Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

"3.XII.04.

Дорогой друг! Я получил известия о приезде М.Н. (сам не видал его) и заключил из них, что дела у нас совсем неладны. Получается опять какой-то разброд между русскими и заграничными большевиками. А я по опыту 3-х лет знаю, что такой разброд чреват дьявольским вредом для дела. Разброд этот я усматриваю вот в чем: 1) затягивают приезд Рахметова; 2) переносят центр тяжести с здешнего органа на другое, на съезд русский OK etc.; 3) попустительствуют или даже поддерживают какие-то сделки ЦК с литературной группой большинства и чуть ли не идиотские предприятия русского органа. Если мои сведения об этом разброде верны, то я должен сказать, что злейший враг большинства не придумал бы ничего худшего. Задерживать отъезд Рахметова прямо непростительная глупость, доходящая до предательства, ибо болтовня страшно растет, и мы рискуем потерять необходимую здесь величину из-за ребячески глупых планов чего-то сейчас же смастерить в России. Оттягивать заграничный орган большинства (для которого недостает только денег) еще более непростительно. В этом органе теперь вся суть, без него мы идем к верной, бесславной смерти. Во что бы то ни стало, ценой чего угодно надо достать деньжонок, хоть пару тысяч что ли, и начать немедленно, иначе мы режем сами себя. Возлагать все надежды на съезд могут только безнадежные глупцы, ибо ясно, что Совет сорвет всякий съезд, сорвет еще до созыва. Поймите меня хорошенько, ради бога: я не предлагаю бросить агитации за съезд, отказаться от этого лозунга, но только ребята могут ограничиваться теперь этим, не видя, что суть в силе. Пусть резолюции о съезде сыпятся по-прежнему (почему-то объезд М.Н. не дал ни одного повторения резолюции, это очень и очень жаль), но не в этом гвоздь, неужели можно не видеть этого? ОК или бюро большинства необходимо, но без органа это будет жалкий нуль, одна комедия, мыльный пузырь, который лопнет с 1-ым провалом. Во что бы то ни стало орган и деньги, деньги сюда, зарежьте кого хотите, но давайте денег. Организационный комитет или бюро большинства должно дать нам полномочия на орган (поскорее, поскорее) и объезжать комитеты, но если бы ОК вздумал сначала поднять «положительную работу» и отложить пока орган, то нас зарезал бы именно такой идиотский Организационный комитет. Наконец, издавать что-либо в России, входить хоть в какие ни на есть сделки с поганой сволочью из ЦК значит уже прямо предательствовать. Что ЦК хочет разделить и раздробить русских и заграничных большевиков, это ясно, это его давний план, и только самые желторотые глупцы могли бы попасться на эту удочку. Затевать орган в России при помощи ЦК — безумие, прямое безумие или предательство, так выходит и так выйдет по объективной логике событий, потому что устроители органа или популярного органа окажутся неминуемо одураченными всякой паскудной гнидой вроде Центрального Комитета. Я это прямо предсказываю и заранее махаю рукой совершенно на таких людей.

Повторяю: в первую голову должен идти орган, орган и орган, деньги на орган; расход денег на иное есть верх неразумия теперь. Рахметова надо немедленно вытащить сюда, немедля. Объезжать комитеты надо прежде всего для корреспонденции (это непростительно и позорно, что до сих пор мы не имеем корреспонденции!! это прямо позор и зарез дела!!), а вся агитация на съезд должна быть лишь попутным делом. С ЦК все комитеты большинства должны немедленно порвать фактически, перенося все сношения на ОК или бюро большинства; этот ОК должен немедленно выпустить печатное извещение о своем образовании, немедленно и обязательно опубликовать это.

Если мы не устраним этого начинающегося разброда большинства, если мы не столкуемся об этом и письменно и (главное) свидание с Рахметовым, тогда мы все здесь прямо махнем рукой и бросим все дело. Если хотите работать вместе, то надо идти в ногу и сговариваться, действовать по сговору (а не вопреки сговора и не без сговора), а это прямо позор и безобразие: поехали за деньгами для органа, а занялись черт знает какими говенными делами.

Я выступаю на днях печатно против ЦК еще решительнее. Если мы не порвем с ЦК и с Советом, то мы будем достойны лишь того, чтобы нам все плевали в рожу.

Жду ответа и приезда Рахметова".

В три пары глаз прочитывают они письмо и снова возвращаются к нему. Ленин сердится, да какой там сердится — ругается!

Литвинов испытующе смотрит на Богданова:

— Так как же, Александр Александрович?

Богданов краснеет от волнения.

— Надо ехать.

— Вот то-то!

Письмо мало радует, Ленин упрекает всех троих в том, что они отвлеклись от основной поставленной перед ними задачи.

Литвинов опять смотрит на Богданова.

— А вообще?

— Надо подумать, — сумрачно отвечает Богданов. — Пусть каждый все обдумает, а завтра соберемся и посоветуемся.

Землячка смотрит на своих товарищей… И на них и на себя она смотрит как бы со стороны. Состоят они в одной партии, объединены одним делом, стремятся к одной цели, а какие же они разные люди…

По возрасту они все — сверстники. Только Голубева старше, четыре с половиной десятка у нее уже за плечами и тридцать лет из них посвящены опасной конспиративной работе. Убеждения у нее твердые, она стойкая большевичка, техник великолепный. Вот и сегодня — получила письмо, собрала всех, кого оно касается, и все сделает, чтобы выполнить полученные указания…

Самой Землячке столько же лет, сколько Литвинову — двадцать восемь, Богданову тридцать один, да и Ленину всего тридцать четыре…

Но вот поди ж ты! Насколько Ленин мудрее. Его партийная кличка говорит о многом: «Старик». Он старше всех их. Не по возрасту, а по силе авторитета… Учитель! Для Землячки Ленин — учитель, и поэтому его упреки и замечания она воспринимает особенно болезненно.

Землячка пытливо вглядывается в своих собеседников: как они приняли письмо Ленина?

Богданов размышляет и готов вступить в спор, Литвинов сразу же прикидывает, какие практические выводы надо сделать.

— До завтра? — спрашивает Богданов.

Землячка согласно кивает.

— Пожалуй, утро вечера мудренее.

Первым уходит Литвинов.

Богданов останавливается возле Землячки.

— Пошли?

Голубева придерживает Землячку за локоть.

— Я еще побуду немного.

Ушел и Богданов.

Голубева ласково улыбается.

— У меня для вас есть еще… Письмо. Лично вам.

Землячка умеет себя сдерживать, но тут почувствовала, что волнуется, а ей очень не хочется, чтобы Голубева это заметила.

— Давайте, — сказала она и спрятала письмо в рукав кофточки. — Прочту дома.

Ей не хотелось читать письмо даже в присутствии Голубевой — лично ей, значит, и читать его она будет лично.

Ночью, одна у себя в комнате, читает она и перечитывает ленинское письмо.

"Землячке от Старика

10.XII.04.

Только что вернулся с рефератной поездки и получил Ваше письмо No 1. С Русалкой говорил. Получили ли мое ругательное письмо (посланное и папаше и Сысойке)? Что касается состава ОК, то я, конечно, принимаю общее решение. По-моему, необходимо не тянуть в дело Рядового, а немедленно выслать его сюда. Затем обязательно организовать особую группу (или дополнить ОК) для хронического объезда комитетов и поддержки всех сношений между ними. Сношения у нас с комитетами и с Россией вообще крайне еще недостаточны, и надо все усилия приложить для развития корреспондентской и простой товарищеской переписки. Почему не связываете нас с Северным комитетом? с московскими типографщиками (очень важно!)? с Ряховским? с Тулой? с Нижним? сделайте это немедленно. Далее, почему комитеты не посылают нам повторительных резолюций о съезде? это необходимо. Я побаиваюсь сильно, что Вы слишком оптимистичны насчет съезда и насчет ЦК: из брошюры «Совет против партии» (вышла уже) вы увидите, что они идут на все и вся, на проделки черт знает какие из желания сорвать съезд. По-моему, это прямая ошибка, что ОК не выпускает печатного извещения. Во-1-х, извещение необходимо, чтобы противопоставить наш открытый способ действия тайной организации меньшинства. Иначе ЦК непременно поймает вас, воспользуется ультиматумами Сысойки и заявит о вашей «тайной» организации: это будет позор для большинства, и всецело виноваты будете в этом позоре вы. Во-2-х, печатное извещение необходимо, чтобы известить массу партийных работников о новом центре. Никакими письмами никогда вы не достигнете этого даже приблизительно. В-3-х, заявление о сплочении комитетов большинства будет иметь громадное нравственное значение для успокоения и ободрения унывающего (особенно здесь за границей) большинства. Этим неглижировать было бы величайшей политической ошибкой. И поэтому паки и паки настаиваю, чтобы тотчас после северной конференции бюро большинства (или ОК большинства комитетов) выпустило печатное заявление с ссылкой на согласие и прямое поручение комитетов Одесского, Екатеринославского, Николаевского, 4 кавказских, Рижского, СПБ., Московского, Тверского, Северного и т.д. (может быть, Тульского + Нижегородского), т.е. 12— 14 комитетов. Делу борьбы за съезд это не только не повредит, а громадно поможет. Ответьте мне немедленно, согласны ли или нет. Насчет земской кампании усиленно рекомендую издать в России немедленно и открыто (без глупого заголовка «для членов партии») и мою брошюру и письмо редакции «Искры». Может быть, напишу и еще брошюрку, но полемику с «Искрой» обязательно переиздать. Наконец, особенно важное и спешное: могу ли я подписать здешний манифест о новом органе именем организационного комитета комитетов большинства (или лучше Бюро Комитетов Большинства)? Могу ли я здесь выступать от имени бюро? назвать бюро издателем нового органа и устроителем редакционной группы? Это крайне и крайне необходимо и спешно. Отвечайте немедленно, повидавшись с Рядовым, которому скажите и повторите, что он должен ехать тотчас, немедленно, без отлагательства, если не хочет провалить себя и страшно повредить делу. Болтают невероятно везде за границей: я сам слышал, будучи на рефератах в Париже, Цюрихе и т.д. Последнее предостережение: либо удирать сюда тотчас, либо губить себя и на год отбрасывать назад все наше дело. Я здесь никаких ультиматумов о съезде никому предъявлять не берусь и не буду, ибо это вызовет лишь насмешки и издевки; ломать комедии незачем. Вдесятеро чище и лучше будет наша позиция, если мы открыто выступаем с бюро большинства и открыто выступаем за съезд, а не с какими-то закулисными глупенькими переговорами, которые в лучшем случае послужат только для проволочки дела и для новых интриг со стороны Глебовых, Конягиных, Никитичей и прочих гадов. Здесь все большинство мечется, мучается и жаждет органа, требует его повсюду. Издавать нельзя без прямого поручения бюро, а издавать надо. С деньгами принимаем все меры и надеемся достать: доставайте и вы. Ради бога, давайте скорее полномочие издавать от имени бюро и печатайте листок о нем в России".

15
{"b":"21297","o":1}