Ушкуйники остановились на расстоянии ста метров от опушки леса, подняли дожидавшиеся их лежавшие в траве щиты-повезы и укрываясь за ними, стали обстреливать наступающего противника. Тут же среди кнехтов стали падать убитые и раненые. В отличии от ушкуйников, укрывшимися практически за частями палисада, ливонцы закрывались от стрел даже не повезами, а хотя и большими но пехотными щитами. Потеряв порядка трех десятков и не нанеся, противник и ни какого серьезного урона, кнехты отступила за линию поражения болтами и стрелами находников. Так противники стояли, друг против друга не мене пятнадцати минут. Вдруг от ворот замка затрубил рог и стал слышен стук копыт лошадей, постепенно переходящих в галоп. На глазах Черного, их замковых ворот выехало не менее сотни всадников и выстроившись в любимый орденцами строй клином, сперва шагом, а потом потихоньку все убыстряя бег коней, направились в сторону леса, где практически на его опушке стоял небольшой строй московитов. В первых рядах Мечеслав рассмотрел закованных в полный доспех рыцарей, навскидку порядка не менее трех - четырех десятков, за ними виднелись всадники не так 'запакованные' в броню. В самом конце строя вообще виднелись конники, одетые в кожаные брони. За ними из ворот споро выбегали пешие кнехты, и пока конница строилась, образовали свои три шеренги и припустили бегом за всадниками. При приближении конницы, кнехты передовых двух шеренг, раздались влево, вправо, пропуская стальной конно-людской таран. Московиты при виде летящих на них бронированных монстров, выскочили из-за своих щитов и бросились бежать. Но не пробежав и десяти метров исчезли. Но взамен их буквально менее чем через минуту по атакующей коннице ударил стальной ливень арбалетных болтов. За ним последовал второй шквал, третий, четвертый, пятый ударил по остаткам кавалерии практически в упор, с расстояния порядка семи - десяти метров, как только они пересекли линию щитов-повезов, откуда-то от земли. Оставшиеся в живых кавалеристы, не более трех - четырех десятков напрасно пытались нанести удар своими копьями или мечами. Противника перед ними не было, как будто он провалился под землю. За то из леса часто застучали выстрелы мушкетов, от которых оставшиеся всадники валились как подрубленные. До леса не доскакал ни один орденец, все они остались лежать на земле. К этому времени все пять шеренг орденских пехотинцев соединились и ломая шеренги, бегом бросились за своими рыцарями. С левого фланга раздался какой-то стрекот, от которого кнехты стали валится, чуть ли не шеренгами как скошенные. В лицо им опять полетели арбалетные болты. Через десять минут все было кончено. Единицы из кнехтов бежали в сторону замка, за ними из леса вылетела конница московитов, за ней бежали их же пехота. Те немногие из быстроногих кнехтов, что успели раньше московских всадников добежать до ворот, были вынуждены поднять вверх руки, в воротах их встретила пара русских, судя по броне и вооружению, бояр. Еще через пять минут на холм Валлимяэ стали влетать всадники противника и спешившись бежали в ворота, а вскоре подтянулась и его пехота. В течении часа замок и монастырь Раквере был взят и зачинен от ливонцев. Оставить на обычную очистку замка для сбора трофеев полусотню боевых холопов под руководством Воротынского, остальные совершили бросок в ни кем не охраняемый город и порт Раквере, находящийся не вдалеке вверх по реке Киюлы.
Теперь можно и пояснить тайну исчезновения полусотни 'скобарей'. Как и предлагал Басманов, для засады были выполненные земляные работы, но в ходе проработки детального планы были внесены некоторые изменения. Так от рытья сплошной траншеи отказались, было вырыто полсотни индивидуальных стрелковых ячейки на двоих стрелков длиной три метра, шириной метр и глубиной полтора. Сверху они были закрыты щитами - крышками. В ячейке своего товарища дожидался один из псковичей. С ним в окопе стояли десять взведенных арбалетов и имелись запасы болтов еще на десять выстрелов из каждого арбалета, благо этого добра, арбалетов и болтов, имелось в избытки, трофеи из замков. Щит - крышку подпирал колышек, оставляя щель примерно около семидесяти сантиметров, в которую и закатились бежавшие находники. И через которую они успели с напарников разрядить в накатывающий конный вал по пять арбалетов и буквально под копытами коней выбили колышки, отгородившись щитами-крышками от конских копыт. А почти пяти сотен арбалетных болтов с расстояния от ста пятидесяти по десяти метров, да по плотной конно-людской массе, это что-то, ведь промазать при этих условиях не реально. Остатки прорвавшейся конницы добили одиночными из пяти стволов 'калашей', засевшие на опушке 'витязи'. А парой 'печенегов', франкирующим огнём, с расстояния семьдесят метров, по плотным шеренгам пехоты, не подготовленной к действиям при обстреле автоматических огнестрельным оружием. Это песня и мечта маньяка. Фактически это был расстрел, людей, которые при этих обстоятельствах ни как постоять за себя не могли.
Замок Раквере.
Рассвет 22 августа 1552г. от Рождества Христова оставшиеся в живых жители города Раквеле запомнили до самой смерти. Когда пять с половиной сотен московитов подобно саранче нахлынули на город, не высокие стены которого не смогли сдержать их натиск. Небольшие очаги сопротивления, возникшие там и сям по городу, давились походу, почти мгновенно. Самое продолжительное сопротивление не более двадцати минут, произошло около входа в ратушу и в самой ратуше. Ворота были взяты еще до прибытия к ним основных сил ушкуйников, заранее зашедшими в город, под видом сервов, боевыми холопами под командой Брусилова. Из-за них ворота Раквеле и не закрылись перед подходящим к ней врагом. Часть находников занялась зачисткой и обыском города, а две сотни псковичей, не отвлекалась на потрошения домов горожан, бегом направились в порт. Где разделились на заранее разбитые десятки, на трофейных лодках бросились к крайним от выхода из гавани судам. После захвата которых, перекрыли ими проход по реке и вниз и вверх по течению. Осмотр монастыря, замка, города, порта и находящихся в нем кораблей, сбор трофеев, их упаковка, переноска, погрузка на транспорт, на те же корабли, баркасы и просто лодки, а так же в телеги сухопутного обоза. Даже самого ценного. А так же сбор полона и организация его охраны, заняло много времени. И только поздно вечером захватчики угомонились.
На утро, еще до свету ушкуйники вышли в рейд на замок Тоолсе и городок Кунда с портом. В Раквеле для окончательного сбора трофеев и полона с их последующей транспортировкой к Васкнарве осталась сотня боевых холопов 'витязей' под командой Монахова и сотня псковичей, под общей командой Воротынского. Три сотни находников, все для кого нашлись лошади, с учетом захваченных в Раквеле, пошли выполнять вторую часть планы по суше. Сотня 'скобарей' на пяти нефах, примерно через час, стали спускаться вниз по течению Киюлы. Войдя в гавань порта Кунды, они заблокировали своими судами выход из бухты и на имеющихся, на нефах лодках, стали творить безобразия и нарушения нарушать. По-простому без всяких изысков захватывали ближайшие от них суда, благо большая часть их команды как обычно находилась в портовых кабаках, где и остались ночевать. При оказании вахтенными или еще кем-то из команды сопротивления их без жалости вырубали. Сдавшихся надежно связывали и складывали в трюм их же корабля. После чего захваченное судно, передвигалось к пяти нефам ушкуйников, блокировавших выход из гавани, где крепко привязывали их к ним. Руины замка Тоолсе.
Создавая, таким образом, еще большую своеобразную 'баррикаду' из судов на выходе. Из тридцати с лишним различных судов, находящихся в гавани, охотники захватили и перегнали к 'баррикаде' десять судов, пока на берегу и других судах заметили не ладное и подняли шум. После чего лодки с псковитянами направились к берегу, на который они благополучно и высадились. Построившись в боевой строй, 'скобари' своей стеной щитов разогнали мечущихся по берегу моряков и местных жителей. Последние разбежавшись, послали к фогту Генриху фон Калтенбаху посланников с сообщении о нападении на порт и стоящие в гавани суда не большого, около сотни бойцов, отряда московитов и о безобразиях творимых ими в порту и на судах достопочтимых купцов. Фогт Тоолсе среагировал точно так, как и рассчитывали 'витязи'. Буквально через час после начала нападения плесковичей на порт, в замке Тоолсе затрубил рог, и ворота замка стали открываться. Из еще до конца не открытых ворот начали выбегать пешие кнехты. Всего по подсчетам, лежащего на склоне холма Черного выбежало порядка трех с половиной- четырех сотен воинов. Последними из уже полностью открытых ворот, выехали десятка три всадников, сразу же построившихся в колонну по три. Передние три-четыре ряда были одеты в полные доспехи. Но чем дальше от передних рядов, тем беднее становился доспех всадника. Последние два ряда в качестве доспеха использовали стеганые куртки и были вооружены арбалетами. Пехотинцы построились в колонну по четыре и бодрой рысцой затрусили под горку в сторону городка. За ними, не разгоняя коней, двинулась конница. Длинная змея войска на вид неспешно двигалась по склону холма с целью покарать дерзких схизматиков. Но так они продвигались не долго. На середине спуска по ним сверху сзади слева ударили очереди двух 'печенегов', в первую минуту выкосившие всадников, а за тем перенесшие огонь на пехоту. Заметавшаяся сперва пехота бросилась бежать в сторону порта, однако рой арбалетных болтов ударивший им в лицо, а затем вымахавшие наметом на дорогу московитские бояре числом более сотни, резко изменил намерения кнехтов. Они бросились большей частью по дороге на вверх, к выпустившим их замковым воротам. Меньшая часть, попыталась спастись разбегалась влево и вправо по склону холма. Однако ни тем, ни другим сегодня судьбой не было даровано спасения. Хотя пулеметы и прекратили расстрел ливонцев, однако кнехты попали из огня да в полынью. Передовые ряды, одночастно ставшие задними легко стоптала и вырубила кованая конница. Кнехты задних рядов, ставшие передними и уже изрядно пострадавшие от пулеметного обстрела, однако успевшие добежать до спасительных стен замка, были встречены картечными залпами в упор из своих же пушек, находящихся в орудийной башне. Прорвавшиеся и через картечь около ворот подняли руки. Так как спасительные ворота были закрыты, а русские бояре на своих конях уже поднялись практически к самим воротам. Руины замка
