Почему я считаю парней в балахонах странными? Да потому, что при ограблении не погиб ни один охранник и ни одного кассира не уложили мордой в пол. 14,5миллиметровый КПВТ в лобовой части башни ни разу не жахнул. Из ПКТ, который попроще, грабители тоже не потрудились открыть огонь. Судя по записям камер видеонаблюдения, они просто вошли в банк и, не сказав ни слова, подождали, пока им соберут бабки в полиэтиленовые мешки для мусора. В выносе купюр из хранилища принимали участие все, кто был в банке, включая посетителей. Так что парням в балахонах оставалось только сесть в БТР и укатить из города.

Последнее – насчет укатить – мои домыслы. Я на их месте точно свалил бы из Вавилона и, перегрузив баблос в грузовик, утопил бы «коробочку» в болоте, а через месяцдругой зажил бы припеваючи на пляже под тенистой пальмой.

Молоденькая дикторша от имени кланов «Америка», «Африка» и «Азия», хранивших сбережения в ограбленном банке, пообещала с экрана крупное вознаграждение за инфу, которая поможет в расследовании инцидента. Я даже с шага сбился, увидев, сколько нулей в заявленном бонусе.

Тем временем папарацци терпеливо ждал меня, и не думая опускать здоровенный – как только в руке помещается? – смартфон, направленный камерой на мою дражайшую супругу. Та, будучи в ярости от такой наглости, скрестила руки на высокой груди и выглядела очень возбуждающе.

– Дружище, дайка мне телефончик на минутку, – я встал между Миленой и папарацци.

Левая половина его лица – сплошной ожоговый рубец, глаз почти что затянуло, ни ресниц, ни бровей. Такому «красавчику» нелегко найти подружку. Но взгляд… Его взгляд мне не понравился. Так смотрит человек, умеющий убивать без раздумий. В Вавилоне у многих такой. В этом городе повышенная концентрация ветеранов, покуролесивших в самых горячих точках планеты. На дворе ведь глобальный экономический кризис. Гражданские войны и революции охватили Землю, а ридна нэнька Украина задолжала Центробанку, Евросоюзу и прочим хватким до поживы финансовым организациям, вот и расплачивается людьми – миротворческими контингентами. Отслужив за бугром, в страну возвращаются недовольные правительством мужчины, которые сбиваются в кланы по территориальному признаку – кто где воевал. Так появились клан «Азия», «Африка», «Америка» и прочие помельче. Кланы вне закона, промышляют криминалом. Их представители специфически одеваются, носят отличительные знаки. Но на папарацци ничего подобного не было. Одиночка, как и я?

– Дружище, не заставляй меня повторяться, – я не оставлял намерений завладеть чужим имуществом.

Чуть помедлив, он протянул мне телефон.

Посетители кафе – а сюда заглядывает только особый контингент – усиленно делали вид, что нас не видят. Лапулябармен – челочка, розовый жилетик – так тщательно протирал рюмки, будто хотел сделать их перфорированными.

Смартфон оказался недешевой игрушкой, напичканной «железом» и софтом по последнему слову мгновенно устаревающего хайтека.

– Снесу видео, где я в главной роли, – и забирай девайс. Уж кемкем, а вором Максимка Краевой никогда не был.

– Да пошел ты! – сцедил папарацци изпод шляпы.

Не люблю, когда со мной так разговаривают. Да и руки чесались…

От удара, который лишил бы болтливый рот парытройки зубов, папарацци легко уклонился и, схватив стул, огрел им меня по плечу – да так, что стул развалился на куски, а мои колени встретились с грязным кафелем. Чистым пол в кафе по определению быть не мог, потому что протирать его – обязанность моей благоверной, помимо работы официанткой.

Пока я поднимался и высматривал обломок мебели поувесистей, чтобы достойно ответить на атаку, извращенец выскочил из кафешки и бросился наутек – аж полы плаща взвились крыльями летучей мыши. Мчать за ним сквозь вечернюю толпу, рискуя при этом оттоптать комунибудь ногу, а потом схлопотать от травмированного пулю в спину?.. Наличие оружия у всех и каждого – залог взаимной вежливости в нашем городе. Так что обойдемся без пробежек трусцой.

– Макс, я переодеваться, – заявила Милена тоном, не терпящим возражений. – А ты разберись с телефоном и отдай его Эрику. Вдруг владелец вернется. Я не хочу неприятностей.

В мегаполисе, где вся власть принадлежит криминальным группировкам, неприятности могут быть только у тех, кто живет по закону и совести. Именно так нужно было ответить глупой женщине, но я лишь кивнул – мол, конечно, любимая, без проблем. Просто не хотелось устраивать семейную сцену на радость посетителям забегаловки.

Разблокировав трубку, в соответствующей папке я вмиг нашел нужный видеоролик. Вот я захожу в кафе, обнимаю супругу, а потом… «Удалить?» – предложило меню. Палец ткнулся в «Да». С чувством выполненного долга я неспешно двинул к Эрику, который был не только барменом, но и хозяином заведения. Этот субтильный метросексуал меня почемуто недолюбливал. Но если б не его обесцвеченная завитая челка, я ни за что не позволил бы Милене работать в его гадюшнике. Какой еще босс удержится от подкатов к красавицеблондинке, у которой ноги от ушей, попка – персик, а грудь должного размера?

Возьмем, к примеру, Адольфо Гамбино, моего бывшего начальника. Он настолько толст, что всю одежду, включая носки, ему шьют на заказ. Увидев его, хохмачи Гарлема вмиг забудут шутки о жирных мамашах и воспоют нетленный образ сицилийца. Он страдает одышкой, ужасно потеет, изза чего смердит, как мусорный бак в июльскую жару, но все равно охоч до женского пола. Не приведи господь Милене устроиться к такому на работу!..

– Лапуля, как дела? – улыбаясь, поприветствовал я Эрика.

И тут же нарвался на презрительный взгляд местного большого бугра, величайшего топменеджера всех времен и народов.

– За поломанный стул сразу расплатишься? – прошипел Эрик, со звоном впечатав в стойку очередную натертую рюмку, челочка его при этом яростно взметнулась. – Ах нет? Тогда, Край, я у Милены вычту. И как она только живет с таким придурком?!

И точно – как? Я ведь настолько не красавец, что меня испугаться можно. С тех пор как на моем плече прижился скорпион под парашютом, жизнь не упускала случая поставить очередной шрам на мою кожу, обтягивающую почти что семьдесят кэгэ без грамма жира. И сколько б я ни брился, щетина всегда кололась. И прическа у меня не модная – волосы коротко острижены. И одеваюсь я не в костюмы от кутюр, как некоторые: на мне тельник с обрезанными рукавами, армейская куртка с множеством карманов, пятнистые штанишки и старые ботиночки с высокими берцами поверх мозолистых копыт. И роста я вовсе не баскетбольного, и насчет жратвы непривередлив – не раз доводилось завтракать кузнечиками, обедать ящерицами, а ужинать скорпионами и змеями. Дада, я вовсе не похож на парня из офиса, раскатывающего по бесконечным коридорам на сигвее.

«Зато я пару суток подряд – разве что с перерывами на естественные надобности – могу заниматься постельным фитнесом!» – едва не ляпнул я Эрику. Хорошо, что вовремя язык прикусил. Вряд ли супруга высоко оценила бы мои откровения.

– Говоришь, за стул расплатиться надо? – я задумчиво посмотрел бармену в бесстыжие глаза.

Кадык его дернулся, взгляд он отвел, но всетаки, сволочь, кивнул – и я враз передумал отдавать ему на хранение трофейный мобильник.

С какой вообще стати? Пусть девайс с мультиядерным процом зачтется мне моральной компенсацией. К тому же трубку – почти новая, ни царапинки – можно продать хотя бы за треть цены. Деньги сейчас как никогда не помешают…

– Ну что, Край, идем уже? – Милена процокала каблуками из подсобки.

Розовое форменное платьице любовь моя сменила на маечку и джинсы, подчеркивающие изгибы ее тела. Вот умеет же одеться так, что лучше б голая ходила, – мужики меньше заглядывались бы!

Она повесила на плечо сумочку, сшитую из лиловой кожи молодого дерматина:

– Эрику телефон отдал?

– Да, любимая, – южнокорейский девайс незаметно скользнул мне в карман, поближе к ключам от служебной тачки, которые я в сердцах забыл вернуть бывшему боссу. А бармену, вздумавшему уличить меня во лжи, незаметно для Милены показал кулак, после чего это чудо с челочкой так и застыло с открытым ртом.