— Если это эй-кью — стрелять на поражение.

— А если это полиция?

— Черт…

Он начал ворошить добычу из карманов. Сотовый — не работает, бумажник, в нем местные динары, ключи, неизвестно от чего. Конверт, в нем билеты…

Твою мать…

Вебб, уже не заботясь об анонимности — сорвал колпак с захваченного, хлестнул по щекам. Раз, второй. Мужчина очнулся

— Что это такое? Говори, что это такое?

— Развяжи.

— Хрен! Говори, кто ты? На кого работаешь?

— Я из… посольства.

— Хрен ты из посольства.

— Их… русского посольства.

— Какого… хрена…

— Дейв, на связь… — снова вышел в сеть Мак

— На связи, что у тебя?

— Мне это ни хрена не нравится. К пулеметчику присоединился еще один хрен, у них что-то, что сильно напоминает противотанковую ракетную установку. Он светится на крыше, почти в открытую. Мне снять его?

— Нет, пока не стреляй. Ублюдок, из какого ты посольства?

— И русского… телефон.

— Что телефон? Они не работают ни хрена.

— Номер… в памяти.

Вебб схватил телефон — в памяти был только один номер. Нажал на «вызов».

— На связи, кто говорит?

Говорили по-английски, но Вебб, как и многие в Дельте того поколения — знал русский и мог безошибочно отличить русский акцент от любого другого.

— Кто звонит, представьтесь.

…

— Вы взяли нашего человека. Это недружественные действия. Если вы через пять секунд не скажете что-то — мы начинаем штурм.

Вебб досчитал до четырех.

— На связи.

— Кто говорит?

— Тот, кто взял вашего человека. Этого достаточно.

— Представиться не желаете?

— Нет.

Русский на том конце провода — издал какой-то странный, похожий на покашливание звук.

— Как знаете. В кармане того человека, которого вы взяли — четыре билета. Вы нашли их?

— Допустим, нашел.

— Это ваш единственный шанс выбраться отсюда. Мы не хотим вооруженного столкновения — но при необходимости пойдем на него. Вы окружены — вы это уже поняли?

— Любое окружение можно прорвать.

— Но не это. Здесь двести человек. Билеты — наш подарок вам. Они до Баку, на сегодняшний рейс. Вы выходите из дома, вместе с нашим человеком едете до аэропорта, там садитесь на рейс до Баку и навсегда покидаете эту страну. Вам здесь нечего делать, вы — лишние в раскладе.

Вебб понимал, что надо торговаться. Вот только торговаться — было нечем. Русские — запросто могли пожертвовать своим человеком, если это будет нужно.

— Я должен связаться с посольством.

— Никакого посольства. Никаких звонков. Только машина и эти четыре билета. Это лучшее, что мы можем вам предложить. Машина с дипломатическими номерами, ее не остановят. Наш человек уладит формальности в аэропорту.

— Какие наши гарантии?

— Никаких. Только наша добрая воля. Мы давно могли бы сжечь вас с вертолета ракетой. Тот факт, что вы еще живы, и есть ваша гарантия.

— Мне нужно полчаса.

— Пять минут. Рейс на Баку не будет ждать, его не сможем задержать даже мы. Через пять минут этот телефон зазвонит снова. Если ответа не будет — мы начинаем штурм. Все, время пошло.

Щелчок — связь разъединилась. Вебб — набрал номер посольства — но вместо оператора — он услышал тот же самый голос

— Вы, кажется, так ничего и не поняли. Принимайте решение. Время идет.

Щелчок.

Вебб выставил на своих часах Suunto ^[178]время — четыре минуты.

— Что думаешь? — спросил он Мака

— Этот хрен подставил нас

— Это я и сам понимаю. Ублюдок связался с русскими.

— Нас могут выманить из дома и тихо взять.

— А смысл? Они могут влепить в дом несколько ракет и заявить, что брали террористов. Разница…

— Разница в том, что можно показать по YouTube живых американцев.

— Зачем это русским?

— А ты уверен, что это русские?

— Да. Иначе — как бы у них оказался бронированный грузовик, а?

Русский, которого они взяли — с испугом наблюдал за ними.

— Эй, урод… — сказал ему Вебб — ты понимаешь, что в случае чего тебя грохнем первым?

Русский не ответил — только смотрел испуганно то на одного, то на другого, Американцу было приятно, что испуган не только он один…

Аэропорт. Вебб поверил, что они добрались до него только тогда, когда над головами в этой чертовой кишке, трассе в аэропорт, по которой они ехали — с грохотом и свистом прошел семьсот сорок седьмой…

Чертов ублюдок. Чертовы ублюдки.

Их водитель — остановил машину у главного терминала.

— Что теперь?

— Оружие оставьте в машине. Я проведу вас через контроль.

Вебб сомневался. Но недолго.

— Делаем…

Только оказавшись в салоне самолета МС-21, везущего их в Баку, Вебб и в самом деле понял — как-то вырвались. Конечно, проблемы могут быть и в самом Баку, но…

Это уже не те проблемы, с которыми они столкнулись в Багдаде, в доме, окруженном двумя сотнями бойцов Республиканской гвардии.

— Я хочу посмотреть этому сукину сыну в глаза — негромко сказал Мак, сидящий в соседнем кресле и угрюмо уставился в окно

— А я хочу газировки — Вебб нажал кнопку вызова стюардессы — относись к этому спокойнее, брат. Русские нас поимели — и в то же время мы остались им должны. Надеюсь, мне удастся отдать этот долг как можно скорее.

Ирак, Багдад

13 июля 2019 года

Передав информацию — полуоткрытым способом, через интернет-кафе с коммерческим шифрованием — мы вернулись в Садр-Сити, на конспиративную квартиру: ждать. Завтра — с нами должен был выйти на связь полковник Красин, он должен был как и прошлый раз — приехать в район стадиона. Там — многолюдность создает безопасность, и бардак — сам черт ногу сломит…

Но Красин — на связь не вышел. Ни на основной точке. Ни на запасной, о которой мы договорились.

Вечером — я послал сигнал о помощи. Сделал это очень просто — послал заявление на интернет-сервер посольства, как и всякий гражданин России — имею право. Код опознания и просьба срочной связи — скрывались в моем имени и цифрах ИНН, которые я вбил в соответствующие графы запроса. Бюрократия — но иногда она не бывает лишней…

Утром — подключив коммуникатор, вышел Интернет и на промежуточном сайте — нашел место встречи. Я его знал — Новый порт. Он ниже Багдада, его строят с нуля как порт, способный принимать не только суда класса река — море, но и небольшие морские суда… относительно небольшие. Под это дело — углубляют и расчищают Тигр и перестраивают все мосты — на разводные. Правильно, бабок то немеряно…

Бабок немеряно, а мира — нет.

Мы приехали на полчаса раньше назначенного срока — по меркам криминальной разборки это полный беспредел и пролог к мочилову, но надеюсь, у нас не криминальная разборка. Оставили Тахо на месте, а сами спрятались. От греха — Красин пропал это не шутки, он не из тех, кого легко взять, он мало кому верил, был всегда вооружен и знал о том, что приговорен к смерти. И если что с ним… то это очень и очень хреново. А нас не взять — в случае чего, уйдем водой. По Тигру — движение то еще, от гидроциклов до барж. Найдем на чем…

Место, где мы спрятались — было удобным, можно было даже посидеть. Только дышать было нельзя — в Ираке не введены нормы выхлопов Евро-7, и каждый самосвал, проходящий мимо — обдавал нас густым облаком дизельной гари…

Подольски — посматривал на меня, будто хотел что-то сказать, но не решался. И мне это, в конце концов надоело…

— У нас есть поговорка — сказал я — что ты смотришь на меня как на врага народа. Если есть что сказать — давай, говори…

— Черт… да, есть что сказать. Все время хотел узнать… еще в Москве… только времени не хватало…

— Давай, давай. Не нагнетай.

— А почему вы против свободы, а?

— А вы — это кто?

— Вы, русские. Вы все, у нас принято считать, что русских угнетает власть, не дает им высказывать свое мнение, выражать его на выборах. Но я то жил в вашей стране, меня этим не провести. Я знаю, что у вас нет свободы, потому что она вам и не нужна. Скажи мне — а почему так?