Старший диспетчер удивленно присвистнул (ну была у него такая дурацкая привычка), и тут подал голос дежурный диспетчер:

– Интересно, во что же это Ник со Страшилой вляпались-то? Тут парой кораблей явно не обошлось, минимум отряд был, и, похоже, с носителем.

– Думаешь… – недоверчиво спросил старший.

– Вон смотри, на носу вмятины видишь – точно средние ПКР[1]. И их слишком много, чтобы это мог быть просто залп с эсминцев. Да и этот пролом явно от подрыва боевой части, не менее чем тяжелой ПКР – значит, можно почти точно утверждать, что его среди всего прочего атаковали и торпедоносцы.

– Как же он тогда от них ушел? – недоуменно покачал головой старший диспетчер.

Дежурный молча пожал плечами, не особенно парясь из-за того, что все трое собеседников сейчас были заняты диспетчерским искином и потому видеть его жеста никто не мог, а затем бросил:

– Это Ник и Страшила. Сам знаешь – они редкие везунчики.

В этот момент перед глазами всех троих мягко мигнула иконка запроса на соединение. Несмотря на то что старший диспетчер находился в диспетчерской только как ответственное лицо, контролирующее стажера, именно он первым кликнул по иконке. Искин послушно перенаправил запрос на его личную сеть, оставив остальным возможность только смотреть и слушать. Так что перед глазами всех троих тут же возникло очень красивое женское личико.

– Привет, Страшила, – доброжелательно начал диспетчер. – Кто это вас так?

– Долго рассказывать, старшой, – устало отозвалась красавица. – Я тут вижу, у вас вторая парковочная зона свободна? Не против, если мы ее займем?

Старший диспетчер быстро вывел в углу визуальной зоны график прибытия и отлета крупнотоннажных судов, после чего согласно кивнул:

– В принципе – нет, никаких «толстяков» не ожидается еще недели три. А если кто и прибудет, отправим их в шестую. А чего не хотите стать на свое место?

– У меня маневровых осталось только семь процентов. Если начнем парковаться, где обычно, – всю орбиту станции придется по новой пересчитывать, и… хорошо, что ты сейчас на смене.

– А что такое?

– Да тут сейчас такое столпотворение начнется. Нам надо раненых выгружать.

– У вас же реанимакамеры стоят… – удивился старший диспетчер, тут же начав процедуру переключения диспетчерского искина на свой личный код, подтверждая тем самым свое право управления пустотным движением в зоне ответственности «Триммин-Коррейн». – Да и вообще медсекция сильная. У нас тут к вам целая очередь выстроилась.

Медсекция крейсера действительно была оснащена великолепным оборудованием, превосходящим все, что находилось на борту станции «Триммин-Коррейн» на одно-два, а по отдельным направлениям и на три поколения. Вследствие чего во время стоянки крейсера обитатели станции в области медицинских услуг частенько отдавали предпочтение медсекции «Искателя Терры». Первое время это даже вызывало скандалы, но потом все как-то устаканилось.

– Ничего у нас уже не стоит, – вздохнула Страшила, – а из медиков осталось только трое, да и те все в полевых реаниматорах. И кроме них там еще человек сорок, так что к нам вот-вот должны начать толпой слетаться медшаттлы.

– Понял, – машинально кивнул диспетчер, – а сам Ник как?

Страшила сморщилась.

– Плохо. Попал под разряд абордажного дрона.

– Соболезную, – отозвался старший диспетчер и отключился. Ему уже один за другим пошли запросы на связь, похоже, как раз от медшаттлов. И раз уж дело обстоит именно так, как рассказала Страшила, то подключился он очень вовремя – уровень баз дежурного диспетчера не позволил бы взять под управление большое количество пустотных объектов, которое должно было вот-вот заполнить пространство около станции. Именно поэтому диспетчер не услышал, как стажер восхищенно произнес:

– Ух, ты… какая краля!

Их атаковали в системе C3RO2755641L, когда они вернулись туда забирать картографический комплекс, оставленный шесть месяцев назад. Отряд (хотя, скорее, эскадра) явно ждал именно их. Причем командиры прекрасно знали не только стандартную тактику действий экипажа крейсера, но и все уже наработанные им привычки. И отлично подготовились. Но… они не учли того, что составлявшие экипаж крейсера люди были не просто экипажем, пусть даже и бывшим военным – к настоящему моменту они уже стали друг для друга чем-то вроде семьи. А в семье совершенно другие взаимоотношения между людьми, чем в самом вышколенном и подготовленном экипаже. Например, в отличие от флотского экипажа, в семье практически не стоит вопрос карьеры, а вот вопрос общей безопасности и… скажем так, процветания, наоборот, является приоритетным.

Когда после выхода из прыжка в ответ на запрос о текущем состоянии системы показания четырех из десяти групп базовых носителей выдали статусы, заметно отличающиеся от тех, которые транслировали остальные шесть, старший картограф крейсера офицер Ваэрли некоторое время с сомнением рассматривал полученные данные, а затем вздохнул и вызвал по сети капитана.

– Да, Ваэрли.

– Капитан, тут… короче, у четырех групп базовых носителей сильное различие в текущих статусах относительно остальных.

Ник помолчал, а затем коротко бросил:

– Сейчас буду…

– И надо тебе было беспокоить капитана?

Ваэрли сбросил соединение и только потом повернулся к произнесшему эти слова.

– Понимаете, старший офицер Грокк, я считаю так: если капитан пару месяцев назад говорил, что, по его мнению, у нас как-то слишком долго тянется белая полоса и потому всем следует не только утроить бдительность, но еще и внимательно прислушиваться к тому, что говорит тебе твоя жопа, он не просто фигурально выразился, а действительно имел в виду все, что сказал.

Грокк, хмыкнул, покачал головой и язвительно произнес:

– Извините, уважаемый старший картограф, но, согласно судовому уставу, обо всех своих сомнениях, а также обо всей информации, которую вы получаете из столь достоверных источников, как вышеупомянутые, вы обязаны были в первую очередь проинформировать меня. Поскольку именно я в настоящий момент старший вахты и к тому же исполняю по корабельному расписанию обязанности капитана во время его отсутствия. И только я должен был принять решение о том, побеспокоить ли капитана немедленно или ситуация пока не настолько критична, чтобы разбудить человека, который ушел спать только два часа назад, проведя до этого на мостике почти двое суток. Но поскольку вы этого не сделали, я вынужден, пользуясь положениями упомянутого мной устава, ходатайствовать перед капитаном о наложении на вас дисциплинарного взыскания, – старший офицер на мгновение задумался, затем небрежно произнес: – Я думаю, десятипроцентного штрафа оплаты за рейд будет достаточно для того, чтобы вы осознали свою неправоту?

Ваэрли вздохнул.

– Грокк, да знаю я, что поступил не по уставу и сначала обязан был доложить тебе, но… согласись, ты что-то последнее время стал какой-то слишком… ну-у-у… самоуверенный, что ли. Вот сам посчитай, сколько раз за последние полгода ты говорил нечто вроде: «Так, с этим мы справимся сами, не надо беспокоить капитана – дадим пареньку отдохнуть».

– И что, не справлялись?

– Да нет, справлялись, но…

– Тогда, заткнись и делай свое дело.

– Я и делаю! – огрызнулся старший картограф. – Но я тебе так скажу…

Однако что там хотел сказать Ваэрли, никто на мостике так узнать и не успел – именно в этот момент на рубке появился их капитан – Ник-сигариец, легенда Лузитании, член «золотой десятки»… молодой парень вполне обычного облика, возрастом на вид где-то от двадцати до тридцати лет. На его левой щеке оставила отпечаток сбившаяся наволочка, а волосы напоминали воронье гнездо. Короче, если бы кто-то решил нарисовать человека, которого ну совершенно точно невозможно представить капитаном не то что крейсера, но и вообще какого-нибудь более или менее крупного или хотя бы среднего корабля, то при взгляде на Ника ему совершенно не надо было бы хоть сколько-то напрягать воображение. Наиболее достоверный образ подобного человека в тот момент находился бы прямо перед ним – бери и рисуй. С натуры.