Голос на том конце осекся…

— Бродяга… извини, но мне некого больше послать. Ты ближе всего к точке…

— Гражданин… что там у нас?

— Бродяга один… у нас ситуация в районе Гиддингса, на нефтяных полях. Там была группа ополченцев и части охраны… связь потеряна. Мы не можем послать туда вертолет, нужно проверить, что там происходит, определить наличие противника, ликвидировать источники угрозы.

— Вас понял, Гражданин. Это все?

— Так точно, Бродяга — один. По выполнении миссии… можете устроить себе немного отдыха…

— Гражданин… прошлый раз вы говорили то же самое… отбой.

Нолан зевнул.

— Так, парни… Есть дело в районе Гиддингса. Думаю, там ничего особо серьезного — но проверить не мешает. После этого — нам обещали немного отдыха…

По тому, как переглянулись его бойцы, сержант понял, что он чего-то не знает…

— В чем дело, парни? Я не знаю что-то, что должен знать?

— Да, сэр… Крэг покачал головой — кое-что очень хреновое. Вы знаете, что такое газ, сэр?

— Да, такая штука, что горит в конфорке. А что?

— А то, что там его до хрена, сэр. Там его добывают. И кажется… это очень взрывоопасно… чертовски взрывоопасно, сэр.

— Там?! — сержант недоверчиво покачал головой — там никогда не было газа. Там же нефтяные поля, нахрен ^[60].

— Сланцевый газ, сэр. Считалось, что его там немного, но два года назад выяснилось, что предыдущий оператор использовал неправильную технологию и там его до хрена и больше, сэр. Плюс — готовая трубопроводная система, считай у скважин, подключайся и качай. Теперь там — газовые поля, и, кажется, что-то вроде завода по первичной переработке. И все это — в один прекрасный день может взлететь на воздух, сэр.

Черт…

— Ты там работал, что ли?

— Да, сэр. Два года. Другой то работы и не было ни хрена.

— Знаешь про оборудование… про всю эту хрень. Отключить ее сможешь?

— Нет, сэр. Я водилой на траке работал. Мне говорили — я возил, только и всего.

— Ладно, поехали… на месте разберемся…

Нефтяные поля Техаса — ад даже в мирное время…

По законодательству США — этим оно отличается и от европейского и от российского — покупая земельный участок, ты приобретаешь не только то, что есть на поверхности, но и то, что найдено или может быть найдено на любой глубине под ним. Поэтому, нефтяные поля Техаса представляют собой скопище довольно небольших участков, на каждом из которых есть качалка. Есть, конечно, всякое — но большая часть именно такова: если в море и на новых участках властвуют большие корпорации, то здесь — можно встретить кучу мелких владельцев, у которых есть только одна или несколько скважин. Из некоторых нефть не бьет фонтаном и даже не течет, а буквально сочится по капле — но в оборудование давно вложено, поэтому пусть сочится. Не может быть и речи о каком-нибудь сельском хозяйствовании — хоть земля и не такова, как в тридцатые годы, с нефтяными лужами прямо под качалкой — но она все равно потеряна для выращивания чего-либо ценного. Многие качалки — еще с тридцатых — сороковых годов, но все еще трудятся. Тогда делали вещи, чтобы они работали вечно, а не меняли по сроку. Примета последнего времени — гирлянды огромных ветряков, лопасти иных размахом как крылья у Боинга. Здесь привыкли иметь дело с энергией, и как только нефть исчерпалась — нашли новый способ добывать ее, тем более что Техас плоский как стол и ветра тут всегда хватало. На предприимчивости техасцев — держится и этот штат и, наверное, окрестные…

Они подъехали по ночи, сориентировавшись по адским вспышкам и грохоту. Такие могли быть от крупнокалиберного пулемета — но это был не он. Едва ли не метровые снопы огня с нескольких точек, сгорающие в ночи крупинки горящего пороха. Самое оно, мать твою…

— Обеспечить периметр… — приказал сержант, доставая винтовку с ночным прицелом, которую ему удалось добыть на базе.

— А мне что делать? — спросил Пик.

— Командуй своими людьми, только и всего.

В условиях царящего вокруг беспредела, он предпочитал, чтобы его люди, недостаточно обученные, но вооруженные армейским оружием — оставались возле машин, пока он не определит, нужно ли вмешательство.

Дорогу перегораживал типично техасский трак — шикарный «Бронко Центурион 350» ^[61], выпущенный четверть века назад, но поддерживаемый в идеальном состоянии. На капоте — был укреплен бычий череп с рогами…

Опознаться сержант не успел — пуля ударила под ногами, так близко — что выбитые ей из дороги камешки хлестнули по ногам…

— Б…дь, там ох…ли? Армия США, мать твою!

Больше стрелять не стали. Возможно, потому что на них был наведен пулемет с «Хаммера» и скорострельная пушка.

— Какого хрена тебе тут надо? — послышался крик из-за «Форда».

— Вашу мать, меня прислало командование! Какого хрена вы не выходите на связь! Вам что жить надоело, нахрен?!

— Справимся сами! Вали отсюда, это наша земля, нахрен!

— Чего?!

Нолан не мог поверить своим ушам — голос был молодым, наглым. Паразит явно напрашивался на хорошую взбучку…

В следующее мгновение — его осветил мощнейший охотничий прожектор, полностью уничтожив ночное зрение как минимум на полчаса. Сержант выругался последними словами, падая на землю… совсем охренели, гады. Краев уже не видят…

— Эй, мистер — внезапно раздался еще один голос, пожилой, надтреснутый, уверенный — если ты из армии и хочешь помочь, можешь пройти на нашу землю. Если нет — ты пожалеешь о том, что на свет родился, козел…

Винтовка была не новой, но в приличном состоянии. М-24А2 — то же самое, что и морпеховская М40 в принципе — затворная группа Ремингтона, доведенный спусковой механизм, отъемный магазин на десять патронов вместо обычного для этих винтовок несъемного, на пять. Сейчас обычно на такие винтовки ставят прицел тандемом, дневной — и впереди ночной, на рельсу — но на этой винтовке был установлен прицел an pvs-10 — универсальный прицел с дневным и ночным каналом, довольно редкий и дорогой. Все современные модели армейских Ремингтонов комплектуют глушителями — их производитель, AAC входит в группу Cerberus, которой принадлежит и Ремингтон, и его продукцию тоже надо продавать. Но эта винтовка — глушителем не комплектовалась.

Не желая двигать с места свою технику, сержант устроился на длинной и широкой крыше Центуриона, стоящего как нельзя лучше — поперек дороги. Тот наглец, который едва ли не послал его — кинул ему наверх одеяло из туристского набора, которое можно было свернуть и подложить под цевье как упор…

Громоподобные выстрелы дробовиков били по ушам.

— Эй, хватит палить! — заорал сержант.

— Па, янки говорит: не стрелять! — продублировал молодой наглец, оставшийся рядом с Центурионом.

Пальба не сразу, но прекратилась…

Янки говорит: не стрелять. Пи…ец!

Уроды, которых техасцы остановили на своем поле и загнали в ловушку — все еще были там, сержант это отлично видел. Додж Рэм и Ар-Ви, небольшой автобус, рекреэшнл вехикл, автобус для отпуска, дом на колесах. Он то их и сгубил — застрял. Пикап, да еще со сдвоенными покрышками сзади и наверняка не бензиновым мотором а дизельным, не боящимся огня Камминсом с паровозной тягой — не остановишь даже автоматной очередью…

Нолан видел, как засуетились эти уроды. Сначала осторожно… стрельба то прекратилась. Потом — все увереннее, они вместо того, чтобы бежать сломя голову, пытались понять, может ли двигаться Рэм. Это была ошибка…

Сержант навел прицел на первого… он был вооружен АК-47, законная цель по любым меркам. Дожал спуск… винтовка бахнула, урод упал у капота Рэма. Второй — дал длинную, трескучую очередь и укрылся за машиной. Третий — бросился бежать через поле, к качалкам, заметно хромая…

Сержант снял третьего, чисто снял, тот кувыркнулся на бегу и упал, где бежал. Второй — не проявлялся…

Сержант ждал минут пять, потом ему надоело, и он встал на крыше Центуриона в полный рост, держа на весу тяжелую, килограммов семь с прицелом и патронами винтовку. И увидел второго — тот видимо был умнее всех, он полз по земле, смешно виляя задницей…