Жаркий и грозовой май был в разгаре, и однажды Виктор договорился через девушек-книжниц о встрече с человеком, готовым поделиться размышлениями о мистике в обыденной жизни Киева и какими-то историями. Встреча была назначена на час дня. Виктор пришел раньше и, общаясь с девушками у бара, узнал, что «эта писательница» уже полчаса сидит на верхнем ярусе за своим столиком, а заказанная Книга не пришла.

– Так я не против «почитать» вместе с дамой мою Книгу, – сдержанно улыбнулся мужчина, – можете передать ей мое приглашение. Правда, что уж там в Книге, я не знаю, поэтому наперед снимаю с себя ответственность!

– Ух ты! Это классно! – едва не захлопала в ладоши книжница Вера, а затем перешла на шепот: – Ведь вон она, Амалия, взяла книгу с полки, листает ее и пьет кофе, а нам как-то неудобно, хотя мы и не виноваты… Вы нас просто спасли!

– Да и вам, может, интересно будет познакомиться с настоящей писательницей? – оглянулась на лестницу книжница Аня.

– Еще бы! Никогда не видел живых писателей! – почему-то хмыкнул Виктор, а потом вздохнул. – Боюсь, правда, что уже и не увижу…

Вера проводила его за столик под часами и поднялась по лестнице выше, чтобы передать его приглашение Амалии. Та была сегодня без настроения, нерешительно выглянула через перила на «мужской этаж», мгновение колебалась, но согласилась.

Они познакомились. Виктор поднялся и протянул для приветствия руку. Амалия подала свою, держа в другой маленькую сумочку. Рука ее была прохладной, а духи – узнаваемыми, он запомнил их с первой встречи, когда разминулся с этой женщиной в дверях.

Мужская рука была сильной, но не мозолистой, и пожала женскую деликатно.

Не успела пара Читателей перекинуться стандартными для знакомства фразами, как в кафе вошел невысокий худощавый мужчина лет за пятьдесят, одетый в темно-серый, почти черный костюм и светлую полосатую рубашку. Это выглядело несколько странно, ведь на улице царила жара. Разве что расстегнутый пиджак и отсутствие галстука указывали на то, что ему тоже не холодно. Вид у мужчины был несколько растерянный, казалось, что он попал в современное кафе с продуманным ретро-дизайном откуда-то из поздних советских времен и оглядывался вокруг, словно ища поддержки.

Книжница Аня подвела его к столику, где сидели Виктор с Амалией, но тут посетитель совсем смутился, ведь ему предварительно сообщили, что Читателем будет один мужчина. Он топтался у столика и все не решался присесть. Виктор, угадав смущенное состояние Читателя, сказал:

– Юрий, здравствуйте, меня зовут Виктор, это я просил о встрече с вами, но, если вы не возражаете, госпожа Амалия тоже послушает то, о чем вы готовы рассказать.

Мужчина бросил взгляд на Амалию, смотревшую на него с сочувствием, которое обычно вызывают у интеллигентных людей слишком нерешительные особы, молча кивнул, как-то фатально махнул рукой в знак согласия и обреченно сел на стул напротив Виктора.

На минуту между ними воцарилась тишина, лишь из скрытых динамиков ненавязчиво играла музыка. Эта космическая инструментальная композиция будто очаровала посетителя и заставила Амалию с Виктором тоже прислушаться.

– «Спейс»? – Амалия взглянула на Виктора, но темные стекла очков не пропустили ее глубже.

– Нет-нет, это «Зодиак»! Но вы, вероятно, слишком молоды, чтобы помнить период их суперпопулярности в начале восьмидесятых! – неожиданно живо отреагировал Юрий, махнул обеими руками, как дирижер, и лед тронулся – контакт был установлен.

– Да, пожалуй, это действительно «Зодиак». Но как же похожи они на «Спейс»! Я и в молодости их путал, потому что мне, как говорят, медведь на ухо наступил, – засмеялся Виктор. – Но, согласитесь, это очень подходящий аккомпанемент для рассказа о мистических приключениях в Киеве, не так ли?

– Может, пусть наш рассказчик сначала закажет себе кофе с десертом? – вмешалась Амалия.

– Да-да, вы же читали условия акции? – Виктор нащупал на столе оставленное Верой меню и подсунул его Юрию.

Через несколько минут, справившись со своим волнением, мужчина начал рассказ о чудесах, случавшихся в этом вечном городе, о чудесах, свидетелем которых он был, но так и не нашел им объяснений. А Амалия подумала, что, к счастью, ни книжницы, ни Виктор сегодня не представили ее как писательницу, ведь, узнав об этом, сегодняшний господин Книга мог бы разволноваться еще больше, а то и вовсе отказаться от участия в игре.

– Я работаю здесь неподалеку, увидел на дверях объявление об акции и решил кому-то это рассказать. Может, кто-нибудь меня понял бы, объяснил, что это такое… Собственно… У меня нет друзей… То есть таких друзей, кому можно было бы рассказывать такую ерунду… А эта выдумка о Живых книгах мне понравилась. Это похоже на общение с незнакомыми людьми в ночном поезде… – произнес Юрий, глядя на полочку с медно-блестящими старинными турочками для кофе, но вдруг перевел взгляд на Амалию и улыбнулся. – И потом, – кофе с пирожным в таком изысканном заведении… Сам бы я вряд ли решился сюда зайти, я – человек небогатый, хоть и не бедствую, но приходить сюда самому – это как-то странно, вам не кажется?

Юрий взглянул на обоих Читателей, а они синхронно сдержали улыбки, ведь уже не раз пили здесь кофе каждый наедине с собой. Однако он не смутился, а только пожал плечами и жадно втянул ноздрями запах поданного эспрессо.

– Так вот, о мистическом. Я живу в спальном районе, там, за Днепром, – махнул он рукой в сторону окна, – и каждый день на маршрутке езжу на работу и с работы. Это еще то испытание! В среднем сорок минут в одну сторону. Радует одно – я живу возле конечной и утром мне удается втиснуться в бусик, а иногда даже сесть. Ведь через несколько остановок водитель перестает реагировать на людей, машущих руками с остановок, потому что маршрутка уже полным-полна. Так и катаюсь – с конечной до конечной пять дней в неделю. И таких, как я, много. За годы этих поездок люди уже узнают друг друга, здороваются и даже общаются. Хотя я не из тех, кто заводит болтовню ни о чем да с кем попало. Я больше люблю наблюдать. Когда усаживаюсь, то читаю книгу, хоть и знаю, что это портит зрение, но чтение хоть как-то разнообразит поездки.

И вот так случилось, что я зацепился глазом, а может, и душой, за одну странную даму. Это была необыкновенная женщина, скажу я вам. Я встречал ее только здесь, на Контрактовой площади, в очереди на конечной маршрутки. И то – по вечерам. Заметьте – ни разу не ехал с ней утром. И ни разу – в понедельник. Анализ этих фактов приводит к выводу, что дама имеет выходной по понедельникам и на работу ездит не на девять, как я, а позже. – Юрий сделал глоток ароматного кофе и прищурился.

Амалия улыбнулась, рассматривая этого человека, такого последовательно-логичного, одетого в старомодный костюм, наверное, очень сдержанного в повседневной жизни. Что же такого должно было случиться, чтобы он решился прийти и рассказать свою историю чужим людям? И не выдуманной ли будет эта история? Просто ради бесплатного кофе и порции чизкейка?

– Простите, – не выдержал паузы Виктор, – а чем же эта женщина была такой необычной?

– О, поверьте мне, она действительно отличалась от других! Она была невысокого роста, собственно, и я не баскетболист, и толстые тетки или худые долговязые модели с серьгами в пупках под короткими майками, сами понимаете, меня мало интересуют. Эта же была не тощей и не толстой, а каштановые ее волосы были всегда интересным образом закручены и заколоты на затылке. Но главным было другое. Ее глаза… Невероятные глаза… Я увидел их почти вплотную, когда был вынужден коснуться пальцем ее плеча, чтобы передать водителю чьи-то пять гривен на билеты. Она оглянулась и какое-то мгновение смотрела мне в глаза. Ресницы ее затрепетали, она подняла руку и взялась за купюру.

Я увидел ее тонкие пальцы и кружево на манжете белой блузки, которое выглянуло из рукава черного плаща… Я так растерялся, что не сразу выпустил купюру, и какое-то мгновение она будто соединяла нас. Вдруг водитель затормозил. Человеческая масса качнулась, я наткнулся грудью на плечо этой дамы, выпустил купюру и ухватился за поручень, удерживая спиной напор нескольких пассажиров. Моя попутчица ткнулась вторым плечом в квадратную спину какого-то работяги, стоявшего впереди, ресницы ее встрепенулись, наши взгляды снова встретились, и меня вдруг бросило в жар, чего уже давным-давно не случалось. Я пробормотал «пардон», хотя французским не владею, но мои извинения утонули в криках пассажиров, адресованных водителю и тому, кто перебегал улицу перед маршруткой.