Выражаю искреннюю признательность Эрику Хэйру за все, что он рассказал мне о йолах, шлюпках и о том, как ходят под парусами. Если бы не он, я бы непременно пошла ко дну!

Любые ошибки и неточности остаются на моей и только моей совести.

Вот такую незамысловатую песенку мурлыкала себе под нос Сара Кларк-Таунсенд, направляя бричку по узкой, заросшей травой дороге, уводящей прочь от поместья Ральстон-Эбби. Когда же она перевела дыхание, чтобы затянуть новый куплет, ее сестра-близнец Мэрайя, герцогиня Эштон, пребывающая на последнем месяце беременности, звонко рассмеялась, но тут же испуганно прижала одну ладошку к животу.

– Ты сама сочинила ее, Сара?

Сара улыбнулась. Солнце уже поднималось над горизонтом, и в честь очередного славного весеннего денька девушка надела бледно-желтое платье, напоминающее о нарциссах.

– Я изменила слова матросской песни, которую услышала однажды. В оригинале спрашивается, что делать с пьяным матросом[2].

– Пожалуй, даже пьяный моряк выглядел бы сейчас куда лучше меня, – с горечью заметила Мэрайя, откидывая с лица прядь золотистых волос, очень похожих на кудри сестры. – И не смеши меня, пожалуйста, иначе я рожу прямо сейчас!

– Не вздумай! – с тревогой откликнулась Сара. – Плохо уже то, что я поддалась на уговоры по поводу этой прогулки. В Ральстон-Эбби случится массовая истерика, когда там узнают об этом, пусть даже нас сопровождает Мерфи.

– Именно поэтому мне и захотелось прокатиться, – в отчаянии воскликнула Мэрайя. – Я не нахожу себе места! У меня все время болит спина, и я боюсь, что не выдержу и сорвусь из-за того, что все носятся со мной так, словно я сделана из фарфора. Я буквально схожу с ума! – Именно поэтому герцогиня Эштон оделась сама и на цыпочках прокралась по темным коридорам к двери Сары, после чего постучала и умолила сестру прокатиться, пока все еще спят.

– Это цена, которую тебе приходится платить за то, что у тебя есть обожающий муж, – заметила Сара, постаравшись за легкомысленным тоном скрыть зависть. Впрочем, она не держала на сестру зла за то, что у той наличествует столь замечательный супруг, – детство у Мэрайи выдалось нелегким, и она заслужила свое счастье. Но Сара сожалела о том, что упустила свой шанс стать счастливой.

– Да, это правда, и я не устаю благодарить за это судьбу! – сказала Мэрайя и поморщилась. – Ох, как же толкается этот маленький чертенок! Адам проявляет поистине ангельское терпение к перепадам моего настроения. Никогда раньше я не была такой раздражительной.

– Малыш скоро появится на свет, и ты вновь станешь прежней радостной и смешливой Златовласой Герцогиней. – Свободной рукой Сара поправила толстый шерстяной плед. Они с сестрой оделись потеплее и подняли верх брички, чтобы защититься от ветра, но в утреннем воздухе все еще чувствовалась прохлада.

– Надеюсь, все будет именно так, как ты говоришь. – Мэрайя заколебалась. – В последнее время меня не покидает такое чувство… будто надо мной нависла какая-то туча. Мне кажется, что должно случиться нечто ужасное.

Сара нахмурилась, но тут же постаралась придать своему лицу выражение безмятежности.

– Это вполне естественно для первой беременности. Но женщины проходят через это с незапамятных времен, и я уверена, что ты справишься, как всегда. Мама не намного крупнее нас с тобой, а близнецов выносила и родила без труда.

– Это сейчас она так говорит, – быть может, она всего лишь старается подбодрить меня. – Но тут настроение Мэрайи переменилось, и она улыбнулась. – Жду не дождусь, когда я буду вся такая спокойная и разумная, а ты будешь вовсю капризничать из-за своего первого ребенка. И пожалуйста, избавь меня от этого вздора, что ты, дескать, обречена оставаться старой девой. Половина друзей Адама предложат тебе руку и сердце, стоит тебе хотя бы раз улыбнуться кому-либо из них.

Сара выразительно закатила глаза.

– Не говори глупостей. У меня нет ни малейшего желания превращаться в бледное подобие Златовласой Герцогини. – Впереди показалась развилка, и она придержала пару гнедых лошадок. – Я не очень хорошо знакома с окрестностями. Нам в какую сторону?

– Поворачивай направо, – сказала сестра. – Эта дорога ведет к заброшенной церкви, которая стоит на макушке самого высокого холма в округе. Она очень-очень старая и расположена не слишком удачно, поэтому ходить в нее постепенно перестали после того, как деревушка Ральстон переместилась в долину. – Мэрайя погрустнела. – Мы с Адамом частенько приезжали сюда в те времена, когда я еще не была похожа на раскормленную корову. Смотрю на тебя, чтобы напомнить себе, какой я сама была когда-то.

– Ты скоро вновь станешь прежней. Мама говорила, что даже после рождения близнецов она быстро вернула себе былую стать, так что оставаться красивыми – у нас в крови.

– Надеюсь, она права. – Мэрайя крепко сжала руку Сары. – Я так рада, что ты здесь! И очень жалею о всех тех годах, что мы провели порознь.

– У нас с тобой впереди целая жизнь, и мы еще успеем превратиться в настоящих сплетниц, – заверила ее сестра.

Дорога между тем пошла вверх. Вскоре глазам женщин предстала простая каменная церковь.

– Какая прелесть! – воскликнула Сара, когда они подъехали ближе. – Похоже, ее строили саксы. Ей наверняка больше тысячи лет, и она очень хорошо сохранилась.

– Адам поддерживает церковь в достойном состоянии. Зимой, когда работы в поле почти нет, это позволяет ему занять людей. – Мэрайя жалобно поморщилась, поглаживая свой огромный живот. – Они даже расчистили подземную часовню, где раньше совершались погребения, и соорудили дубовые скамьи. А когда церковь будет восстановлена полностью, он найдет им другое занятие.

На голой макушке холма ветер казался особенно пронзительным. Напомнив себе, что сейчас все-таки весна, а не лето, Сара предложила:

– Быть может, вернемся назад? Не хватало еще, чтобы ты простудилась. Если удача будет к нам благосклонна, мы вернемся в поместье до того, как все проснутся и обнаружат, что ты исчезла.

Мэрайя уже собралась было ответить, но вдруг ахнула и согнулась пополам, обхватив живот обеими руками.

– О боже, думаю, ребенок хочет появиться на свет прямо сейчас!

Сердце замерло у Сары в груди. Она резко натянула вожжи, останавливая экипаж.

– Нет, пожалуйста, нет! Подожди, пока мы не вернемся в поместье! Это всего каких-нибудь полчаса, даже меньше.

– Я… я не могу! – Мэрайя вцепилась в борт брички, ее карие глаза стали огромными от страха. – Джулия рассказывала мне об этом, она говорит, что иногда роды бывают стремительными, а иногда – долгими. Так вот, я бы предпочла, чтобы они были долгими, поскольку они у меня первые.