В замке щелкнул ключ, но я этого не услышала, я откликнулась, на тихое и такое знакомое, с легким оттенком беспокойства и заботы.

— Амира!? — я подняла голову, он стоял в проеме двери и смотрел на меня, той самой теплой улыбкой. Неужели сон?

— Не исчезай! — попросила я. — Не уходи! Я не хочу тебя потерять! — сказала я и бросилась к нему. Он не исчез от прикосновения, я не почувствовала холода когда его обняла, но все еще не могла поверить.

— Я никуда не уйду, я же обещал! — сказал он, сжимая меня в крепких теплых, объятьях. Я не удержалась и снова зарыдала. Он осторожно поднял меня и перенес на диван, я не на миг не могла его отпустить, боясь, что он исчезнет. Дерхар, спокойно гладил меня по спине и по волосам, пытался вытереть слезы. — Успокойся, малыш… — шептал он. Потом подцепил подбородок пальцами и поцеловал, я ответила ему, пылко, страстно, как никогда раньше. В реальность меня вернула боль в виске, что я зашипела. Он посмотрел на меня, погладил по щеке, и неприятное ощущение стало утихать.

— Что же с ней такое, никакие ментальные заклинания не действуют. — сказал кто-то за моей спиной. Я, крепко схватив Дерхара за кисти рук, испуганно обернулась. В кабинете за мной, на стуле сидел Рурих, а в кресле за столом Лешар.

— Что вы здесь делаете? — спросила я, хриплым голосом, меня все еще немного трясло от пережитого, но вроде уже было легче.

— За тебя беспокоимся, между прочим. — сказал Леш. — Рурих после того как тебя увидел, до сих пор в шоке.

Я повернулась к Дерхару.

— Ты точно не исчезнешь? — спросила я. Он улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Амира, ты его только, что так пылко целовала и все еще не веришь, что это не призрак? — бесцеремонно спросил Лешар, я почувствовала, что краснею. Буркнула что-то о слишком языкастых людях и снова прижалась к напарнику.

— Амира, у тебя рука не болит? — как бы невзначай поинтересовался Рурих.

— Нет, а что? — не задумываясь, пробормотала я.

— Так, Дерхар, можешь положить ее на диван, она вся в крови и мне надо понять, насколько она сильно пострадала, потому что в своем нынешнем состоянии, она не может адекватно ответить на этот вопрос.

— Ага, хорошо. — сказал напарник и попытался отцепить мои руки с его плеч.

— Не пущу. — сказала я, слушая как мерно бьется в груди его сердце.

— Малыш, я никуда не уйду! — сказал Дерхар, разжимая каждый палец отдельно. Я открыла глаза, схватила его за руку, поднялась, обошла, ведь с другой стороны мне было достаточно места, чтобы лечь, главное не отпускать его ни на миг.

— Амира, кто тебя так? — спросил обеспокоенно Рурих, — У тебя правая рука до кости рассечена, возле плеча.

— Правда? — вяло отозвалась я. — Теперь понятно, почему весь рукав промок. Да, исцеление первого круга для меня бесполезно. — предупредила я. И видно-таки уснула или какое-то заклинание Руриха все же подействовало на меня.

Цокот каблучков императрицы было хорошо слышно в огромном тронном зале. Император сидел на широком подоконнике, императрица, задумчиво ходила перед троном. Только что пришло сообщение от ищейки предатель Широши Каято. И это было неожиданно, потому что он был другом Мэйхена, кроме того он был последним кого стали бы подозревать. И сейчас она металась перед троном пытаясь понять, как им удалось завербовать человека прямо перед носом ее палача. У Мэйхена из-за профессии и некоторой репутации было очень мало друзей. И то, что один из них предатель, было сложно понять. Катерина остановилась, прислушалась и нахмурилась, от чего выражение ее лица стало крайне мрачным и злым.

— Ну, что еще такое? — спросил император, это лицо он знал хорошо, так она хмурилась, когда происходило, что-то такое, что не входило в планы ее Величества…

— Девочка, снова не в себе… — сказала она, в голосе прозвучала тревога, правда она была тщательно скрыта, но РиТерх уловил.

— Я дал ей кольцо! Оно ударит магией света, и безумие отступит. — ответил демон.

— Тут не безумие, боль и ярость. — прислушиваясь непонятно к чему сказала императрица. Демона всегда бесили в ней две черты — ее в прямом смысле выдающиеся способности к просчету грядущих событий и то, как она слышит творящееся вокруг нее. Причем как у нее получается второе, старый демон все еще не мог разгадать. — РиТерх, что-то не так, найди ее. — приказала она.

— Хорошо! — сказал император, прикрыв глаза, чтобы отыскать в какой-то степени родственную, наполненную тьмой душу, когда он открыл глаза, императрица заметила в них толику удивления и каплю недоверия. — Она здесь во дворце, возле служебных врат.

Женщина тяжело вздохнула, нарисовала в воздухе какой-то знак, который блеснув светом, превратился в портал, махнув рукой, позвала императора за собой. Один шаг и они стоят возле ворот.

Первое что увидела она — мертвого стражника, напарника Амиры. Он лежал посреди дороги заботливо укрытый сложнейшим магическим щитом.

Первое что увидел он — демона в ярости. Девушка, ученица Дитриха, дралась, и дралась с полукровками которых обучал он. Их было двое, но ее удары были настолько быстры и точны, что ученики ушли в глухую оборону и держались только за счет магических щитов, которые очень быстро рассеивались под ее натиском. Окинув взглядом поляну, он заметил тела других, неизвестных ему людей, хотя нет, это были изменённые, они были еще живы, но это было ненадолго, искалеченные тела истекали кровью, вместе с которой уходила жизнь от таких ранений умирали даже демоны, а этим уж тем более никакое заклинание не поможет. Краем глаза он увидел, как щиты учеников исчезли, Линар закрыл девушку… Усмехнувшись РиТерх бросил в Амиру сеть и потянул назад, по пути воздействуя на нее, чтобы она потеряла сознание, иначе с ней не справится, а убивать ее нельзя. Ребята, настороженно не сводили глаз со своей недавней противницы и даже не пытались опускать оружия, вполне справедливо опасаясь очередной смертельной атаки и видно не верили, что все еще живы…

Император повернулся, чтобы найти взглядом императрицу, она давно незамысловатым жестом разрушила всю сложную магическую конструкцию и осматривала человека, но демону отсюда было ясно — он мертв, мертвее не бываем, черный яд, очень опасная вещь, убивает без боли, но почти мгновенно. Тяжело вздохнув, императрица выпрямилась над телом, опустила руку, так чтобы ладонь была параллельно телу и медленно стала ее поднимать, тело покорно воспарило, повинуясь ее жесту и магии, что она использовала. Когда он замер на уровне ее пояса, Катерина сомкнула веки, ее волосы тут же затрепетали, словно под порывом ветра, которого на самом деле не было. На ее правой щеке медленно стала проявляться красная татуировка, которую РиТерх очень хорошо знал. Передернув плечами от нахлынувших ужасных воспоминаний, когда она ломала его, чтобы подчинить себе, но преодолев неприятные ощущения, демон заставил себя смотреть на происходящее. Когда императрица открыла глаза, радужка была красной, но не так как у демонов во время кровавого безумия, а огненной как лава. Стоило ей перевести взгляд на человека, как волна ледяного, пронизывающего ветра прошлась по поляне, казалось ветер дул из мира мертвых всего лишь краткое мгновенье, но этого хватило, чтобы волосы зашевелились на голове от страха, когтистой рукой царапнувшего сердце. Такое ощущение испытывают те, кто обречен, а смерть вот она стоит совсем рядом, и покорно ждет свою жертву, царапая острыми коготками сердце, а за миг до того, как жизнь оборвется, вдруг что-то резко меняется и молчаливой посланнице приходится отпустить несчастного, коснувшись его напоследок ледяным, промозглым ветром, словно напоминая, что эта встреча не последняя…

Тонкая, белая ладонь императрицы, застыла, протянутая в воздухе к ней медленно стекали какие-то потоки, которые не имели никакого отношения к стихийной магии, они медленно тянулись, словно паутинка и светились, как лучик солнца, только желтым, а не красным. Потом она резко, направила собранную силу в грудь человека. И видит тьма и свет, его грудь поднялась, он начал дышать, медленно едва-едва, тело изогнулось в судороге, но он дышал. Никогда прежде, ничего подобного РиТерх не видел, потом человека укутало много-много тончайших нитей зеленоватого оттенка, так обычно выглядит целебная магия, а татуировка на щеке Катерины постепенно стала угасать, не оставив за собою и следа, словно там никогда и не было странного красного ожога в виде цветка.