– А где все? – наконец спросил он у Григорьева.

– Сейчас увидишь, – тот обернулся и оскалил зубы в улыбке. Он подошел к тому месту, где должен был быть пень, наклонился, смахнул снег, уселся. Вовка в недоумении смотрел на него и ничего не понимал.

– Ну, исполать тебе, Вольх Всеславьевич, – Григорьев, все еще насмешливо скалясь, чуть склонил голову, вроде поклонился.

– Дядь Сав, вы бредите? – осторожно спросил Вовка.

– Хватит овцой прикидываться! – грозно крикнул Григорьев. – Что оскалился, а?! Белый Царик!

– Что вы городите? – Вовка на всякий случай немного отступил от спятившего Григорьева.

Пьяный он, что ли? Вовка потянул носом воздух, да нет, спиртным не пахнет…

А Григорьев вдруг расхохотался:

– Что, неужто волчьего духа не учуял? А? Волчонок!

Вовка закрыл глаза и еще раз принюхался. Так и есть, от Григорьева тянуло запахом зверя, теперь Вовка узнал: это был запах волка, человека и волка одновременно… Как тогда, на дороге. Но он все еще не верил, не мог поверить.

– Дядь Сав, вы сумасшедший? – с трудом сдерживая дрожь, спросил Вовка.

– А ты глуп, как я вижу, – спокойно произнес Григорьев, уперев руки в колени. – Оно и к лучшему. Вот что, гостей и папку твоего мои ребятки по лесу разметали. Если согласишься на мои условия, живы будут, а нет… – И он развел руками.

Вовка судорожно вздохнул и поперхнулся воздухом. Перед ним сидел взрослый мужчина, с виду вполне нормальный, но при этом явно не в себе, и угрожал убить отца и его друзей. А Мишка?! Где Мишка?!

– Усек, волчонок? – уточнил Григорьев. – Помощи не жди, Мишку твоего мы тоже поймали. А дедушка твой… – Григорьев широко осклабился. – Давно на небесных пажитях стадо пасет. А другого нам не надо. Твой дед надоел по самые уши!

– При чем здесь мой дед? – осмелился спросить Вовка. Его мало интересовал ответ Григорьева, он думал только о том, блефует ли дядя Савва или говорит правду?

– Хватит придуриваться! – прикрикнул Григорьев. – Ножичек Лесного Хозяина небось при тебе?

Вовка невольно прикоснулся к груди.

– При тебе, я и так чую, – усмехнулся Григорьев.

«Почему Лесного Хозяина? – промелькнуло в Вовкиной голове. – Кого он называет Хозяином? И здесь, и тогда, на дороге?»

– Чего вы хотите? – Вовка постарался говорить спокойно.

– Вот это другой разговор, – Григорьев окончательно расслабился. – Ты сейчас дашь мне слово Хозяина, что не станешь чинить мне препятствий и не станешь больше искать дурачка. А завтра, с утра пораньше, ты и все твои гости уедете отсюда и больше не вернетесь. За Матрену не беспокойся, мы ее не тронем, пусть доживает.

Вовка смотрел на него во все глаза и ничегошеньки не понимал.

– Что, сомневаешься? – переспросил Григорьев. – А ты не сомневайся. – Он запрокинул голову и завыл громко и протяжно, почти по-волчьи. Ему тотчас ответили.

Вскоре кусты затрещали, и на поляну вытолкнули Мишку. В том, что это именно Мишка, Вовка нисколько не сомневался. А за ним следом появились еще двое. Судя по всему, Григорьевы, сын и племянник.

Парни схватили Мишку за плечи и резко подняли. Григорьев осклабился:

– Узнаешь?

Мишка пошевелился, Вовка рванулся к нему, закричал:

– Мишка!

– Вован! – слабо отозвался Мишка.

Парни угрожающе сдвинулись.

– Отпустите, отпустите его! – взмолился Вовка. – Я обещаю, мы завтра же уедем!

Григорьев кивнул и сделал жест рукой, показав своим парням, чтоб те отпустили Мишку.

Вовка подхватил еле стоявшего на ногах друга.

– А остальные? Мой отец и…

– Возвращайся в поселок, мы их пригоним, – пообещал Григорьев. – Айда, ребята, – позвал он своих парней. Они ушли.

Мишка тяжело дышал, привалившись к Вовке.

– Ты как? – спросил Вовка.

– Лыжи потерял, – Мишка откашлялся. – Вован, я был прав, это оборотни…

– Я сейчас готов поверить чему угодно, – буркнул Вовка, – у них мой отец и остальные.

Мишка кивнул.

– Вован, – позвал он, – не давай им слова.

– В смысле? – не понял Вовка.

– Оборотни хотят, чтоб ты покинул их территорию, ты им мешаешь, – объяснил Мишка.

– Чем это я могу им помешать?

– Не знаю. – Мишка стянул с руки варежку, потер лоб. – Тут что-то непонятное. Но главным образом твой дед и тот нож, что у тебя. Ну, и еще Леша.

– Ну и что?

– А то, – Мишка задумался, а потом выпалил: – Может, ты тоже оборотень!

– Чего?! – возмутился Вовка.

– Да не ори! – шикнул он. – Услышат! Ты знаешь, откуда у твоего деда появился этот нож?

Вовка покачал головой.

– Вот именно! Ты вообще что-нибудь о своем деде знаешь?

– Ну, он работал лесником, потом сторожем на лесопилке… Да зачем тебе все это? Сейчас надо отца спасать!

– Послушай, Вован, – горячо зашептал Мишка, – помнишь, мы на этой поляне трех волков видели? Так это Григорьев был со своими парнями, я уверен. И нож в пне. Это же они обернулись тогда, поэтому старый волк упрашивал тебя вернуть нож на место. Если бы ты не вернул, они так и остались бы волками! Они скрываются, понимаешь? Зачем им свидетели? У твоего деда такой же нож был. Выходит, он тоже оборотень, а раз ты его внук, то и в тебе его кровь… – Мишка осекся.

Вовка смотрел на него тяжелым взглядом.

– Мишка, – сказал он наконец, – мы должны вернуться в поселок. Это не игрушки. Чего бы ни требовал Григорьев, я выполню, только чтоб он отпустил отца.

– Ты просто трус! – выпалил Мишка.

– Я трус?! – Вовка почувствовал, как волосы на затылке становятся дыбом, он невольно оскалился. Ночной сон вспомнился ему, возник в голове яркой картинкой белый волк с голубыми глазами.

Вовка в ярости сбросил с себя куртку, отшвырнул прочь, снял лыжи, ботинки, сорвал с себя свитер, штаны, футболку, резко вытащил нож из ножен и пошел к пню. Он плохо соображал, что делает. Только ему все время мерещилась серебристая фигура волка, фигура изменялась, превращаясь то в белобородого старика, то снова в волка. Вовка сделал последний шаг и с силой вогнал нож в середину пня.

На тренировках он не раз делал сальто. Ему даже не пришлось разгоняться, он просто оттолкнулся и подпрыгнул. Тело спружинило, изогнулось и совершило кувырок в воздухе. Вовка полетел…

Он почувствовал, как напряглись все его мышцы, как затрещали суставы, загорелась кожа. От внезапной резкой боли он почти потерял сознание.

Тот, кто очнулся, был не Вовкой.

Он открыл глаза и взглянул на окружающий его мир – мир, полный запахов, звуков, контрастный, черно-серый.

Он встал на лапы и отряхнулся. Какие-то лоскуты чужой кожи сползли с него, и он стал свободным.

– Вован! – услышал он громкий возглас.

Недалеко от него стоял человек.

Он зарычал угрожающе. Человеку здесь не место. Человек должен уйти.

Но человек и не подумал уходить.

– Вован! – снова крикнул он. – У тебя получилось!

Этот человек странным образом был ему знаком. Он принюхался. Да, точно, он знал его запах. И еще он вспомнил что-то, что-то важное… Он знал, как этого человека зовут. Мишка!

Сознание возвращалось медленно.

«Это не я, – отстраненно подумал Вовка. – А где же я?»

Он опустил голову и увидел волчьи лапы, покрытые белой шерстью, такой белой, что даже в темноте она почти светилась.

«Что со мной?»

Мишка опасливо приблизился, протянул руку.

– Ну, дай лапу, друг, а? – несмело попросил он.

Вовка с трудом приподнял правую лапу и протянул ее Мишке. Мишка, улыбаясь во весь рот, пожал ее и подмигнул.

– Можно я тебя поглажу?

Вовка терпеть не мог фамильярностей, а потому оскалил клыки. Мишка отдернул руку.

– Ладно, ладно, не злись. – И добавил восхищенно: – Я так и знал!

Вовка прыгнул на пень, задрал голову вверх и позвал, требовательно, приказывая. Он знал, что его приказ будет выполнен.

Стая отозвалась.

Он услышал их, как и они его.

Миша метался по поляне, собирая Вовкину одежду. Сграбастав все в кучу, Мишка рухнул у пня. На поляне появились волки. Они выходили из-за кустов и садились на снег.