— Что?
— Ничего. Точно ничего…
Черт возьми. Либо переносить встречу — не имея ничего кроме собственных подозрений — либо все-таки рисковать и идти. Время устанавливает не он — и времени у них нет.
— Смотри внимательно…
— Я понял…
На очередном заходе — резко, почти бегом свернул к Датсуну. Ввалился на сидение.
— Гони, гони, гони!
Меликян — не задавая лишних вопросов тронул машину с места.
— Что произошло?
— Прицепились… друзья. Покружись пока…
Подольски — разобрал телефон и вынул из него СИМку, отсекая возможное дистанционное прослушивание. Меликян отдал ему свой телефон, «чистый» — и он с делал то же самое и с ним.
— Что происходит?
Подольски выругался.
— Русский навострил лыжи. Надо брать его. Сейчас.
— Черт… мы хреново готовы. Еще бы хоть пару дней.
— Времени нет. Он назначил встречу мне здесь, в Багдаде, на стройке. Один — шестьсот, сегодня. встречу в любой момент. Этот сукин сын украл русскую базу данных и предлагает ее всем. В том числе и нам. Любому, кто купит. Возможно, мы договоримся, в таком случае вы не понадобитесь. Если нет — вы берете его.
— И есть покупатели? — спросил Меликян.
— Есть. В городе — работает еще одна группа. Мы думаем — МОССАД.
Американцы — клюнули на наживку. Точнее — на станции ЦРУ, среди тех, кто проверял данные — тоже были люди, которым было выгодно, чтобы группу — посчитали группой от МОССАДа. Американское разведсообщество — уже вело войну само с собой, хоть это никто и не решался признать.
Меликян выругался на своем языке
— Совсем обнаглели. Кто они?
— Подрядчики — это слово обозначало наемников, а не штатных сотрудников. Багдад был слишком опасен для штатных сотрудников израильской разведки
— Русский хочет десять миллионов за базу. Думаю, выручит за нее пять, не меньше. Мы попробуем выйти на верха, чтобы конкурентов отозвали. Он уточнит место и время встречи, чтобы поторговаться. Там вы его и возьмете.
— Место встречи. Что за стройка?
— Здание строящейся телевышки. Где-то рядом.
Меликян подумал
— Близко к центру. Это может быть опасно, сэр.
— Другого выхода нет — Подольски передал флешку с запаянную в пластик СИМ-карту — это копия. Слушайте и будьте готовы.
— Хорошо.
Копия — означала копию той СИМ-карты, которая была в телефоне Подольского — точная копия с тем же номером. Теперь, когда на этот номер позвонят — зазвонят не один, а два телефона…
— На флешке — вся информация по противнику. Вся какая есть. Изучите, после чего уничтожьте. Все, высади меня вот здесь. Ялла
— Маа'ассалама… — армянин начал пробиваться к тротуару…
Третий звонок — я сделал ровно за пять минут до один — шестьсот, так кстати американцы обозначают время. Один — шестьсот — это шестнадцать ноль — ноль, просто и удобно. Время по Гринвичу — зулу, местное — танго.
— Я слушаю… — американец явно на нервах. Уже хорошо. Я не знаю, что сейчас происходит у телевышки, и знать не хочу. Знаю только, что сейчас — дам ему еще больше поводов для понервничать.
— Салам алейкум…
— Ва алейкум салам. Мы вас не видим.
— Меня и не будет. Все отменяется.
— Что?!
Я сделал театральную паузу
— Что… что значит, отменяется? Какого черта?
— Мои бывшие друзья сильно хотят меня видеть. Настолько сильно, что я съехал с квартиры. Не хочу больше там жить.
Подольски выдохнул. Он сидел в неприметной, но хорошо бронированной машине Тойота ЛандКруизер, предоставленной посольством, точнее — местной станцией ЦРУ. Он ждал русского, каждые пять минут смотря на часы. И вот — провал. Точнее — пока не паровал, но близко к этому. Как то раз — ему довелось лично эвакуировать из Москвы одного русского. Адреналина, которого он тогда получил — хватило надолго.
Успокоиться…
— С вами все в порядке?
— Пока да.
По голосу — было не заметно.
— Где мы находитесь? Мы могли бы забрать вас.
Смешок в трубке.
— Нет, благодарю. У меня есть товар, который вас заинтересует.
— Я слушаю. Вы нашли то, о чем мы договаривались?
Еще один смешок
— Я нашел все. Все что смог, база едва уместилась на большой флешке. Все, что только есть, настоящий клад. Я хочу за нее семь. Без торга.
Сукин сын. С евреями он начинал с десяти.
— Это много — сказал Подольски — скиньте половину.
— Пять — быстро сказал русский — и один сразу. Бумагой. Больше не скину. Покупатели есть.
— Хорошо. Когда?
— Завтра. Утром. И еще — резидентская виза.
— На одно лицо? — уточнил Подольски — мы слышали, вам может понадобиться еще одна.
Эта была скрытая угроза. Точнее не угроза — в ЦРУ никогда и никому не угрожали. Элемент психологического стресса — вот как это называлось…
Но русский — только усмехнулся своим противным смешком
— Нет. Одной хватит. И бумаги. Остальное — на счет.
— После проверки.
— Хорошо. Имейте в виду: кинете — хрен получите…
Русский явно нервничал.
— Где?
— Южнее от города. Пиши координаты…
Подольски — послушно записал координаты.
— Записал.
— Будь там завтра. И еще. Та Тойота… — русский продиктовал номер — если она будет там завтра, сделка сорвется, понял?
Сукин сын…
— Понял…
— Все.
Подольски — попрощался с русским, набрал номер Меликяна
— Гость не приедет… — сказал он — будьте наготове…
— Понял…
ЦРУшник — забил продиктованные координаты во встроенный в коммуникатор GPS — навигатор: это было не шпионское, а вполне обычное дополнение, позволяющее удобно и быстро ориентироваться в незнакомых местах. Глядя на получившийся результат — зло выругался…
Раффа — на месте не было, он выехал из посольства и пока не вернулся. Главным на станции сейчас был его зам по имени Дональд Сокс, старый и опытный волк начинавший еще во времена Холодной войны. Самого его конца — но это ничего не меняло, он был одним из тех, кто своими глазами видел, как рушилась Берлинская стена. Сама станция с Багдаде — уже много лет была как проходной двор и каждый, кто хотел выбраться на уровень старшего оперативного офицера ЦРУ — должен был иметь в своем личном деле запись о работе здесь или в Кабуле, или в тому подобном месте. Начальник станции ЦРУ в Багдаде — тоже должность скорее политическая. Но кто-то — должен был вести работу, точнее курировать работу — самую нудную, самую примитивную, типа работы с агентами, снятия и обобщения информации с местных информационных источников — и тому подобное. Это и был Сокс, которому немного осталось до пенсии, в котором было много профессионализма и мало политических амбиций и того, что сейчас называют «собственным видением мира» (в переводе это отсебятина и бардак). Так что когда Рафф куда-то выбирался — Сокс оставался за него…
— Машину я вам конечно сменю… — сказал он, неторопливо жонглируя в пальцах старомодным деревянным карандашом — с этим проблем нет. Главный вопрос — в другом.
— Как он узнал?
— Нет… Как он узнал — это второстепенное. Вопрос — чего на самом деле хочет этот русский?
Подольски — недоуменно пожал плечами
— Денег, как и всегда. И визу. Все разговоры о патриотизме обычно заканчиваются ровно в тот момент, когда на столе появляется зеленая карточка.
Заместитель начальника станции покачал головой
— Э… нет, друг мой. Тут дело в другом. В конце концов — я контактировал с этим русским. Видел его глаза — когда он приперся к нам требовать пятьдесят штук. Тут что-то другое…
— Что именно? — не понял Подольски
— Вы знаете, что такое пирамида Маслоу? — вопросом на вопрос ответил Сокс
— Иерархия человеческих потребностей? — недоуменно переспросил Подольски
— Она самая, парень, она самая. Первоочередные потребности — безопасность и пища. Дальше — идут потребности уже не связанные с физическим насыщением…
— И что с того?
— А то, что этот русский довольно богат. Да он заработал свои деньги не самым честным и чистым путем — но кто не без греха.
