Фотографии на стене. Тоже хорошо, что стариков не забывают.

Нормально у них тут! Просторно. Для кроватки место есть. В матице крюк есть. В углу ещё один. Пристроят меня на первое время …

Я обошел весь дом,¬ всё нормально: постели застелены, ведро вынесено, холодильник не пустой, грязной посуды нет.

Хорошо!

Пожалуй, я останусь. По мне тут! – решил я.– От добра – добра не ищут!

Узнать бы какой месяц?!

О! Будильник есть. Так! 10–30. Так! Где там солнышко?! Градусов 30 будет к горизонту в 10¬30...Значит, – март! Так... март! Это, что получается?.. А получается… а получается... что официально я появлюсь здесь где-то под Новый год!

...Ну и что?!

Следующим летом уже яблоки сосать буду, и зубами скрести их...Витамины...Нормально! Проживем!

Со мной-то полегче им будет! А то вдвоём?!..

Не дело – в целом доме и вдвоем!

Всё! Точно! Останусь ка я тут! С ними.

С мамой! С папой!

Брат

Сашка Новичихин ждал меня около школы.

– У меня брат родился! – сказал он заговорщицки. – Маленький. Хочешь посмотреть? Если хочешь – после школы пойдем. Мамка сразу куда-нибудь соберется, а я тебе покажу.

Я махнул головой в знак согласия. Интересно.

– А когда родился? Вчера? – спросил я Сашку.

– Не знаю. Может вчера, может позавчера. Мамку в Майну увезли еще на той неделе.

Вчера вечером приехала с тетей Нюрой.

– А отец где?– я хотел узнать, – где дядя Коля.

– Так за медведем ушел. Вчера днем и ушел. Он да еще, дядя Миша, дядя Федя и дядя Леня. Вчера ушли. Днем ушли.

– А зачем медведь-то?

– Как зачем? Я же говорю, – брат родился. Как без медведя-то? Ты чё?..

Сашка смотрел на меня с удивлением.

– У нас только так! Мой медведь был третьим. У Мишки – первый, у Васьки – второй, у меня – третий! У каждого – свой! У нас так… – Сашка замолчал.

Сашка был из местных. Мы-то в Саяны приехали недавно. Папа был «из-под Москвы». Здесь все, что до Урала – «у нас», за – «из-под Москвы». Кроме Ленинграда.

Ленинград был отдельно. Все остальное – «из-под Москвы».

– А зачем? Медведь-то зачем? – я посмотрел на Сашку.

– Как зачем?.. – Сашка демонстративно выпучил глаза и сдвинул шапку на затылок. – А как по–другому-то? Пока папка шкуру медведя на стене дома не растянет – братана-то не покажут ему...Не положено…

А потом… Братану-то своя шкура нужна… Я чё ему свою отдам что–ли? Да и Мишка с Васькой не отдадут… Не положено… – Сашка задумался. – Не положено так. Своя шкура должна быть у него. Пусть по своей ползает, – добавил и, по-моему, на кого-то обиделся. – Время-то выбрал неудобное родится-то… Снег только лег … Намучаются мужики-то… Но ничё, папка ловкий… Да и четверо идут, не один, чай… Дядья-то тоже… – Сашка покрутил ладонью около уха. – На лыжах с лошадьми ушли, – добавил Сашка, помолчав.

– Ну и что там с медведем-то –...я не знал как спросить.

– А чё с медведем?.. Будут ходить по тайге – пока не покажется, или пока собаки не приведут к нему…

Будут говорить ему, что пацан родился, что силы ему нужны, такие как у медведя, что не станет ли он жить с братаном моим… Имя ему дадут…

И до следующего дня … Пусть думает… – Сашка тоже задумался.

– А потом? – мне стало интересно.

– А назавтра опять будут его искать… Если не найдут, то другого встретят. Ему все объяснять будут… И опять до завтра…

– А если медведь не согласится… Ну, жить с братаном твоим...– я не унимался.

– Если не согласится – беда… Но папка уговорит… Да и не один он. Четверо ушли ведь.

– А если не согласится? Все-таки…

– Если не согласится за девять дней, – мамка пойдет уговаривать медведя.

Не-е-е так нельзя… Пацану и без медведя… Да и пацан без имени как? Тоже нельзя. Без имени-то как? – Сашка думал. – Да нет… Папка – ловкий!..

– Ну, покажется медведь на следующий день и что?.. – мы уже сидели с Сашкой за школой.

– Ну, покажется. Начнет на бой папку вызывать… Вроде: « А ты кто сам-то такой?» – Кругами будет ходить… Собаки будут крутиться, его на задницу сажать… За «голифе» хватать его. У медведя «голифе» на задних ногах. Самое больное место у медведя там. Он на собак… Лапой будет стараться попасть… Попадет – беда! Дедья будут хвалить медведя и говорить папе, что «медведь сильный, смелый, что с таким братану будет ничего не страшно». Папка будет соглашаться. А потом схватится за нож...А дядья станут отговаривать его, мол «только с ножом не совладать тебе. Силен медведь! Ох силен!» Папка согласится с ними и застрелит его…

Мы замолчали.

– Жалко медведя-то...– сказал я.

– Мне, думаешь, не жалко? Или папке?..

Жалко, конечно. Он в тайге, так и мы – в тайге. По одному снегу ходим...– Сашка посмотрел на солнце, которое катилось по горизонту, и похлопал по снегу, приминая его. – Не нами положено – не нам и отменять.

– А потом? – мне было интересно.

– А потом папка подойдет к нему и станет собак отгонять и говорить – «что это вы на медведя набросились» и даст ему имя. Ну, какое-нибудь… Ну, какое в голову придет… Да, любое… А может и знает уже какое. Собак отгонит и дядьев подзовет. Скажет им: «Смотрите, какой сильный и смелый был…» Вот тут и имя вслух им скажет… Медведя-то.

«Смотрите, какой смелый и сильный был, какой защитник будет у сына моего».

А дядья будут соглашаться: « Да! Самый сильный в тайге! Самый смелый!..»

– А потом? – мне не терпелось.

– А потом под кедром ямку выкопают, и кровь медведя туда сольют. А сами по кругу её пригубят. Сначала папка, потом по младшенству. Старший-то кровь в ямку и выльет. А уж что он там скажет – не знаю… И папка не знает пока. Старшим не ходил ни разу.

…Собакам сначала дадут по куску мяса медведя. Из-под передних лап. Теперь их хвалить будут. Что они нашли самого сильного и смелого медведя, что не испугались, что без них бы не смогли медведя уговорить… А потом вечером будут мясо есть, в костер кусочки бросать, молчать, с духами говорить… А утром домой, если ничего не случится…»

– А чё случится может?–

– Да хоть чё! Там по месту решать надо. Может, кто придёт. Может кто, что скажет. Не знаю. Но ночь надо с медведем провести. Медведю-то с тайгой проститься надо? О!.. Или нет, что ли?.. Вот и именно…

– А потом?

– А чё потом!?..

Потом папка шкуру растянет на стене дома. Все будут смотреть, говорить, что «какой сильный медведь у братана в друзьях…» Ну и все такое. Потом мы с братовьями будем говорить то же самое. А потом папка постучит в дверь. А мамка из-за двери спросит: «Кого это там носит?» А папка скажет, что это он, что домой пришел сына увидать и назовет братана по имени. И все будут знать, как братана зовут. Вот и всё…. Папка скажет еще: «Проходите все в дом, гостями будете…»

Вот и всё… А сам к братану пойдет. Возьмет его на руки и скажет: «Вот…» –ну, тут по имени уже надо – «Вот и у тебя есть защитник и друг…» – И на ухо, левое, назовет имя медведя. Вот и всё… Папка мне тоже говорил, но я не помню…

– Так чё ты и не узнаешь что ли никогда? – я был удивлен.

– Чтой-то? Узнаю! Когда папка когда-нибудь похвалит меня и скажет: «Ну ты.. прямо, как друг твой и защитник…» И назовет имя мне. Но это раньше, чем школу закончу, не бывает. Опять же надо, чтоб никого не было… Нельзя, чтоб Его имя кто-то чужой знал.

Сашка помолчал, посмотрел на меня и добавил: – Даже лучшим друзьям нельзя говорить. Только мамка с папкой знать могут. И всё!

Больше никто…

Ну и он сам, конечно. А без имени-то как? Как мне потом с ним разговаривать-то? Просто, «привет», что ли?.. – Сашка засмеялся.

– Звонок не для Вас что ли? – рядом стояла Олька Константиновна.

– Конечно, для нас! А мы идем!.. – Сашка гордо посмотрел на нашу учительницу, встал и потянул меня за руку в класс.