— Я хочу сказать, что вы выглядите как порядочная, уважаемая дама, и я не замечал, чтобы вы беседовали с кем-нибудь из мужчин. Казалось, приблизиться к вам и заговорить с вами совершенно невозможно.

Только теперь Клара поняла всю сложность своего положения. Она была замужем и в то же время оставалась незамужней. Она не могла поощрять мистера Барретта и не должна была этого делать.

— Я просто хочу сказать, что вы не производите впечатления женщины, готовой поощрить ухаживание… О черт возьми! Я и сам не знаю, что говорю. — Медведь широко улыбнулся ей. — Так вы готовы со мной сразиться?

— Думаю, да, — сказала Клара, опуская глаза и медленно стягивая с рук перчатки палец за пальцем. Обручальное кольцо, казавшееся ей когда-то необыкновенным, теперь потеряло свою ценность. Кроме того, обручальные кольца ведь обычно делают из золота, а не серебра. И это тоже было подделкой, как и ее брак.

В подтверждение тому Медведь, как она заметила, не обратил особого внимания на кольцо, оно не вызвало у него никаких подозрений. С его точки зрения, кольцо было просто украшением, а не свидетельством того, что у Клары где-то был муж.

— Вы правша? — спросил Барретт, направляясь к столу, где их дожидалась толпа мужчин.

— Да, я действую правой рукой.

Она старалась быть достойной его, а он вел себя как вельможа. Клара рядом с ним казалась себе маленькой и хрупкой. Еще никогда в жизни она не встречала мужчины, который заставил бы ее чувствовать себя маленькой. Свидетели их предстоящего единоборства смотрели на Медведя, собиравшегося представить Клару Бену Диру, который должен был стать судьей их поединка.

— Мисс Клаус и я встречались, — сообщил Бен Дир, улыбнувшись при виде ее удивительной прически и бриллиантов в волосах и ушах.

— Эй, Медведь, ты не переживешь, если она тебя побьет! — заявил кто-то под общий хохот.

Медведь ухмыльнулся и подмигнул Кларе:

— Я достаточно большой мальчик, чтобы принять поражение с достоинством.

Его тон и подмигивание убедили Клару в том, что он не верил в возможность своего проигрыша. Ему это и в голову не приходило.

— Каковы правила? — спросила она Бенджамина Ди-ра. — Ведь, кажется, не существует особых правил для такого рода соревнований.

— Вы можете опереться локтем на книгу, — сказал тот, указывая на толстый словарь, — это даст вам возможность приподнять свой локоть до уровня руки Медведя. Но как только вы поставите локоть на книгу, вы уже не имеете права двигать рукой или поднимать ее.

«Все эти объяснения для тех, кто не имеет ни малейшего понятия о такого рода состязаниях», — подумала Клара, но ничего не сказала. Она скрестила ноги, при этом ее юбка слегка приподнялась, обнажив лодыжки, обтянутые черными чулками. Для ее роста и комплекции они выглядели довольно стройными. Эти лодыжки, как и башмаки, украшенные матерчатыми розочками, казались изящными рядом с массивными ножищами Медведя.

Барретт невольно бросил взгляд на ее ноги, на что Клара и рассчитывала, и тотчас же отвернулся. Но в его глазах она увидела именно такое выражение, какое и должна была увидеть. Такой взгляд бывает у мужчин, когда они ненароком увидят часть женского тела, не предназначенную для обозрения, и понимают, что женщина знает об этом, и у них возникает непреодолимое искушение посмотреть снова. Поэтому во взгляде Медведя Клара прочла выражение удивления, смущения, удовольствия и вины. Однако важнее всего было торжество, которое он не мог скрыть, торжество от того, что ему удалось подглядеть часть женских прелестей, обычно скрытых от чужих глаз.

— Ладно. Отойдите все назад! — скомандовал Бенджамин Дир, делая знак зрителям. — Дайте соревнующимся пространство, чтобы они могли собраться с силами и свободно дышать.

Никто, разумеется, не принимал этого состязания всерьез, и никому и в голову не приходило делать на них ставки. Дир кивнул Медведю и Кларе:

— Начинайте.

Она подняла руку, выпростав ее из-под плаща, подалась вперед и уперлась локтем в словарь. Клара опасалась, что ее рука утонет в массивной лапище Медведя, хотя у нее были крупные руки. Но что ее действительно поразило, так это собственная реакция на его прикосновение. Ее будто ударило электрическим током.

Рука Медведя была теплой и крепкой, и Клара почувствовала быстрое биение крови в ней, когда их запястья соприкоснулись. Рукава его рубашки были закатаны, и падающий сверху свет позволял видеть густые волосы на руках, отливавшие темным золотом. Клара ощущала его запах: крахмал от рубашки, сладкий запах мыла, чуть заметный аромат хорошей сигары, уже почти выветрившийся, и приятный для нее аромат брильянтина, который, она была готова поклясться, он обычно не употреблял, потому что его собственные волосы обладали живым и естественным блеском. Его глаза были не далее чем в шести дюймах от ее собственных.

— Какими духами вы пользуетесь? — спросил он своим раскатистым голосом.

— Настоящей немецкой туалетной водой Хойта.

Это был ее собственный одеколон. Она не одалживала его у своих спутниц. Жан-Жак утверждал, что этот аромат возбуждает в нем безумное желание. Сейчас, видя пламя во взгляде Медведя, Клара подумала, что и на других мужчин этот запах действует так же, как на Вилетта. И это было прекрасно! Они сидели так близко, что Клара могла видеть золотистые искры в его карих, как у медведя, глазах и любоваться густыми золотистыми ресницами. Она заметила легкую россыпь крошечных капелек пота на его висках; ей казалось, что он думал о ее стройных щиколотках, о длинных локонах, обрамлявших ее лицо, а также об исходившем от нее аромате, приводившем мужчин в неистовство.

— Готовы? — спросил Дир.

— По правде говоря, нет, — ответила Клара, выпустив руку Медведя и откинувшись на спинку стула. — Здесь слишком жарко, и этот плащ мне мешает. — Она развязала ленты плаща, улыбаясь Бену Диру. — Не будете ли вы так любезны…

— С величайшим удовольствием, — ответил тот, вставая за ее стулом и принимая плащ.

В рядах зрителей послышался странный звук, похожий на шипение пара, за которым последовало странное молчание. Глаза Медведя округлились, челюсть отвисла, и он даже не пытался скрыть своего изумления.

Корсаж Клары, над которым накануне потрудились Зоя и Джульетта, имел столь вызывающе глубокий вырез, что открывал для обозрения значительную часть грудей и верхнюю часть сосков. Ей и самой казалось, что кремовая безупречная кожа, выпирающая из корсажа, представляла весьма любопытное зрелище, а кожа у нее была и в самом деле гладкая и розовая, как персик. У нее были большие и прекрасные груди, будто приглашавшие ласкать и целовать их. Жан-Жак твердил ей это сотни раз.

Снова подавшись вперед и позволив мистеру Барретту насладиться захватывающим зрелищем, Клара оперлась локтем на книгу и сжала его повлажневшую руку. Кости его, казалось, стали мягкими.

— О мой Бог, — прошептал Медведь хрипло, не сводя глаз с внушительного декольте.

— Мы готовы, — сказала Клара, любезно кивнув Бену Диру.

Отчаянным усилием овладев собой, он отвел взгляд от ее груди, проверил положение их локтей, потом с трудом выговорил:

— Все в порядке.

С ошарашенным видом Медведь поморгал, и его запястье напряглось.

— Так соревнование началось?

— Почти, — пробормотала Клара, хлопая длинными ресницами.

— Начали.

— Этот запах… этот аромат… и эти…

— Пошли!

Клара изо всех сил сжала его руку, но ее власть и сила распространялись за пределы их сомкнутых рук. Они подались друг к другу через разделяющий их стол и смотрели друг другу в глаза не отрываясь. Потом Клара медленно и выразительно провела кончиком языка по краю чуть приоткрытых губ.

Медведь шумно вздохнул, продолжая смотреть на нее, на висках его выступили капельки пота. Но Клара уже покончила с ним. Она глубоко вдохнула, позволив своей пышной груди выступить из декольте до последнего возможного предела. Медведь дольше не мог противиться, и его взгляд переместился сначала на подол ее платья, а потом ниже, на щиколотки. И надо же! Клара его подловила! Она выбрала удачный момент, ловким и сильным движением пригнула его руку к столу и держала ее в таком положении до тех пор, пока не встретила взгляд его горячих карих глаз, от которого вся ее обнаженная кожа запылала.