– Ты чтонибудь знаешь о существах, которые там обитают? ТТХ приборов?
Моя благоверная откинула непослушную прядь за спину.
– К сожалению, у меня нет такой информации.
Я кивнул. Рассчитывать на иное было бы наивно. Милена и так знала больше, чем ей положено.
– Спасибо, любимая. Кто предупрежден, тот вооружен. Прощай, – я крепкокрепко прижал ее к себе, а когда оторвался от сладких губ, уточнил: – Нет, не прощай. До свидания, любимая.
Она резко отстранилась, будто я был раскаленным утюгом, а она – приложенным к нему пальцем.
– Макс, разве я не убедила тебя отказаться от этой затеи? Это же безумие, Макс! Ты же наверняка погибнешь! Подумай о нашем ребенке, Макс!..
В ее голосе было столько тревоги и отчаяния, что Патрик, который вряд ли понимал, что между нами происходит, уяснил одно – случилось чтото страшное, и расплакался. Слезки текли по маленькому лицу, он пальчиками втирал их обратно в глаза, пытаясь остановить, но ничего не получалось.
На душе у меня и так было тяжко, а стало совсем уж тоскливо.
Я присел рядом с сыном на ковер, обнял его:
– Сынок, я вернусь. Я обязательно вернусь.
И, поднявшись, двинул к двери.
– Я пойду с тобой, – скрестив руки на груди, Милена встала у меня на пути. – Ты один не справишься!
Когда она такая, с ней надо помягче, иначе ее не только не переубедить, но еще и схлопотать можно. Меньше всего я хотел устроить драку с женой на глазах у сына. Тем более – сейчас.
– Нет, любимая, не пойдешь, – я улыбнулся ей как можно приветливей, аж челюсти едва не свело. – Это слишком опасно. Ты должна позаботиться о Патрике. В конце концов, его не с кем оставить, верно?
Прикусив нижнюю губу, Милена кивнула и посторонилась…
Спускаясь по смердящей котами лестнице, заваленной окурками, одноразовыми шприцами б/у и упаковками от шоколадных батончиков, я закинул на плечо полупустой сидор – мужчине совсем немного в жизни надо, все помещается в брезентовом рюкзаке. Главное – чтобы в кобуре под курткой был надежный пистолет, а остальное приложится. Но на сердце все равно было тяжело – камень на сердце, прямотаки плита. Хорошо, хоть не могильная, тьфутьфутьфу.
Я вышел из подъезда и угодил в ночной Вавилон. В соседнем дворе ревело стадо мотоциклов, пахло дымом. Со всех ног я помчался к троллейбусной остановке. До утра нужно многое успеть.
Спустя двадцать минут поездки на «рогатом» и два квартала пешком – бегом! – я тормознул у ржавого сетчатого забора в три моих роста. На площадке стояло с десяток тачек. Она отлично освещалась прожекторами, у въезда торчала стеклянностальная будка для сторожевого пса. И этой ночью в ней за барбоса чернокожий здоровяк по имени Джонни.
– Привет, дружище! – приблизившись к будкеКПП, я махнул рукой.
У Джонни лысый череп, в губы ему будто закачали полкило силикона. В плечах он, как говорится, поперек себя шире. Темносиняя форма охранного агентства клана «Африка», нанятого мистером Гамбино, чудом не лопается по швам – столь могучие мышцы под ней бугрятся. На плече у Джонни висит штурмовая винтовка М16, игрушечно маленькая на фоне двухметрового верзилы. В дополнение к «игрушке» в будке хранится небольшой арсенал: ручной пулемет, парочка РПГ, гранаты и ящик патронов. Этого вполне хватит, чтобы держать оборону до подхода подкрепления, если местные наркоши совсем потеряют страх или какой уволенный дурачок захочет кинуть бывшего босса, у которого тут автопарк и склад поблизости.
– Привет, Макс, – сверкнул сахарными зубами Джонни. – Ты чего тут делаешь? Тебя ж с работы выгнали?
Я кивнул и тут же замотал головой, намекая, что его информация малость неверна:
– Дружище, наш босс – благородный человек. Он понял, что погорячился, позвонил мне, извинился и попросил выйти на ночную отгрузку.
Охранник прищурился. Да уж, перестарался я с этим «извинился». Зная Адольфо Гамбино, эту самодовольную жирную сволочь с вечным сигарным окурком в лоснящейся пасти, я бы тоже не поверил, что тот в принципе способен выдавить из себя такие слова, как «мне очень жаль», «простите» или хотя бы «спасибо».
– У него не было выхода, – поспешно добавил я, заметив, что Джонни потянулся к винтовке. – Никто из парней не может. К кому не дозвониться, кто прихворнул, а кто лыка не вяжет, глаза уже залил. Вот мистеру Гамбино и пришлось мне… И не то чтобы он извинился… Но сам понимаешь, Джонни, у меня семья! Кормить надо, бабки нужны. Так что…
Печально улыбнувшись, «африканец» кивнул мне – мол, еще как понимаю, Край, сам такой – и махнул лапищей, разрешая пройти.
Ух! Кажется, пронесло. Нет, я не испугался. Просто убивать Джонни не хотелось, хороший он парень. Да и шуметь не входило в мои планы. Мне ведь надо, коечто прихватив с собой, незаметно проскочить через все кордоны Вавилона и выбраться из города.
Я вытащил из кармана ключи, открыл слегка помятую дверцу микроавтобуса, на котором еще утром колесил по Вавилону, и плюхнулся на протертый до дыр дерматин сидушки.
Этот микроавтобус – классический «ФольксвагенТ1» – мы, работники мистера Гамбино, называли фургончиком дядюшки Мокуса. На небесноголубом фоне бортов и крыши были нарисованы цветы и пестрели надписи «любовь», «надежда» и «мир» с переводом на инглиш – «love», «hope» и «peace». Меж глазастых фар на капоте подростковым прыщом вспух пацифик. Такой же знак торчал на крыше. Так что по форме фургончик был транспортным средством хиппи, закоренелых пацифистов, не терпящих насилия даже над кусающими их комарами. А вот насчет содержания… Чтобы увеличить полезный объем, из салона безжалостно удалили пассажирские диванчики, превратив наивный микроавтобус в закамуфлированный под урбанистические пейзажи грузовик. А где камуфляж, там что?
Верно, там никак без оружия.
Бак фургона оказался заполнен под самую крышку. Приятно. Не придется грабить бензоколонку.
– Макс, ты в курсе, конечно, но все равно я хотел предупредить тебя, что… – Джонни вразвалку двинул к фургончику.
– Потом, дружище, я очень спешу! – «Фольксваген» сорвался с места, оставив охранника позади.
Грубовато я с Джонни, но время нынче дорого.
Выехав со стоянки, я свернул за угол длинного одноэтажного здания и подогнал фургончик дядюшки Мокуса к складу. Именно здесь я получал товар для развозки по городу. Ночью склад не работает, но Джонни об этом знать необязательно.
Прихватив увесистую монтировку, я взобрался на пандус. Задача у меня простая: сорвать замок с тяжелой стальной двери и слегка пощипать имущество бывшего босса. Макс Край не вор, просто нужно коечто взять напрокат, а спрашивать разрешения у владельца некогда.
Однако с самого начала все пошло не так. Я задумчиво уставился на дверь. Там, где обычно висел замок – здоровенный такой, амбарный, – наблюдалось его полное отсутствие. Что за чертовщина?..
Осторожно, чтобы не звякнула, опустил монтировку на асфальт пандуса. Затем вытащил из кобуры любимый «форт» и, сняв его с предохранителя, за ручку потянул дверь на себя. Отлично смазанные петли не выдали, не заскрипели.
И вот я на складе.
Все лампы тут горели, освещая стеллажи с ящиками, ящики, поставленные прямо на пол, и просто горы товара, уложенного на брезент и брезентом прикрытого.
Нерадивые работнички забыли выключить свет и закрыть склад?
Сразу у входа висела «одежка» отечественного производства – камуфляжные бронежилеты «Корсар», разработанные еще для первых украинских миротворцев, до кризиса воевавших в Ираке, в СьерраЛеоне, в Ливане и на Балканах. Дальше – штабеля ящиков с эмблемой Луганского патронного завода, давно уже производящего боеприпасы не только к спортивному и охотничьему оружию. Еще дальше – автоматы, новенькие, в смазке еще. И штурмовые винтовки. И пистолеты с пулеметами, и гранатометы, ПЗРК, каски, ножи, взрывчатка с гранатами. Есть и снаряга какая только угодно, начиная от фляг и заканчивая тактическими фонарями. Армейская тушенка даже есть!..
Считайте, здесь филиал «Укрвоенэкспорта», поставляющего оружие всем страждущим в Южном Судане, Ираке, Грузии, Кении и так далее, и тому подобное. Если где началась кровавая баня, то уж точно не обошлось без стволов, смазанных салом и взбрызнутых горилкой.
