Все трое мы дружно грохнулись спиной в воду, едва не погрузившись в черную муть с головой. Пахнуло жаром. В воздухе засверкали синекрасные всполохи. Мигдругой – и погасли, их сменил какойто странный туман. Хотя нет, это облако спор. Я завороженно смотрел, как оно оседает на воду, на камыши, на все вокруг… В голове звенело. Порвались барабанные перепонки?.. Свалившись в воду, я рефлекторно выставил ВСК94 так, чтобы ее не залило черной жижей, а вот сидору не повезло.

Резак встал на колени.

– Слушай сюда, умник!.. – прошипел он мне в лицо, и я его отлично услышал. Значит, слух в норме. – Хочешь выжить тут?

Сев прямо в воде на пятую точку, я кивнул.

– Если я приказал чтото, ты сразу выполняешь. Без разговоров. Не обсуждая. Понял?!

– Нет, – я улыбнулся ему искренне, радостно. Жаль, мою улыбку он не увидел изза дыхательной маски, закрывавшей лицо. Впрочем, Резак и так все понял.

Потому и сорвался.

Всего себя – все накопленное за время на Полигоне напряжение – «африканец» вложил в одно движение. Кулаком блондинчик метил мне в лицо. И попади он, точно сорвал бы респиратор или разбил бы фильтрующий патрон, что сейчас – все вокруг припорошено спорами, наверняка ядовитыми – равносильно смертному приговору.

Но он не попал.

Хоть и был Резак выше ростом и шире в плечах, а ловкости и мертвой хватки бывшего зэка и сталкера – как у меня – ему ой как не хватало. Кулак пролетел в считаных сантиметрах от моего лица, а в следующий миг я оседлал паренька, развернув его респиратором к воде, покрытой жирной пленкой спор. Еще чуть – и окунется «африканец» в жижу, что точно не прибавит ему здоровья.

– Отпусти!.. – прохрипел он.

– Край, отпусти мальчика, мальчик больше не будет, – вступилась Милена за нашего соратника.

Слово женщины – закон. Тем более, такой привлекательной, как моя жена. Она же просто прелесть с луком в руках. Прямотаки эльфийская принцесса! Только ушей, как у зайчика, не хватает. И слава богу, что не хватает!

Короче говоря, мне ничего не оставалось делать, как подарить Резаку свободу. Не сразу, конечно. Чуток я его подержал еще, дал время осознать всю бестактность его поведения по отношению к более опытным членам нашего сообщества. Не хватало еще между собой перегрызться посреди Полигона!

– Что это было? – как ни в чем не бывало спросил я, тем самым признавая, что могу ошибаться и даже делать глупости. Но редко. Но могу.

Мы поднялись, завертели головами, высматривая, есть ли еще поблизости «приятные» сюрпризы.

– Так ты не знаешь, умник, что это было? – спросил Резак. Не слишкомто усердно он делал вид, что ничего такого между нами не произошло.

И «умником» напрасно меня назвал. Лучше бы дядей Максимом. Или боссом. И каждый раз, обращаясь ко мне, пусть кланяется, чего уж. Какой же я умник, коль по собственной воле влез в огороженный Стеной вольер, кишащий монстрами, где и шагу ступить нельзя – в ловушку вляпаешься? И не просто влез, но еще любимую супругу втравил…

– Видишь, умник?

Я честно всмотрелся в обугленное нечто, выловленное Резаком из воды, и так же честно не увидел ничего, кроме бесполезного мусора, напоминающего покореженную компьютерную плату.

– Значит, не знаешь, – правильно истолковал мое молчание Резак. – Это «калорийка» была.

Я еще раз взглянул на угольки в руке парня:

– Дружище, у тебя хорошее воображение.

Что такое «калорийка», я не знал, однако следовало сбить с Резака спесь, пока он опять не воспарил над нами на крыльях гордыни.

– Опять ты за свое! – вскипел «африканец».

– Мальчик, тише, – кончиком лука Милена не больно, но обидно щелкнула его по затылку.

Это помогло ему взять себя в руки:

– Раз сами не видите, просто поверьте: это была «калорийка». Прибор такой, я в учебном фильме видел. Его просто взрывом расплющило. «Калорийка» при активации ускоряет метаболизм того, кто рядом. Так что еще немного, – он потряс передо мной основательно закопченной платой, – и мы бегали бы, как заведенные. Но вообщето «калорийка» не взрывается… А значит… Непонятно…

Резак растерялся. Случившееся не укладывалось в ту Full HD картину Полигона, что ему показали, и куцый мозг изза нестыковки спасовал.

– А это ты заметил? – Милена указала на обрывки чегото вроде мха, тут и там разбросанные по камышам и плавающие на воде.

– Заметил, – кивнул Резак. – На «моховик» похоже. Который разорвало. Вот как раз «моховик», активировавшись, и бахнул. Но почему как граната?.. И потому выброс спор, и…

Он прочел нам лекцию о том, что «моховик» – прибор особенный, биомеханический, в его конструкции присутствуют биологические элементы. Разработчики вообще хотели, чтобы «моховики» могли сами увеличивать свою популяцию, но вроде бы не получилось, и тогда сделали так, чтобы… Слушая парня, я сделал вывод: мозг у этого засранца как губка. Его извилины впитали в себя все, что было в тот чертовом учебном фильме. Так что теперь «африканец» какаяникакая, а ходячая энциклопедия «Полигон от А до Я». Не факт, что его сведения не устарели и вообще изначально были верны, но нам с Миленой известно ровно настолько меньше, сколько знает Резак. А значит, парня надо беречь. И слушать его. Тем более, что он не прочь молоть языком без перерыва.

– Но когда «моховик» выбрасывает ядовитые для человека споры, взрыв должен быть не громче хлопка, как если шарик лопнет. А у нас тут…

– Погоди тарахтеть, – перебил я его. – Что, если аккуратно соединить твою «калорийку» с «моховиком», да сделать так, чтоб они активировались одновременно? Как думаешь, эффект будет круче, чем если по отдельности?

Он пожал плечами. Он не умел думать. Как накопитель инфы его башка более чем подходила, но и только. И ладно, дружище Резак, думать за тебя будет тот, кто умеет это делать. Я о себе, если что.

И вот какие мысли с ходу надумались: мы едва не угодили в западню и уцелели лишь благодаря чутью и знаниям Резака. Ну и спасибо Милене, что разрядила приборы на угодившую в них стрелу. Иначе нам пришлось бы несладко… Да что там, мы были на волосок от гибели… На спину точно опрокинули ведро колодезной воды. Сердце застучало быстрее. Когда рискуешь жизнью постоянно, организм к этому привыкает и реагирует на стрессы менее бурно. Но я слишком долго жил мирно и волновался лишь о том, хватит ли денег до следующей получки… Надо признать, Макс Край потерял форму.

Но это ничего. Скоро я вновь стану прежним сталкером. Если не подохну раньше.

Светило солнце, потрескивал тлеющий камыш. В сотне метров от нас виднелись деревья. Над лугом пролетела стайка воробьев – самых обычных с виду, безвредных. Воздух, вдыхаемый через респиратор, резко пах дымом.

Хлопнув по карману шорт, Резак шагнул к камышам и уставился на них, будто надеялся высмотреть стрелу – ярко окрашенную, чтоб ее легче было отыскать.

– «Калорийка» и «моховик» вместе… Это была специально подготовленная ловушка, – озвучил я свои выводы. – Работа мастера. И либо сборку приборов специально поставили у нас на пути, либо просто так совпало. Но лично я в случайности не верю.

Резак нахмурился. То ли моя версия его не впечатлила, то ли сказал я слишком много слов, которых не было в учебном фильме о Полигоне.

– Мужчины, а вам не кажется, что мы слишком много говорим? Взрыв слышали все твари в округе. – Милену заботили насущные проблемы. – Когото грохот отпугнул, но сюда обязательно придут те, кто не прочь поживиться падалью.

Ни я, ни Резак не стали с ней спорить.

Мы поспешили к деревьям, каждый думая о своем.

* * *

Мистер Гамбино никогда не засматривался на жен друзей по одной простой причине – он терпеть не мог женщин.

Женщины крикливы, тупы, слишком много о себе думают, они дерутся, они сопротивляются, они… Короче говоря, Адольфо не приходил в восторг от слабого пола.

Чтобы создать имидж героялюбовника, не пропускающего ни одной юбки, он нанял в секретарши проститутку, взаимности которой якобы домогался на глазах у подчиненных. Но только якобы. Общество еще не доросло до того, чтобы принять потребности столь высокоорганизованных существ, как Адольфо. Его сексуальные потребности до сих пор почти во всех странах мира уголовно наказуемы. Гденибудь в Йемене, к примеру, мистера Гамбино уже уронили бы с самого высокого здания, посчитав, что забросать его камнями – слишком гуманно.