Объектив проследил их до лестницы и опять развернулся к центру вестибюля. Пауза длилась тринадцать минут сорок шесть секунд. За это время видеокамера пристально фиксировала пустой вестибюль, периодически отвлекаясь на редких прохожих, бредущих мимо окон. Вдруг она резко сместилась влево и показала сбегающего по лестнице Клокера. Контрабандист был чем-то напуган, очень напуган.

Почти до истерики. Он проскочил вестибюль и выбежал на улицу. Я зафиксировал время. Час пятьдесят два по-полуночи. Через две минуты тридцать три секунды из дома вышли Акула и Шепелявый. Невозмутимые и респектабельные. Обычные. Я просмотрел запись до приезда полицейской бригады. Грейс в вестибюле не появлялась.

Я снова позвонил Флитвуду.

— Где ты, Вик? — обречённо спросил детектив.

— Работаю, — односложно ответил я и спросил в свою очередь, — Как узнали о смерти Грейс?

— Был звонок дежурному, мужской голос, явно изменённый. Позвонил по общественной телефонной линии, с автомата, расположенного через улицу от Стрит.

— Когда он звонил?

— Два восемь ночи.

Я прикинул расстояние и время, которое понадобится испуганному человеку, чтобы добежать до телефонного автомата.

— Слушай, Норман. Не в службу, а в дружбу. Сравни по базе голос твоего доброго самаритянина с голосовым отпечатком некоего Авраама Сеймура.

— Сеймура?

— Или Левенштейна, — подсказал я.

— Левенштейна, — вопросительно пробормотал Флитвуд. — Левенштейна… Сеймура… Ага.

— Эйба Клокера, — завершил я за него фразу.

— А он с какого бока в этом деле?

— Ты, Норман, проверь, — посоветовал я Флитвуду, — Я плохого не посоветую.

— Проверю, — сказал Флитвуд. — Хаммонд…

— И ладно… — сказал я. Нажал кнопку отбоя и сразу же набрал номер пранка лейтенанта.

— Грэйс, где ты сейчас?

— Еду в управление. Поворачиваю на четырнадцатую.

— Хорошо. Остановись у закусочной Тьерри и жди. Я подъеду.

— У тебя есть информация?

— Да, но это не телефонный разговор.

— Понял. Жду.

…Грэйси бросил рекордер на заднее сиденье.

— Не факт, — сказал он и оценивающе взглянул мне в глаза. — Я полицейский и ты полицейский, Вик. Эта запись ровным счётом ничего не доказывает. Контрабандист, гангстеры и жена лейтенанта полиции. Что их может объединять? Если это улика, то косвенная. Я в клочья порву мерзавца, убившего Эвелин, но связывать смерть жены с Клокером и пехотинцами Бадди Баобаба?! Скорее всего, их встреча случайна. Трагическая случайность, Вик. Мне легче поверить в любовника, чем в то, что Эвелин была связана с бандитами.

— Может быть ты и прав, — дипломатично ответил я, — может быть. Вполне вероятно, что это была цепь простых случайностей. Звёзды так расположились, или ветер был восточный вместо западного, а может быть, таксист вместо левого поворотника включил по ошибке правый. А может быть и нет. Кстати, часто твоя жена уходила за полночь?

— Чертов ублюдок, — Грэйси ухватил меня за лацкан пиджака. — Она никогда не задерживалась позже двенадцати.

— Даже когда ты пропадал на работе сутками?

Лейтенант промолчал.

— Она не вела себя странно? — добивал я Грэйси вопросами, — особенно в последнее время? Были какие-либо странности в её поведении?

— Что значит странно, сержант? — в интонации лейтенанта отчетливо звенела сталь, — как странно?

— Тебе виднее, Грэйси, — вкрадчиво сказал я. — Мимика, жесты, походка, манера говорить, любимые словечки, одежда, косметика, причёска, поведение, тембр голоса, цвет кожи…

— Волосы она перекрасила на днях, — как-то беззащитно-трогательно сказал лейтенант. — А к чему это?

— Версию одну отрабатываю, — я поправил лацкан. — Что дальше, лейтенант?

— Едем, Вик, обратно, к тому дому. Я хочу побеседовать с ублюдком. Лично.

Увы. Консьерж нам ничего не сказал. Он был безнадёжно мёртв и из правого виска торчала тонкая титановая спица. Грэйси, присев на корточки, дотронулся пальцем до спицы, словно проверяя, существует ли она в реальности.

— Острая, — сообщил он, оборачиваясь.

— Надо думать, — я присел рядом.

— Есть предложения? — спросил Грэйси, вытирая ладонь платком.

— Начинаем трясти Баобаба. Как грушу. Вместе с его братками.

— Клокер?

— С ним сложнее, намного сложнее. Он уже, наверно, далеко от города. Если, конечно, умный. А Клокер у нас мальчик смышлёный. И впечатлительный.

— Следовательно, остаётся Баобаб… Где его искать?

— Ну, это не проблема, — сказал я, извлекая из чехла пранк, — место известное, можно сказать, знаменитое. Клуб «Патагония».

Клуб «Патагония» был заведением респектабельным и закрытым. Держателями акций клуба на паритетной основе были самые влиятельные семьи города. Контрольный же пакет принадлежал некоему Паттерсону Грибту, «Овсянке» Грибту, карлику с несоразмерно большой головой и кривыми ножками. Грибт имел диплом юридического колледжа, считался неплохим законником и был в мафии главным разводящим. В смысле, решал спорные проблемы и устанавливал правила гангстерского поведения.

В общем, он был хранителем бандитских традиций и определителем границ авторитетных «понятий». Клуб был той нейтральной территорией, на которой тихо, по-семейному (без крови и риска быть подстреленным) разрешались споры и рассматривались «предъявы», велись «тёрки» и обсуждались необоснованные «наезды», делились сферы влияния и устраивались всевозможные встречи и сходы. В свободное от дел время зал и номера клуба занимала публика попроще — «Патагония» была любимым местом отдыха гуляющей братвы. Полиция давно точила зубы на Паттерсона Грибта, но ушлый адвокат вёл свой бизнес твёрдо и жёстко, ловко и умело обходя расставленные сети, капканы и ловушки.

— Доброй ночи, — я помахал значком перед носом накачанного охранника.

— Лейтенант Грэйс, — веско сказал лейтенант, огибая охранника, — нам нужен Бадди Баобаб…

— Ордер, — потребовал охранник, оттесняя лейтенанта.

— Заткнись, сволочь, — Грэйси вдавил ствол пистолета в щёку охранника. — Городское управление полиции. Убойный отдел. Где Бадди Баобаб? Здесь?

Охранник утвердительно мотнул головой.

— Мы пройдём, с твоего позволения, — Грейси толкнул охранника к стене. — Благодарю за содействие.

Миновав холл, (Грэйси — демонстративно с пистолетом, я — с раскрытым удостоверением) мы оказались в интимном полусумраке зала. Столики, освещённые стилизованными под свечи электрическими лампами, располагались вокруг подиума, на котором под меланхоличную мелодию крутились вокруг шестов в эротическом танце четыре полуголых девицы.

— Великолепное зрелище, — навстречу нам ковылял вперевалку сам Овсянка Грибт. — Не так ли, джентмены?

— Впечатляет, — мрачно ответил Грэйси.

— Не то слово, — восхитился Грибт. — Настоящее искусство.

— Чему обязаны визитом? — продолжал он, переходя на деловой тон.

— Полицейская операция, — лейтенант как-бы нехотя вернул пистолет в кобуру. Нам нужен Бадди Грэхем, по кличке Баобаб.

— Правая рука мистера Ричланда, — подсказал я.

— Грэхем… — Овсянка задумался. — Боюсь огорчить вас, господа… В настоящий момент…

— В настоящий момент, — сумрачно перебил Грибта лейтенант, — мистер Грибт, в этом заведении находится лицо, подозреваемое в совершении преступления. В настоящий момент, хозяин этого заведения активно препятствует сотрудникам органов правопорядка в их законном праве задержать и допросить подозреваемого. Уточняю специально для непонятливых, мистер Грибт. Подозреваемого в федеральном преступлении. В умышленном убийстве. Что даёт мне возможность, Паттерсон Грибт, вполне официально, провести в твоей вонючей богадельне обыск. Вызвать прямо сейчас следственную бригаду, которая перетряхнёт твой клуб от крыши до подвала. Только представь себе, Паттерсон, что останется от твоего притона после того, как они уедут… И ни суд, ни прокуроры тебе не помогут… Правда, есть и другое решение нашей проблемы…

— Приватный кабинет, на балконе. Лестница слева… — процедил после недолгого молчания Грибт. — И запомни, Келли, с рук тебе это не сойдёт…