-Клим, а Клим, глянь-ка, опять зверье разгулялось, да сколь их!
Тот неторопливо обернувшись и прикрыв глаза ладонью, посмотрел на море.
- Белухи это. Чует ветер зверье. Целым юровом выплыли. Множеством своим воду сушат. - и продолжил - Богатое наше море, сколь в нем рыбы да животины всякой плавает.
Неприятно и резко хрюкая, точно свиньи, звери вспенивали море. То ныряя, то неуклюже всплывая на поверхность подышать воздухом, они выплескивали небольшие фонтанчики из маленького отверстия на шее. Некоторые держали во рту только что пойманную, еще трепетавшую рыбешку. Стали различаться идущие бок о бок с массивными телами белух, небольшие ярко-синие зверьки. Это были детеныши-сосунки длиною около пяти футов. В стаде были заметны и серые, голубые белушата.
- Белуха, она с годами светлеет. Белым зверь только на четвертый год делается, - пояснял Клим Батову. - А родятся синие, ровно крашеные, сосунки-то.
Но вот над стадом появилась чайка, потом другая, третья. Надоедливо горланя, они сотнями закружились над морем.
- Теперь смотри, боярин, потеха будет: ограбят чайки зверя. Чисто морские тяти.
Как бы в подтверждение его слов, одна из птиц распласталась и стала спускаться к воде, зорко следя за белухой. Мгновение - и чайка, тяжело махая крыльями, летела с рыбой в клюве, отнятой у нерасторопного зверя.
Команда с интересом наблюдали эти сцены, отпускали веселые шутки и смеялись каждому ловкому маневру птиц. Вскоре пути рейдера и стада белух разошлись и только некоторые из команды продолжали провожать глазами удалявшихся китов. Скоро только чайки, кружившиеся в небе, указывали их путь.
Вечерело. Пользуясь посвежевшим ветром, поставили все паруса и рейдер поскользил по морским волнам. Покачиваясь, 'Паллада' чертила на вздымавшейся чуть-чуть груди Студеного моря бесконечную нить, тянувшуюся далеко-далеко, куда только хватал глаз. Огненный шар незаходящего солнца медленно клонился к западу. Бесчисленные искорки, вспыхивавшие на морской глади, слепили глаза. А вдали, у самого горизонта, кудрявились белоснежные облачка. Идущий с небольшим креном под полными парусами, легко взбегающий на волну и так же легко соскальзывающий с нее рейдер-клипер представлял прекрасное зрелище для наблюдателя, если бы он находился бы на другом судне. Многие современники клиперов оставили нам восторженные описания того, как блеснет иногда медь обшивки на вышедшей из воды скуле, или как вдруг нос поднимется на волне и на треть длины судна покажется киль. И нельзя было не согласиться с высказыванием: 'Ничего не может быть прекраснее танцующей женщины, скачущего коня и чайного клипера, идущего под всеми парусами', смотря на летящий по поверхности моря белый корабль, над которым вьется белоснежное облако парусов.
Клипер под всеми парусами.
На вторые сутки как покинули воды Белого моря и вышли в Студеное море, известное попаданцам как Баренцево море, погода стала портиться, небо затянули свинцовые тучи, ветер стал крепчать, потом разразился дождь. Ближе к полуночи погода стала еще хуже, ветер разогнал такую волну, что команда с трудом удерживала корабль на курсе. Рейдер своим острым носом старался разрезать набегающие на него волны, вода потоками врывалась на верхнюю палубу, разбиваясь о мачты, и двумя потоками неслась дальше по палубе. Окончательно разбившись о ютовые надстройки, фонтаны брызг залетали на квартердек, обдавая находящихся там людей холодной водой. 'Паллада' стряхивала с себя воду и восходила на волну, чтобы через мгновение вновь врезаться в следующую волну и всё повторялось вновь. Так длилось все ночь, в течении которой рейдер вынуждено шел под обеими двигателями, зарифив паруса и закрепив их и остальной такелаж по штормовому. Ближе к рассвету ветер стал стихать, но волнение на море оставалось ещё приличным. Двигатели остановили и, выставив на бушприте кливер и бом-кливер, благо ветер был, хоть и очень сильный, но попутный, продолжали движение к намеченной цели. На утро следующего дня волнение стихло, но свежий ветерок продолжал дуть в попутном направлении и пользуясь благоприятным случаем, команда снова поставила все паруса. И рейдер-клипер легкий, почти крылатый, идущий при благоприятном ветре под всеми парусами, представляй собой захватывающее зрелище, со стороны казалось, что над поверхностью океана летит белое облако, почему-то спустившееся на воду. Попутный ветер, продержавшийся почти пятеро суток, помноженный на огромную площадь парусов, позволил 'Палладе' держать среднею скорость порядка 15-16 узлов, иногда разгоняясь до 18 узлов. И уже через две недели достигнуть берегов 'Зеленой страны' - покрытой снегами даже в конце лета Гренландии.
При выборе маршрута, был выбран северный вариант пути в Америку, хотя и опасный, не исключалась возможность встречи с айсбергом. Южный был бы предпочтительней и безопасней, без айсбергов, и легче, из-за использования практически на всем пути морских течений, но во-первых был намного длиннее северного, для судна вышедшего из залива Двинская губа, и во-вторых пришлось бы идти мимо всей Европы, до времени засветив очертания своего корабля, которые для нынешнего времени были достаточно не обычны. В результате выбрали северный вариант и проложили курс судна так, что бы имеющиеся в океане течения, максимально помогали движению корабля. По пути викингов проскочили до Гренландии, пропустив по левому борту берега Исландии с её вулканами, заходить не стали, вдруг под извержение какое попадешь, оно нам надо. Вдоль побережья 'Зеленой станы', побежали по Гренландскому течению, спустились до полуострова Лабрадор, уже материковой Северной Америки, где вошли в одноименное течение. По нему пошли далее на юг, до северного берега будущей Флориды. От Флориды пошли в сторону Кубы, пересекли Гольфстрим и здравствуй почти Карибское море. Обогнули Кубу с севера, пройдя вдоль восточных берегов Багамских островов. Держась подальше от 'Острова Свободы'. Маршрут был выбран опять-таки для большей скрытности, воды вокруг Кубы чаше пересекали различные испанские суда. Несколько раз с правого борта, на расстоянии не более полумили пробегали островки, побережье которых, то поражало русских мужиков со Среднерусской возвышенности, буйной тропической растительностью, названные единственным бывавшим в этих водах Сенявиным, мангровыми зарослями. То, намного чаше, манило к себе девственными пляжами из белоснежного песка, со стоящими в отдаление от уреза группами кокосовых пальм. Ближе к островам подходить не рискнули, хотя и подмывало, подойти, высадится и искупаться в теплой, голубой водичке, повалятся на горячем, белом песочке. Опасения налететь на коралловые рифы, зубцы которых выглядывали из воды на подходе к берегу, на корню пресекали любую попытку лезть ближе к такому заманчивому берегу. Обогнули кубинский мыс Кемадо, держа его в пределах видимости в бинокль. А там 10 сентября 1555 года вышли в Наветренный пролив, в котором так же не было и намека на парус и увидели вдалеке конечную точку этого пути - ТОРТУГА. Конец второй книги.
