— Нет, сэр.

— Тогда что же произошло?

— Я… допустил ошибку, сэр.

— Пошла она тебе на пользу? Какие уроки ты из нее извлек?

— Ну… что у меня в руках очень серьезное оружие, намного мощнее обычной винтовки и я должен быть осторожен.

— Ты должен быть не осторожен. Ты должен быть разумен и знать, какие цели твои, а какие нет. И не стрелять в любой источник угрозы, тем более, если свои товарищи видят его и готовы справиться с ситуацией сами. Ты — наш последний козырь.

— Так точно, сэр.

— И не думай об этой ситуации больше, чем она того заслуживает. Ты сделал ошибку и извлек уроки. И все — этим путем проходят абсолютно все, ничего такого в этом нет.

— Спасибо, сэр. Да, и еще, сэр… — резервист помедлил — мне кажется, вы должны знать. Когда мы там собирались на выезд в город, я слышал… как Пек спрашивает у парней, будут ли они свидетелями. Относительно того мексиканца, вы понимаете, сэр?

Это было полным дерьмом. Сержант чего-то подобного ожидал — но все же надеялся, что не дождется. В Афганистане происходило много всякого — но самое последнее дерьмо не дошло бы до того, чтобы закладывать своих сослуживцев. Потому что это — край всему. Армия, в которой офицер подбивает солдат свидетельствовать против сержанта — существовать не может.

— Понимаю — сказал Нолан — очень хорошо понимаю. А сам то что думаешь насчет этого, а?

— Ну… — резервист замялся — понимаете, сэр, у моих соседей был сын. С моим Марком дружил. Как-то раз они пошли на танцы и там им предложили попробовать. Бесплатно, понимаете? Мексиканские ублюдки. Марк отказался — а Кейт попробовал. Теперь… он сидит в тюрьме штата… и ему грозит смертный приговор за убийство полицейского. Вот так вот, сэр.

— Я не услышал ответа на свой вопрос, солдат. Это очень плохо, что мы не можем теперь даже сказать, о чем мы думаем.

Солдат вытер лицо рукавом камуфляжки. Ему было лет сорок, простецкое лицо фермера или мелкого лавочника. Он не должен был быть здесь.

— Я… не знаю, сэр. Я думаю, вы хороший человек, а лейтенант не прав, когда стал предлагать ребятам заложить вас. Но и это…

— Вопрос не об этом — сержант решил довести дело до конца — закладывать своих предельно хреново. Но я о том, что я сделал. Я правильно поступил, или нет? А, Митчелл?

Такая нашивка была на груди у солдата.

— Это не моя фамилия, сэр, просто форму по размеру подходящую подобрали. А это… Я не знаю, сэр. Плохо все это. Я… не знаю.

Не желая продолжать разговор, солдат отвернулся.

Их небольшой караван — остановился около одного из редких небоскребов города. Солидное здание в старом американском стиле. Никакого стекла и бетона, только бурый, потемневший от старости кирпич и старомодные окна. В таких здания располагаются банки, которые не лопаются и конторы, которые предлагают товары, которые будут служить даже вашим детям…

— Гражданин, я Бродяга один, Бродяга один, прошу связи.

— Бродяга один, это Гражданин, слышим громко и четко. Доложите обстановку.

— Гражданин, Вако зачищен, повторяю — Вако зачищен. Информация о наличии армейской бронетехники не подтвердилась, самодельный броневик и несколько банковских бронемашин. Уничтожено до четыре — ноль единиц противника, четыре — ноль единиц противника. Город контролирует шериф и местные гражданские силы, мы присоединились к ним, как поняли?

— Бродяга — один, ожидайте…

В эфире — творилось форменное безумие — у многих было ради, способное работать в армейских диапазонах и сейчас на армейской волне сидели все, кто не лень. Сержант временно просто приглушил звук…

— Какого черта мы тут стоим?

— Спокойно, парень. Ждем кое-кого…

— Бродяга один, это Гражданин, до поступления дальнейших инструкций оставайтесь в Вако, как поняли? Можете оказать помощь местным силам правопорядка.

— Гражданин, вас понял.

Кое-кем оказался высокий, под два метра, несколько нескладный человек лет сорока, который вышел из здания с длинным чехлом за спиной и пистолетом в руке и сел в бронированную полицейскую машину. Сразу после этого — конвой немедленно тронулся…

Сержант узнал этого человека только тогда, когда они собрались за столом на одном из ранчо в окрестностях города. Ранчо было превращено в учебно-тренировочный центр для гражданских лиц, со стрельбищами для стрельб из автоматов, пистолетов, дробовиков, с несколькими киллхаусами афганского образца — из старых морских контейнеров. Тут же — были выстроены несколько вариантов дорожных чек-пойнтов и временных лагерей — для отработки их защиты. Это говорило о том, что здесь тренируются не только гражданские…

Здесь была довольно приличная столовка, совсем как в горячих точках — но кормили тут намного приличные. Например, стейком, но не из размороженного мяса, а из свежего, какое может быть только в скотоводческом Техасе. Кормили без денег, и было еще одно отличие — вместо подноса с углублениями как в армии здесь были настоящие столовые приборы, и не пластиковые, одноразовые, а нормальные…

Сержант оказался за одним столом с этим дылдой со снайперской винтовкой, которую тот не оставил в машине, а куда-то отнес — заботится о своем оружии, признак настоящего ганфайтера. Он ел то же, что и все — стейк, немного риса со специями. Ел неторопливо, основательно, запивая еду чаем, а не пивом, как некоторые. В нем что-то было из прошлого… от самых опасных стрелков, которых только знала эта земля — которые могли убить пять человек за две секунды из своего верного Миротворца — и в то же время истово верили в Бога, держали положенный пост, ходили на исповедь.

Несмотря на то, что дылда сидел напротив — Нолан не задавал никаких вопросов — по армейским меркам это было неприлично. И лишь когда все почти доели, и кто-то из соседей верзилы что-то сказал ему… сержант услышал что-то знакомое…

— Постойте… Так вы тот самый… главный петти-офицер Кайл ^[57]? — сержант Нолан не мог поверить свои глазам и ушам.

Снайпер неторопливо сложил грязную посуду в одну стопку.

— Черт, наверное, да… Я вас где-то видел, совсем недавно. Постойте-ка. Газеты, черт возьми… Вы… тот самый парень, который приземлил три десятка мексиканских ублюдков из Зетас на их территории?

Сержант вздохнул.

— А до этого они сожгли в бочке моего брата. Мне жаль, что из-за меня заварилась вся эта гребаная каша, сэр. Но я рад вас видеть и рад, что вы воюете на нашей стороне, сэр. Это придает уверенности.

— Черт… не смей называть меня сэром. И черт возьми… я рад, что ты все таки выжил, и горд, что воюю на одной стороне с тобой, парень. Это тоже придает мне уверенности, сержант.

— Семпер фи? — Нолан протянул руку.

— Семпер фи. Как я понял, ты тут не один?

— Так точно. Со мной резервисты, зеленые совсем. По сути, пара сержантов, вот и все, на что я могу опереться…

— В таком случае, мой позывной Техасец ^[58]. Ты знаешь, к кому обращаться, если что. По рукам, сержант?

— По рукам, сэр…

США. Техас

Восточные нефтяные поля

Ночь на 27 июля 2015 года

Вместо неба — броня.

Двери рая закрыты на ржавый засов…

Все ушли без меня.

Я зову, но не слышу родных голосов…

(Оргия праведников).

— Сэр… Сэр, мне кажется, это вас…

Прикорнувший в трофейном бронированном «Рамчарджере» ^[59]сержант открыл глаза. В машине горели только плафоны, свет их — едва высвечивал усталые, суровые лица его людей. Наверное… так же семьдесят лет назад их деды шли на штурм захваченных японцами островов. Тогда они воевали на чужой земле… а сейчас приходится воевать уже на своей…

Еще не до конца проснувшись, он взял рацию.

— Бродяга один на связи…

— Бродяга один, это Гражданин, какого хрена не выходили на связь, мать вашу?!

— Гражданин… вообще то сейчас ночь, сэр…