важное — привычка. И не присматри­ваться особенно к тому, что в тарелке.

— А главное — не принюхиваться, — рассмеялась Майя Борисовна.

— Ты уж совсем захаяла нашу забегаловку. А по-моему, вполне съедобно. Конечно, не сравнить с твоими домашними обедами, но...

— Ага, вспомнил-таки!

— А я и не забывал, — тихо ответил Лихарев.

 Компот пили молча, избегая смотреть друг на друга. — Ты к себе, в прокуратуру? — Лихарев держал плащ Майи в руках. — Да. Проводи меня немного. Прохладный ветерок гнал по тротуару дырявые желтые листья. Соколова зябко поежилась. — Юра, ты был в морге, беседовал с судмедэкспер­том. Есть что-нибудь новое? Лихарев замедлил шаг, подравниваясь к походке Майи.

— Подтвердились первоначальные выводы. Кровь, найденная на скамье, соответствует группе крови по­терпевшей. На голове — три серьезные раны, сконча­лась от кровоизлияния в мозг.

— Кто она, мы так и не знаем. Были бы хоть ка­кие-нибудь наметки. Ну, например, профессия.

Лихарев помолчал, обдумывая ответ.

— Вопрос непростой. Обычно больше всего сведений дают руки. Писчий мозоль указывает на конторского служащего или журналиста, мелкие порезы и следы ожогов — на повара. Следы металлических опилок — слесарь, каменного угля — кочегар. И так далее. В дан­ном случае — ничего определенного, никаких явных признаков. Руки нежные, мягкие, ухоженные, маникюр

по­стоянный, все время обновляющийся...

— Значит, кем работала потерпевшая, ты сказать не можешь? Жаль. Это помогло бы нам сузить круг по­иска.

— Я и сам ломаю голову. Постоянный маникюр, ухо­женные руки. Возможно, вообще нигде не работала. До­машняя хозяйка.

— Ну-ну, не так презрительно, — улыбнулась Майя Борисовна. — Социологи считают, что домашний труд по интенсивности сравним с шахтерским.

— Обручальное кольцо у потерпевшей — на левой руке. Значит, разведенная или вдова — забот домаш­них вдвое меньше. Если не втрое.

— И все-то ты про нас, про женщин, знаешь...

— Нет, серьезно! — Лихарев продолжал развивать возникшую мысль. — Может быть, последнее время она питалась в кафе и ресторанах. Завтрак, обед, ужин — постоянный посетитель. Кстати, не такой уж редкий вариант в наш эмансипированный век. Между прочим, это может дать путеводную нить для розыска. Официанты памятливы на лица.

— Да, мысль неплохая, — согласилась следователь. — Что показала дактилоскопия?

— В нашей картотеке она не значится. По всей ве­роятности — не судима.

— Скорей всего, что так. И все же для полной уве­ренности запроси Москву. Вдруг она приезжая?

— Запрошу, — коротко ответил Лихарев.

— И вот еще что, Юра, — продолжала Соколова, — надо установить, где изготовлена одежда убитой, когда была в продаже. Пусть твои ребята займутся этим.

— Уже занимаются.

— И, пожалуйста, договорись, чтобы портрет погиб­шей был помещен на розыскных стендах.

— Договорился, — пряча улыбку, ответил Лихарев.

— Как, уже? Ну, знаешь... Теперь я вижу: мы дей­ствительно давно не работали вместе.

10

Капитан Мороз и курсант Белухин шли по длинному коридору мимо дверей с табличками: «Биологическая лаборатория», «Трасологическая», «Баллистическая»...

Сотрудники в белых халатах, попадавшиеся навстречу, здоровались с Морозом как со старым знакомым — было видно, что он здесь частый гость.

— Отпустите, товарищ капитан, — канючил Белу­хин. — Я же в уголовном розыске на практике, а не в ОБХСС. Мне майор Лихарев приказал: сдай деньги н сразу назад. А вы!.. Пустите душу на поляну!

— Задолдонил! Ну что тебя к этому Лихареву так тянет? — сердился Мороз. — Медом его намазали, что ли?

— В угрозыске интересней, — без лишней диплома­тии отвечал курсант. — А у вас что — сплошные бу­мажки.

— Ну да, ну конечно. — Голос Мороза вздрагивал от еле скрываемой обиды. — Там же стрельба, засады, погони — романтика, одним словом. Слушай, Коля, ну неужели тебе неинтересно словить, скажем, взяточника, расхитителя, спекулянта? И не только словить, но и посадить на скамью подсудимых. Ну, скажи, разве не­интересно участвовать в схватке интеллектов, к чему, в конечном счете, сводится вся наша работа?

— Нет, все это будь здоров как интересно. Но вы все же отпустите меня, товарищ капитан.

— Не убедил? Эх, молодо-зелено! — тяжко вздохнул Мороз, хотя самому едва перевалило за тридцать. — Ладно, Коля, сейчас потолкуем с экспертом, и если ни­чего такого не возникнет...

— Возникнет, Евгений Игоревич, — подковырнул Белухин. — У вас беспременно возникнет.

— Р-разговорчики в строю! — Мороз состроил свире­пую гримасу и шутливо боксанул Николая в плечо.

Они вошли в физико-химическую лабораторию экспертно-криминалистйческого отдела.

— Привет, Валерий! — поздоровался Мороз с экс­пертом. — Чем увенчались твои бессонные труды?

Бегло пожав протянутую руку, Клюшин снова углу­бился в расчеты, давая понять, что у него есть дела юважней и кавалерийским наскоком его не возьмешь. Мороза ничуть не смутил прохладный прием. Он как в в чем не бывало расхаживал по лаборатории, заглядывал через плечо эксперта.

— Все пишет и пишет. Валера, кончай волынку! Смотри, кого я тебе привел! Николай Белухин — гроза

подпольных миллионеров, бич спекулянтов и расхитителей. Я тебя расписал ему как кудесника экспертизы, к которому сам Шерлок Холмс не погнушался бы пойти на выучку, а ты... Клюшин крутанулся в кресле навстречу Морозу.

— Ох, и надоел ты мне, Женька! Нет бы самому по­раскинуть мозгой, все норовишь на экспертизе выехать.

— Не понял, — посерьезнел Мороз. — Что имеется в виду?

— Ты сумку осмотрел как следует? В карманчики заглянул? Дно картонное вынул?

Мороз растерянно моргал.

— Знаешь, как-то не пришло в голову. Эти чертовы деньги... Кстати, ты проверил — не фальшивка?

— Деньги настоящие, в розыске не числятся. Общая сумма девяносто шесть тысяч.

— Примерное время выпуска? Клюшин ехидно скривил губы.

— Женя, ты забываешь, где находишься. Может быть, у вас в ходу такие словечки: примерно, приблизи­тельно, грубо ориентировочно, что-то около... А у нас все точно, все по науке. Деньги выпущены в период с семьдесят второго по восьмидесятый год.

— Так. И что из этого следует?

— А я откуда знаю? — Клюшин направился в сосед­нюю комнату.

— Ага, — удовлетворенно прижмурился Мороз. — Кое-чего не знаешь и ты. Твое слово, стажер! Смека­ешь, в чем дело?-

— Признаться, не очень, — промямлил Николай.

4
{"b":"212986","o":1}