— Я открою! — закричал Мортен и галопом поскакал к входной двери. И тут закричала Рецина.

— Нажми на паузу, — раздраженно сказал Цацики и помчался к Рецине. Он попытался засунуть ей в рот соску, но она отказывалась ее брать и сердито кричала. Стоило Цацики взять малышку на руки, она сразу успокоилась.

В коридоре стоял Мортен и ждал, пока Стина снимет свои сапоги на высоких каблуках. Стина подняла голову и посмотрела на Цацики.

— Привет, — сказала она, узнав его. — Ты тоже здесь живешь?

— М-м, ага, — промычал Цацики, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Вы знакомы? — удивленно спросил Мортен.

— Да, — сказала Стина и засмеялась. — Конечно.

— Ну, не то чтобы лично, — промямлил Цацики и еще сильнее покраснел.

И почему ему вечно не везет?

Да, он действительно не был знаком со Стиной лично — скорее, на ощупь. В прошлом году он трогал ее грудь. Никогда в своей жизни он не делал ничего более неприличного. А поскольку гимназисты обедали в школе, где учился Цацики, Стина и Цацики иногда виделись. При встрече Стина всегда улыбалась и здоровалась.

— Смотрите, вон мой парень! — помахав Цацики, могла крикнуть она на всю столовую.

Ужас какой, а вдруг она и вправду решила, что они вместе? Вдруг это такое правило: потрогал девушку за грудь — и, хочешь не хочешь, ты уже ее бойфренд?

— А как ты думаешь, Рецине можно смотреть боевик? — спросил Цацики, вернувшись в гостиную. Ведь кому, как не Перу Хаммару, это знать: у него целых две младших сестры.

— Конечно, — сказал Пер Хаммар и включил фильм. — Она же ничего не поймет.

— А здесь гостиная. — Мортен махнул рукой на дверь. В отличие от Мортена, Стина была хорошо воспитана, поэтому она подошла к Перу Хаммару и протянула ему руку.

— Привет, я Стина, мы, кажется, не знакомы.

Пер Хаммар молча уставился на нее. Даже руку не протянул.

— Да это же та самая девчонка! — прошептал он Цацики и бешено захихикал.

— Отвали, — простонал Цацики. Он уже чувствовал, как больно его треснет Мортен, если узнает, что Цацики хватал его девушку за грудь. Наверняка это был непростительный грех.

Стина сделала вид, что не замечает хихиканья Пера Хаммара, и плюхнулась на диван рядом с Цацики. Цацики немного подвинулся.

О нет! Теперь-то до него дошло, кто парень Стины. Ведь это же он сам, иначе бы она ни за что не уселась рядом с ним. Если Мортен об этом узнает, он убьет его.

Цацики отсел немного подальше. Стина придвинулась ближе. Наклонилась. Неужели она его поцелует? У Цацики перехватило дыхание.

— Какая симпатичная, — сказала Стина. — Можно мне подержать?

— Конечно! — Цацики снова мог дышать. — Держи, сколько хочешь, — добавил он и передал Рецину Стине. И Стина, как это свойственно девчонкам, начала с ней сюсюкать. Интересно, где они только этому учатся?

— Слышь, Стин, может, пойдем в мою комнату? — не выдержал Мортен. Он все еще стоял в дверном проеме.

— Да ладно, давай лучше фильм посмотрим, — ответила Стина.

— Я его уже видел, — разочарованно сказал Мортен. — Он тупой.

— Неправда, — возразила Стина. — Он классный, к тому же я так давно не сидела перед телевизором, да еще с конфетами. Иди сюда, садись с нами.

Мортен втиснулся на диван между Цацики и Стиной. Цацики видел, как он обнял ее за плечи, но Стина была слишком увлечена Рециной, которая замерла у нее на руках.

Когда Рецина заснула, Мортен попытался убедить Стину переложить ее в кроватку, но Стина наотрез отказалась. Видно было, что она очень любит малышей.

— Тьфу ты черт, весь вечер коту под хвост, — мрачно пробурчал Мортен, когда Стина ушла домой — сразу, как только кончился фильм, хотя Мортен изо всех сил уговаривал ее остаться.

— Ты устала? Хочешь, оставайся ночевать, — не отставал он.

Но Стина не хотела. Цацики ее понимал, и все же ему было немного жаль Мортена, который совершенно зря взял в прокате фильм и купил конфеты.

— Ты бы лучше угостил ее яблоками. Она обожает яблоки, спроси у Цацики, если не веришь, — посоветовал Пер Хаммар и засмеялся над собственной шуткой.

— Заткнись, — шикнул Цацики, но Пер Хаммар не унимался даже тогда, когда тот повалил его на пол и попытался придушить подушками. Давясь от смеха, он рассказал Мортену все про Цацики и Стину.

Мортен недоверчиво посмотрел на Цацики.

— Да ладно. Не может быть! Ты что, правда… — почти восхищенно проговорил Мортен. — Классные, да?

— Ну, я как-то не помню, — пожав плечами, промямлил Цацики.

— Вот уж ни за что бы о тебе не подумал, — сказал Мортен и почти по-дружески стукнул Цацики по плечу. Правда, больно, все равно очень больно.

Цацики и Мортен ходили в магазин «Виво» за продуктами. Заодно Мортен купил гель для волос, хотя такого пункта в списке не было. Это ужас просто, сколько расходуется молока в многодетной семье. Особенно в такой, где есть Мортен и бывший военный, который без молока жить не может.

Переходя через площадь, где частенько собирались пьяницы, мальчики увидели папу Мортена. Он сидел на земле со своими собутыльниками. Мортен отвернулся, но тот его заметил.

— Эй, Мортен, уже и родного отца не признаешь? — окрикнул он сына. Прохожие стали оглядываться.

— Да пошел ты, — сквозь зубы процедил Мортен.

— Мортен, поди сюда! Поговорить надо!

Мортен остановился и медленно повернулся, но ни шага не сделал навстречу. Презрительно сплюнув, он в упор посмотрел на отца.

— Тебе надо, ты и подходи.

Цацики стало так жаль бедного Мортена, что он чуть не заплакал. Следовало бы запретить пьяницам заводить детей.

Папа Мортена встал и, шатаясь, подошел к ним. Цацики немного попятился. От него сильно пахло, и было ясно, что он очень давно не мылся и не чистил зубы.

— Как твои дела? — заплетающимся языком спросил он, теребя в руках мятую пачку сигарет.

Мортен ничего не ответил.

Лишней мелочи не найдется?

— Не найдется, — буркнул Мортен, хотя им только что дали много сдачи. Будь это папа Цацики, Цацики не смог бы ему отказать, но сейчас он и пикнуть не смел. Мортен готов был взорваться в любую секунду.

— Нужны деньги — иди и работай, алкаш! — прошипел Мортен. Цацики видел, что он весь дрожит.

— И это говорит мой собственный отпрыск! Нельзя ли повежливей? — Папа Мортена еле стоял, пританцовывая на непослушных ногах. Совладав с ними, он продолжил: — Если я замерзну этой ночью, виноват будешь ты, так и знай. Хотя тебе-то что. Небось только обрадуешься, что папаша твой подох.

— Так было бы лучше для всех! — крикнул Мортен. Руки его так тряслись, что он с трудом достал деньги из заднего кармана. Слезы брызнули у него из глаз, когда он швырнул их на землю и побежал прочь.

Отец Мортена наклонился и поднял купюры, Цацики помог ему собрать мелочь.

— Вы уж позаботьтесь о моем парне, — тихо сказал старик.

— Ага, — прошептал Цацики и взял тяжелые пакеты с продуктами, которые оставил Мортен.

В конце зимы, на каждые спортивные каникулы, Цацики всегда, сколько мог припомнить, ездил с бабушкой и дедушкой в горы — на запад Швеции или в Альпы — кататься на лыжах. В этом году они никуда не собирались. Эти спортивные каникулы он должен был провести в Эстерсунде с родителями Йорана. Цацики считал, что это несправедливо. Мортен тоже. Он бы предпочел остаться один в городе.

— Это исключено, — отрезала Мамаша. — В семье нельзя думать только о себе, и я не желаю слышать никаких жалоб.

Иногда Цацики сомневался, что ему так уж нравится семейная жизнь. Вот, например, сейчас: ведь он бы мог поехать в горы один с бабушкой и дедушкой, которые бы с радостью выполняли любой его каприз, а вместо этого трясся в тесной и вонючей машине. На переднем сиденье орала Рецина, Мортен слушал в наушниках музыку и фальшиво подпевал, Мамаша всю дорогу дергалась и, перегибаясь через Цацики, пыталась сунуть Рецине соску.