— Между нами, — вставил невесть откуда взявшийся Грэм Харт, который едва ворочал языком, — не тот ли это граф, который, всё просрав, приехал к нам сюда?
Граф Павел Как-его-там, похоже, не расслышал эту гнусную ремарку, но Джеффу эта группка собеседников уже наскучила. Тем более что к нему направлялась Лора. О боги, она была умопомрачительно красива, все еще на волне кокаина, а пятнадцать минут назад она писала ему на руку. И вот сейчас это божественное создание подошло и обняло его за талию. Не жизнь, а фантастика! В свете этих двух дней в Венеции все, что было раньше, теперь казалось не напрасным. Он не сделал в жизни ни одной ошибки, потому что все в ней, включая ошибки, привело его в это «здесь и сейчас». В том-то и вся штука. Нельзя выбрать из жизни кусочки получше; нужно брать оптом всю партию, все взлеты и посадки. Но если взлеты будут такими, как сейчас, то можно с охотой подписаться и на все посадки, ибо в сравнении с первым второе стирается, тает, так что после его и не вспомнить.
Пока Джефф третировал беднягу Чарлза, Лору пригласили на вечеринку на яхте. Сама яхта дрейфовала в паре сотен ярдов от места веселья, у Джудекки, и туда уже отправлялась небольшая компания. Хозяином яхты был немец, Джеймс Хофман, и его вечеринки всегда были прекрасны. После тесноты и шума этой, перспектива оказаться на другой, куда меньшей, да к тому же на яхте, выглядела бесконечно привлекательно. Тем более что в последние полчаса запасы спиртного стали заметно истощаться. Не то чтобы Джеффу хотелось еще чего-то выпить, однако сам факт того, что выпивка скоро закончится, сразу лишил праздник всякого очарования. Вечеринка чахла на глазах и, как только это стало заметно, зачахла в рекордные сроки. Пора было ее покинуть.
Как это часто случается в Венеции, яхта оказалась куда дальше того места, где ей надлежало быть. Они уже прошли так много — так что даже пристань вапоретто в Дзителле осталась позади, — что поневоле засомневались, не проглядели ли они ее. Но нет, она была на месте, на приколе у Чиприани, прекрасная и безмятежная.
Они поднялись по сходням и были встречены кем-то из команды, по-морскому белоснежным с ног до головы.
— Разрешите подняться на борт, сэр? — бодро вопросила Лора, отдавая честь. Их впустили без всяких расспросов.
Вечеринка не просто проводилась на яхте, но и в целом была морской по духу. По прибытии на борт гостей просили разуться, а в качестве компенсации выдавали офицерские фуражки.
— Тебе идет, — сказал Джефф Лоре.
— Вам тоже, капитан, — отозвалась она.
Их хозяин, герр Хофман, официально поприветствовал собравшихся на борту судна. Со своей бородой и немецким акцентом, он выглядел как настоящий капитан подводной лодки. Нетрудно было представить его прильнувшим к перископу и обстреливающим торпедами конвой торговой флотилии, нимало не заботясь о спасении утопающих. Впрочем, его судно едва ли можно было назвать тесным. Да и мазутом там не пахло. Это была воплощенная мечта о яхте: более дешевая, чем у Романа Абрамовича, но все равно кошмарно дорогая. Можно было представить ее — что-то во всем этом заставляло Джеффа мыслить штампами из киносценариев — на карибских или средиземноморских просторах с грузом из ожиревших мафиози и шлюх в бикини, попивающих «Кристалл»[103], поедающих на ужин свежевыловленную рыбу, находящуюся под угрозой вымирания, и занюхивающих все это кокаином высшей пробы. Что еще приятнее, сегодня на борту была только международная арт-тусовка: интеллектуалы, художники, знатоки и любители изящных искусств и изящных вещей, то есть как раз те люди, которые любят пить шампанское и нюхать кокаин. По крайней мере, рыбы, находящиеся под угрозой вымирания, могли чувствовать себя спокойно! Кроме того, яхта находилась в двух футах от суши, и с нее можно было сойти в любой момент, что тоже добавляло вечеру приятности. Джеймс был пленительным собеседником в том плане, что все его речи сводились к выражению удовольствия, которое доставляло ему присутствие Джеффа и Лоры на борту его судна. Впрочем, долгого разговора не получилось — кругом было множество других гостей, которых надо было поприветствовать и заверить в том, что они оказали ему большую честь, прибыв на эту маленькую вечеринку.
Загорелый официант, игриво выряженный в белую морскую униформу, предложил Джеффу и Лоре шампанское. С бокалами в руках, они спустились с палубы в салон. Даже на этой относительно просторной лодке Джеффу приходилось пригибаться, чтобы пройти в дверь. Внизу несколько человек танцевали под неспешную музыку.
Приятный побочный эффект от приема запретных субстанций заключается в том, что, раз попробовав их, ты как по волшебству обретаешь доступ в наркотическую реальность. Ты отправляешься на поиски волшебных грибов, бродишь целый час по полю, согнувшись в три погибели, съедаешь те несколько штучек, которые в конце концов находишь, и вдруг оказывается, что они везде, куда ни глянь, так и просятся в руки. То же самое было и тут. Все еще на взводе после дорожки, которой они порадовали себя на предыдущей вечеринке, Джефф и Лора болтали с хозяином в салоне, когда он поинтересовался, не сопроводят ли они его в спальню, чтобы отведать «немножко кокоса». Там уже было четверо или пятеро человек в фуражках, удобно устроившихся на огромной белой кровати или в креслах, болтающих, смеющихся, пьющих шампанское. Джеймс пропустил Джеффа и Лору внутрь и тщательно запер за собою дверь. В ногах кровати лежало зеркало с небольшим количеством порошка, гостеприимно организованного в три дорожки, две из которых предназначались Джеффу и Лоре. Они вежливо оставили самую длинную хозяину, но ввиду его аппетитов этого, похоже, было недостаточно, ибо он тут же дополнил ее еще одной, более длинной и широкой. С шумом вдохнув в себя обе, Джеймс вновь сообщил им, что страшно рад видеть их на борту своей яхты, но, если они его любезно извинят, ему нужно уделить внимание другим гостям. На этом он встал и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Это уже не просто наркотическая реальность, восторженно думал про себя Джефф, это реальность, неотъемлемым элементом которой являются яхты. Я — часть яхтово-наркотической реальности! И это просто чýдная реальность. Настолько прекрасная, что Джефф не мог понять, хочется ли ему быть тут, в спальне, танцевать в гостиной или стоять на палубе, наслаждаясь жаркой морской ночью. Лора оказалась более решительной. Она взяла его за руку и предложила вернуться к гостям. Они улыбнулись на прощание тем, кто никуда не торопился, и вышли, тщательно, как Джеймс до них, прикрыв за собой дверь.
Они поднялись на палубу. На черной воде мерцал Сан-Марко. Яхта тихонько покачивалась. Джеймс, улыбаясь, подошел к ним, обнимая за плечи мужчину в белой ковбойке и темных джинсах, выглядевшего на этой тематической морской вечеринке несколько странно. По идее хозяина яхты должно было уже буквально распирать от кокаина, но внешне это проявлялось лишь в еще большей формальности и корректности его поведения.
— Вы позволите мне представить вам мистера Троя Монтану?
Джефф почти ожидал, что за этой фразой последует непременный щелчок каблуками. (Возможно, единственное, что помешало Джеймсу это сделать, была палубная обувь на резиновой подошве.) Не то чтобы в нем ощущалась какая-то скованность. Напротив, Джеймс чувствовал себя вполне непринужденно — просто непринужденность его выражалась в любезности, какую редко встретишь в наши дни, особенно среди тех, кто взвинчивает себя кокосом. Может, это и есть вершина европейского изыска? Или же, что, в общем, то же самое, он был одним из тех, кто нюхает кокаин, чтобы расслабиться? (Джеффу доводилось пару раз встречать таких людей.) Мистер Монтана, чей туалет вполне соответствовал если не стилю вечеринки, то уж точно его фамилии, держал в руке бутылку шампанского, из которой он наполнил уже опустевший — да как быстро! — бокал Джеффа.
— Итак, Трой, вас пригласили на эту вечеринку, или вы нелегально проникли на борт на своем деревянном коне? — не преминул запоздало сострить Джефф.
