В отчаянии – время утекало, как вода между пальцев, а бомба до сих пор не обнаружена! – палач залез на чердак. Там было ожидаемо пыльно, через паутину следовало прорубаться мачете, но в то же время неожиданно пусто. В доме работорговца хлам выбрасывали, а не складировали в отдалённых труднодоступных местах.

Спустившись с чердака, Зур поймал взгляд слуги, стараясь разглядеть в нём хоть какойто намёк, способный помочь в дальнейших поисках:

– И это всё? Не стесняйся, облегчи душу. Господь отблагодарит тебя за это.

Слуга чуть замялся – на лице его возникло подобие мимики, изза чего посыпалась пудра. В конце концов он решительно шаркнул ножкой и выдал:

– Конечно же, нет, сэр. Мы не осмотрели цокольный этаж. Но вряд ли вас заинтересует…

– Ну почему же, – вмешалась Милена. – Нашего лысого друга именно что заинтересует.

В цокольном этаже обнаружился гараж на три авто, заполненный ровно на треть, – там сиротливо ждала водителя симпатичная машинка с быкомэмблемой на капоте. Рядом с гаражом размешалась дровяная сауна с купелью. В котельной Заур не обнаружил чеголибо, хотя бы отдалённо похожего на бионоид, способный уничтожить весь Киев, – знать бы, как он выглядит – или хотя бы странного. Итого: минус ещё три минуты.

Хозпомещение было заполнено банками, склянками, порошками и прочей химией пополам с инструментом садовым и строительным. Ни грязные тряпки, ни электролобзик на роль бомбы не подходили.

В просторной бильярдной обнаружился бар, и Милена тут же налила себе и Хельге по стаканчику мартини. Заур от «промочить горло» отказался: пить с горя не умел, а радоваться повода пока что не было.

– Что здесь? – спросил он у слуги, показывая на дверь в дальнем углу этажа.

– Ничего интересного, сэр. – На лице слуги не дрогнула ни одна мышца, но всётаки палачу показалось, что… – Всего лишь постирочная, сэр.

– Ах всего лишь… – Заур устремился к двери.

По его требованию слуга крайне нехотя достал связку ключей и отворил.

Лишь только заглянув в помещение, палач понял, что предчувствие его не обмануло.

Тут на выложенном плиткой полу в окружении плиточных стен стояли пять стиральных машин.

Не одна, не две, а пять!

Это показалось палачу в высшей мере подозрительным. Велев никому не входить, – мало ли, вдруг сработает взрывное устройство, вроде миныловушки?! – он заглянул в каждую стиральную машину. На что Заур надеялся? Угадайте с трёх раз. Ну конечно же он собирался найти в быттехнике бионоида! Не нашёл. Очень удивился, расстроился даже.

Взглянул на слугу.

Подняв глаза к потолку, – конечно, выложенному плиткой – напудренный парнишка сообщил, что хозяин любит, чтобы у него всё было чистое:

– На одной простыне – только шёлк! – вторую ночь не спит. Так что, сэр, стиральные машины у нас не простаивают. И гладить приходится много. А если прожечь простыню утюгом, то…

Живописания быта прислуги Ильяса так же интересовали Заура, как перипетии муравья гденибудь в сельве Южной Америки – то есть нисколечко. Но он бы выслушал сотню таких же серых и скучных рассказов, если бы это помогло найти бомбу.

Пока же поиски зашли в тупик.

И времени на то, чтобы обезвредить игрушку путников, практически не осталось.

* * *

Дальше по долине смертной тени было не пройти, не проехать.

Узкий перешеек перегораживал завал из кусков тел, обрывков скафов и обломков систем жизнеобеспечения. Над оплавленным крошевом зданий вились дымки – там, куда ударили небесные молнии во время недавнего буйства облаков. И молнии эти во много раз сильнее тех, что вылетали из наших пушек и пушек иномирцев, нас преследующих.

Патрик топнул ногой по спине тарантула, остановив его возле паука Робота и Голована. Сообразив уже, что угодили в ловушку, из долины нам не выбраться, потому что пауки просто не успеют подняться наверх, – мы будет отличной мишенью – союзники всё же готовы были умереть с почестью. О том, чтобы сдаться, они и не подумывали. И направили оружие вовсе не назад, откуда вотвот должна была появиться погоня.

Ведь кроме трупов в долине было полно живых.

И все они были отлично экипированы и вооружены.

Но об этих товарищах позже, ибо я сначала услышал восторженный рёв, а уж потом понял, с кем свела меня злодейкасудьба за тридевять земель от Земли родной:

– Святые моторы! Край, выходи – не бойся, заходи – плачь!

Дада, я едва не рухнул с арахнобионоида, увидев в исходнике, бывшего главаря бывшей мотобанды «Ангелы Зоны». Да это же Гордей Юрьев по прозвищу Рыбачка Соня собственной персоной! Когда мы виделись в последний раз, его основательно нашпиговали пулями коллеги святоши Заура. Я был уверен, что Гордея убили, а тут вот… Чудеса да и только!

Наверное, это хорошая примета, если перед смертью повстречаешь ожившего покойника.

На Рыбачке был надет вычурный скаф, вроде как сшитый из рыбьей кожи, – сплошь в крупных чешуйках. Но это ещё ладно, тут иначе нельзя. Поразило меня другое – Гордей одной рукой держался за руль, а в другой у него – свинья грязь везде найдёт – была намертво зажата армейская фляга, от которой к шлему, соединяясь с ним на уровне рта, тянулась трубка. По трубке, конечно же, подавалась не водичка какая и не тоник. Готов побиться об заклад, во фляге – «Хиросима», фирменная перцовка «Ангелов Зоны», уничтоженной мотобанды Рыбачки!

Рулил, кстати, Рыбачка тем самым чоппером, на котором по сектору рассекала японка. Этого мощного стального жеребца с иным не спутаешь. Тем более что за спиной Гордея сидела, обхватив его руками и ногами, давешняя дама с изрядным бюстом.

Онато тут каким каком?!

Теперь о вооружённых и отлично экипированных товарищах.

На всех на них были скафы из такого же материальчика, как у Рыбачки, так что логично было решить, что в исходник они прибыли вместе с моим старинным приятелем.

Они – это крысозавры.

Обычный крысозавр похож на здоровенную такую крысу, но не крыса вовсе – потому что размеры, и лапы длинные, впечатляюще мускулистые, а хвост – точно кусок силового кабеля: чёрный и тяжёлый. Хвостом крысозавры обожают хлестать себя по бокам, покрытым крупной чешуёй и бурой шерстью. Череп у крысозавра большой, массивный. Из пасти, если крысозавр улыбнётся, видны желтоватые слюнявые клыки. Да, ещё с глазами у этих иномирцев проблемы: серые бельма у них, а не глаза, и в бельмах тех полно кровеносных сосудов или же трубочек. А когда эти трубочкисосуды наполняются алой жидкостью – кровью, быть может, наверняка утверждать не стану – бельма начинают светиться алым же. Зачем это? Точно не для того, чтобы хорошо видеть – крысозавры слепые.

Вот каких товарищей закинуло в исходник в количестве около сотни. На спинах поверх скафов у крысозавров были установлены небольшие башенки с торчащими наружу спаренными стволами.

Когда Гордей Юрьев подъехал к нашему тарантулу, я в очередной раз убедился, что стать симпатичнее ему категорически не грозит. Как была у него мерзкая рожа завсегдатая злачных заведений, так и осталась.

– Здорово, Край! Как делишки? Эти парни с тобой? – Он кивнул на Робота, который беспрестанно водил по сторонам пулемётом, и Голована, тоже чувствовавшего себя не в своей тарелке.

О нашей встрече я куда дольше рассказывал, чем всё происходило на самом деле. Считанные секунды на то, чтобы оценить обстановку и услышать Рыбачку.

«Не сейчас, дружище. У нас тут небольшие проблемы…» – хотел я сказать, но не успел, ибо в долину ворвались ищейки, а за ними – вездеход, вновь облепленный заключёнными лагеря, позади двигались длинноногие бионоиды с наездниками.

По собственному опыту знаю, что из пистолета по крысозавру стрелять не стоит, это разве что его разъярит. А вот против шаровых молний спутники Рыбачки устоять не могли – первым же дружным залпом зэки выкосили в стройных рядах крысозавров заметные проплешины.

Но крысозавры не умеют подставлять вторую щёку. И не только потому, что щёк у них нет вовсе. Ответная реакция не заставила себя ждать. Десятки спаренных стволов одновременно выплюнули десятки капсул с взрывчатым веществом. Эти капсулы крысозавры используют в бою вместо привычных нам пуль. При попадании в препятствие капсула раскалывается, химическая дрянь, в ней содержащаяся, вступает в реакцию с воздухом, а в результате – взрыв, сравнимый по мощности с противопехотной гранатой.