Тут-то и появился Юнихиро Коидзуми, партийный функционер, которого мало кто знал, — всего лишь лидер одной из многочисленных фракций ЛДП. Он не походил на других, ибо остро ощущал необходимость глубинных реформ. Подобно Горбачеву, Коидзуми бросил вызов партийным иерархам изнутри.

Его звезда ярко засияла на японском политическом небосклоне в начале XXI века. Избиратели, которым до зубной боли наскучили стареющие, на все пуговицы застегнутые деятели, которых страна терпела десятилетиями, резко качнулись в сторону Коидзуми. Привыкшие к неповоротливым премьер-министрам, сменявшим друг друга с головокружительной быстротой, они увидели в Коидзуми лидера нового типа, настоящего приверженца реформ. Молодой, привлекательный, энергичный, подтянутый, современный, с хорошим чувством юмора, острый на язык, Коидзуми стремительным своим взлетом на самую вершину партийной иерархии совершенно потряс брокеров политической биржи. Один из лидеров оппозиции сказал мне как-то, что у этого человека «совершенно атрофировано чувство страха».

В целой серии тяжелых сражений против собственной партии он удержал ее на краю пропасти и привел к безоговорочной победе на выборах 2001 года в верхнюю палату парламента.

Сейчас, когда я пишу эти сроки, будущность Коидзуми туманна. Японская политика слишком нестабильна, чтобы заключать какие-либо долгосрочные пари. Но история того, как Коидзуми явился словно из ниоткуда, реформировал партию и использовал свои первые победы для завоевания власти, заслуживает внимания.

Когда Тони Блэр возглавил лейбористскую партию, у той за спиной было четыре проигрыша подряд на парламентских выборах. Даже тупоголовые профбоссы сообразили наконец-то, что популярности им явно недостает. Но Коидзуми возглавил партию, все еще не побежденную, все еще правящую. И хотя начиная с 1993 года она вынуждена была править в коалиции с буддистской партией Комей, которая в глазах многих приобрела культовый характер, контроля над японской политической системой ЛДП не утратила. Тем не менее в отличие от Блэра Коидзуми даже сумел обойтись без долгих и сложных ухаживаний за партийными иерархами.

Как же ему это удалось?

На протяжении всех 1990-х годов, отмеченных упадком экономики, ЛДП мало-помалу теряла поддержку. 33 процента, полученные при выборах в верхнюю палату в 1992 году, превратились в 27 процентов на выборах 1995-го и 25 — три года спустя. Многие политические обозреватели задавались вопросом, не близок ли конец долголетнего господства партии.

В отчаянных попытках оживить экономику и предотвратить поражение одно правительство за другим принимало фискальные меры, выразившиеся в конце концов суммой в триллион долларов (100 триллионов йен), что создало гигантский дефицит, но к подъему практически не привело. В столь же тяжелом положении находились национальные банки, потратившие в 1980-е годы состояния на сомнительные кредиты, да еще в пору, когда на рынке недвижимости резко возросли темпы инфляции.

Оказавшись в сходной ситуации в те же 1980-е годы, правительство США безжалостно закрыло прогоревшие банки и возбудило судебные преследования против их руководителей. Но ЛДП не хотела и не могла направить удар против своих союзников в банковском мире. В стремлении удержать на плаву банки, а также предприятия и компании, обремененные долгами, японское правительство до бесконечности откладывало судный день. В результате разразился кризис, сковавший по рукам и ногам и правительство, и банки; экономика же с каждым месяцем все глубже погружалась в трясину. Росла безработица. Участились случаи самоубийств. Сильно накренился и корабль под названием ЛДП.

Напротив, начали набирать очки едва оперившиеся оппозиционные партии, главным образом демократическая партия Японии (ДПЯ). Это слабо оформленное образование, состоявшее из реформаторов, бывших социалистов и разочаровавшихся членов ЛДП, заявило о своей приверженности идее далеко идущих перемен. Вместе с союзниками из либеральной и социалистической партий ДПЯ прибавляла от выборов к выборам, в то время как ЛДП все стремительнее утрачивала привлекательность в глазах избирателя.

Премьер-министры приходили и уходили, ни один не задерживался больше года, и в конце концов партия дошла до края, выдвинув 5 апреля 2000 года на эту должность Йо-широ Мори. Карл Маркс говорил, что история повторяется дважды — один раз как трагедия, другой — как фарс. Случай с Мори подтверждает эти слова. Едва его правительство приступило к работе, как некомпетентность, неспособность справиться с проблемами современной Японии стали настолько очевидны, что больше никто не сомневался в необходимости перемен. Если Коидзуми — это Горбачев, то Мори — Константин Черненко, последыш всего худшего, что заключено в системе.

Став лидером партии в результате тайной сделки между некоторыми ее тяжеловесами, Мори с самого начала был практически лишен и свободы маневра, и сколько-нибудь серьезной поддержки — на нем лежала тяжелым бременем сама процедура избрания. Но даже и ту непрочную базу, на которую можно было опереться, Мори умудрился размыть собственными неуклюжими действиями. Вскоре после назначения премьер-министром он назвал Японию «страной богов, воплощенных в личности императора», — это заявление напомнило многим японцам мистические заклинания крайне правых милитаристов довоенных времен. Теперь Мори, согласно социологическим опросам, не доверяло 70 процентов населения.

Лишала Мори политического капитала и коррупция. 1 марта 2001 года был арестован бывший министр труда Ма-сакуни Муриками. Его обвиняли в получении взятки в 700 тысяч долларов за поддержку одного проекта общественных работ. Он обвинение отверг, однако, по характеристике «Джапан таймс», эта история «нанесла еще один сильный удар по и без того непрочному правительству Мори».

Экономике, едва оправляющейся после двух продолжительных спадов 1990-х годов, грозил новый, третий. Индекс Никкея на токийской фондовой бирже после прихода к власти правительства Мори упал на 40 пунктов.

Но самый сильный удар оно испытало 9 февраля 2001 года, когда пришло сообщение о столкновении в водах Тихого океана американской подлодки и маленького японского рыбачьего судна. Девять японцев, в том числе четверо студентов, погибли. Местные жители и без того возмущались сексуальными домогательствами американских военнослужащих, дислоцированных на Окинаве, а здесь они и вовсе пришли в ярость. Когда же стало известно, что Мори даже по такому случаю отказался прервать партию в гольф и, более того, по слухам, уже узнав о трагедии, продлил ее на два часа против обычного, гнев людей обратился против премьер-министра.

В предвидении выборов в верхнюю палату, назначенных на 29 июля 2001 года, а также учитывая, что уровень популярности Мори упал до рекордно низкого показателя, партийные иерархи решили, что пора от него освобождаться. Вся страна замерла в ожидании, когда же опустится топор. И вот 10 марта Мори объявил о намерении созвать в апреле партийную конференцию, которая изберет нового лидера.

Все предполагали, что процесс пойдет по накатанной колее — закрытые совещания, а затем объявление результата, который и завизирует конференция. А затем парламент послушно назовет имя нового главы правительства. «Джапан таймс» писала, что, судя по всему, преемник Мори будет назван на основании межфракционного соглашения, как это было в прошлом апреле, когда к власти пришел сам Мори. «ЛДП отнюдь не стремится к переменам, чем только еще больше отталкивает от себя публику».

Однако же в условиях возникшей политической нестабильности старые методы не срабатывали. Партийные законники при поддержке представителей с мест требовали проведения полноценных выборов, в которых могли бы принять участие все члены партии. К хору тех, кто критиковал традиционно закрытый выборный процесс в ЛДП, присоединил свой голос и лидер ДПЯ Юкио Хатояма. «Существующая процедура избрания премьер-министра, когда все решается за закрытыми дверями, полностью противоречит принципам парламентской демократии», — заявил он в марте.