Спасением был мой контакт. Контакт — это завербованный агент, в платёжной ведомости проходящий по графе «прочие оперативные расходы». О контакте знает только штатный сотрудник, работающий с ним и никто другой. Мой контакт имел кличку «Злобный Хакер» и работал в скромной исследовательской конторе, заботливо опекаемой оборонными Мультикорпами.
Добравшись до уличного визифона, я набрал номер мобильника Хакера. Приятный женский голос осведомился о способе оплаты разговора. «За счёт вызываемого» — буркнул я в ответ. «Соединяю» — пропел осчастливленный бот и отключился.
— Привет, Хакер. Узнал?
— Снова проблемы.
— Без имён, пожалуйста…
— Лады.
— Ты мне нужен, срочно.
— Диктуй адрес.
— Угол Набережной и Северной.
— Жди, лечу.
Я затравленно огляделся. На меня никто не обращал внимания. Доковыляв до поворота на Северную улицу, я устроился на скамейке, рядом с водяным фонтанчиком, бьющим прямо из земли. Время от времени я наклонялся и смачивал высыхающую ткань. Гудок вырвал меня из трясины томительного ожидания. Пижонский, канареечного цвета гравимобиль тормознул рядом со мной. Хакер лихо открыл дверь с моей стороны и выкрикнул «Ходу, ходу». Я запрыгнул в гравимобиль и мы рванули по Северной к центру.
— Остановись на кольце, — попросил я его, закрывая глаза.
— Замётано, — сказал Хакер и улыбнулся.
— Что скажешь? — я с надеждой взглянул на Хакера.
— Синдикат, — Хакер от удивления присвистнул.
— Если бы, — мрачно сказал я, — Скажу, не поверишь.
— Уже верю, — Хакер увлечённо разглядывал мою ладонь. — Слушай, а почему ты сам не укололся, ты ведь сжимал ладонь.
— Игла одноразового действия. Острие убирается, чтобы не убить исполнителя.
— Ясно… Не понос, так золотуха. Тогда зачем прижигать?
— На долгую память… Ну, так что с этой хреновиной?
— Ампула практически цела, скорее всего ценность этой дряни именно в маячке и факте нахождения ее у тебя на ладони.
— Снять можно?
— Снять можно всё, но за отдельную плату. И будет больно. Сильно больно. А не больно я снимаю обычно с женщин…
— Трепач… Черт с ней, с болью, снимай. Кроме того, мне нужна хата, чистая. Посидеть, подумать…
— Есть такая хата. В пригороде. Кстати, там у меня лаборатория…
— Тогда чего стоим? Полетели…
Хата оказалась серийным блочным коттеджем, стоящим в окружении неотличимых от него двухэтажных коробок. Загнав гравимобиль в гараж, Хакер озорно мне подмигнул.
— Конечная станция «Отчаяние». Поезд дальше не идёт. Пассажиров просят на выход.
— Хохмач ты, Хакер.
Хакер довольный, хохотнул. — А я вот сижу и думаю, зачем такому человеку, как Хакер, соглашаться на сотрудничество с таким, как я? В азартные игры он не играет, любовниц, подруг не имеет, никому не должен, я плачу ему смешные суммы и все же он всегда готов помочь, мчится по первому звонку, укрывает потенциального преступника, подозреваемого в абсолютном убийстве, с готовностью и без лишних вопросов.
— Не понял…
— И я не понимал, Хакер. Что, крыть нечем?
— Да пошёл ты…
Хакер выскочил из мобиля, хлопнул дверью. Всунулся в салон через открытое окно, прокричал злобно: — Чего расселся? Выползай, болезный, резать тебя будем.
Резать, так резать. Извиняться перед ним я не собирался.
Мы спустились в подвал, заваленный разнообразными приборами. Назначение большинства из них мне было неизвестно, но с принципами действия некоторых из них я познакомился на практике. Например, вот с той промышленной лазерной пушкой, прикрытой серебристой металлизированной тканью. Помнится, жаркая была стычка на лунных равнинах. Первый шахтёрский конфликт. В то время я служил в космических вооружённых силах. Оператором-наводчиком орудий главного калибра мобильной платформы.
Хакер подвёл меня к киберхирургу, брюхастому многоманипуляторному медицинскому роботу, напоминающему отвратительного антрацитового блестящего пайка, висящего под потолком на нескольких гибких стропах. Такими автоматами оснащают обычно медицинские отсеки межпланетных кораблей.
— Клади руку. — Хакер грубо дёрнул меня за рукав. Я послушно положил ладонь на прохладный операционный столик.
— Наркоза у меня нет, — мстительно заявил Хакер. — Есть только это. И он показал початую бутылку виски и боксёрскую капу.
— Обойдусь капой, — сказал я.
Было нестерпимо… плохо. Кажется, я выл, матерился и пытался выдернуть руку из прозрачного силового пузыря, которым киберхирург окружил столик. Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на полу. Хакер сидел рядом.
— Хочешь? — он протянул мне бутылку.
Я отрицательно мотнул головой.
— Хозяин-барин. А я, пожалуй, выпью. — Он запрокинул голову, вливая виски в рот.
— На, бери. — Хакер кинул мне окровавленный лоскут кожи. — Твоё, — сообщил он невпопад.
Я промолчал.
— Что дальше? — спросил Хакер и приложился к бутылке.
— Это были расчётчики, — сказал я. — Понимаешь, Хакер, это были расчётчики. И я не знаю, что мне делать.
— Дерьмово, — равнодушно согласился Хакер, — Никогда не видел живого расчётчика. — он улыбнулся какой-то по-детски жалкой улыбкой.
— Помоги мне подняться.
— Значит мечтаешь увидеть, — уточнил я, оказавшись на ногах, — Ладно, ты их увидишь. Компьютер в этой берлоге есть?
Я сидел закрыв глаза и размышлял: — А что мы знаем о расчётчиках? Формально, они объявляются техническим персоналом, обслуживающим вычислительные комплексы верхнего уровня, — двенадцать мегакомпьютеров, фактически определяющих судьбу каждого человека на планете и сопутствующую им инфраструктуру. Элита элиты, личности их неизвестны, они обучаются в закрытых пансионатах и академиях, предварительный отбор осуществляется на стадии внутриутробного развития, после рождения воспитываются в семье до пяти лет, после чего передаются родителями в государственные воспитательные центры. Расчётчики и банальное убийство? Впрочем, не банальное, — поправил я себя, — а «абсолютное», убийство окончательное и бесповоротное, убийство без возможности восстановления, плюс к тому убийство человека, связанного с расчётчиками по роду своей деятельности. Уверен, что он был засекречен не хуже, чем его работодатели. Господи, во что же я умудрился так бездарно вляпаться?
— Паника — плохой советчик, — любил повторять армейский инструктор по технике безопасности в открытом космосе. — Без троса никуда. Перед тем, как шагнуть за борт, проверь натяжение верёвки. Карабин, — показывал отполированную деталь космического снаряжения, — твой верный друг! — А я думал, презерватив! — выкрикивал Колька Потапов и мы, кадеты, радостно гоготали. — Р-р-р-а-а-з-говорчики! — грохотал инструктор, наливаясь бешенством. — Кур-р-сант Потапов! — Я! — Сто раз отжаться! Потапов падал на решетчатый пол десантного шлюза и принимался отжиматься на кулачках, играючи. Инструктор ставил ногу, обутую в тяжёлый ботинок с привинченными к подошве магнитными пластинами, Потапову на спину и придавливая провинившегося курсанта к полу, мстительно считал: — Раз! Дв-а-а! Три-и-и! — Веселей, курсант Потапов! — Отжиматься надо энергично, с бодрой улыбкой на лице! — победно оглядывая нас, инструктор не забывал демонстрировать салагам злосчастный карабин. Ирония судьбы — именно неисправный карабин и стал причиной его по-глупому страшной смерти. Улетая, он матерился, молил о спасении, выл, рыдал, молился и снова матерился. Затянувшуюся агонию прервал капитан, отключив микрофоны громкой связи, но бесстрастные магнитные диски чёрных ящиков сохранили его голос до самой последней секунды, когда он пересёк границу слышимости.
Хакер успевал следить за происходящим на четырёх мониторах и стучать по клавишам четырёх клавиатур. Он был несомненным богом в виртуальном мире цифровых сетей и высоких технологий. Он правил, кроил и переделывал этот неосязаемый мир под себя. Я тупо следил за быстро сменяющимися кадрами на экранах. В отличие от Хакера, я отношусь к обычным среднего уровня пользователям, для которых компьютеры представляются чем-то средним между игровой приставкой и музыкальным центром. Мои интересы лежат в несколько другой плоскости, в той, где правит бал крепкий кулак, изобретательное насилие, оружие всех видов и размеров, и быстрота реакции, густо замешанная на и щедро сдобренная хорошей порцией адреналина.
