В этот раз Пегушка подчинилась с радостью. Лошадь весело зацокала по битому камню, начав пологий спуск вниз. Обломки рукотворных лестниц встречались все чаще. Иные заканчиваясь над пропастью, другие зияли лакунами, словно карта не до конца изведанных земель. И всюду - куда ни глянь, виднелись скульптуры мифических птиц.

Битые, не законченные, подавленные временем и подвергшиеся руке охотников за добычей скульптуры все так же гордо встречали путников, как и два века назад.

Лотт чуть не слетел с тропы, перешагивая через сколотое крыло феникса. Нога скользнула по гладкому малахиту, всего шаг и он бы расшибся в лепешку. Квази была начеку. Чародейка вовремя подставила плечо, за которое Лотт схватился, как утопающий за весло. Ей было больно, но красивая чужеземка все равно улыбалась. Лотт чувствовал себя неуклюжим увальнем. Он неловко поблагодарил попутчицу и больше даже не пытался идти первым.

- Такая красота пропадает в забвении, - нарушила неловкое молчание Квази. - Неужели ваши люди не ценят того, что сделали их предки? Почему они избегают этого места?

- Еще один повод от души поблагодарить церковников, - зло процедила Кэт. Желтоглазая уверенно держала за поводья смирную Пегушку. Она обогнала Лотта, рассеянно идущего впереди собственной лошади. - Я и забыла, что ты чужестранка. В Империи все знают про династию Фениксов. Церковь никогда не даст нам забыть.

- Династия Фениксов? Они правили этим краем?

- О да, - подтвердила Кэт. Покорившая-ветер широким жестом обвела округу. - Этим каньоном, землями вокруг него, и теми, что лежат на многие недели пути за ними. Они основали Делию, самое большое королевство Священной Империи. И правили ей долго и мудро в течении многих веков, не обижая простой люд и покоривших-ветер, что большая редкость среди вашего брата.

- Не так уж мудро, - поспешил встрять Лотт. - Бывший оруженосец проголодался. Он порылся в сумках, притороченных к своей лошади, но нашел там только ворох одежд, нуждавшихся в стирке.

- Они хотя бы попытались, - возразила Кэт. - Нельзя сидеть на всем сразу. Нельзя заставить всех думать так, как тебе удобно.

- Нельзя идти против Церкви Крови, - ответил Лотт.

Кэт фыркнула и они с Пегушкой быстро пошли вперед, не желая больше участвовать в разговоре.

- Династия прервалась на Эдварде Фениксе, - продолжил рассказывать Лотт. - Говорят: он и его жена были самыми красивыми королевскими особами, даже время не властвовало над ними. Но они были гордыми, слишком гордыми. Когда родился первенец, к ним пришли церковники, чтобы взять наследника на воспитание в лоно веры - Солнецеград, где архигэллиот лично проследит за тем, чтобы из малыша вырос достойный король. Эдвард отказался. Проявил непокорность. Он не желал, чтобы церковь вторгалась в дела государства. Царю - царево, богам - божие. Эти слова стали роковыми. Ведь церковь и есть государство. Эдвард хотел, чтобы Делия вновь стала его королевством, а не придатком Священной Империи. Думал, ему удастся настоять на своем.

Архигэллиот объявил анафему всему роду Фениксов. Короля и его семью отлучили от церкви. В глазах остального мира они стали безбожниками и Зарок уже готовил особые чаны, полные жидкого огня, в своей преисподней для династии.

Эдвард обещал людям жизнь без церковных податей, но простолюдины боялись, что их тоже проклянут на вечные муки после смерти. Поэтому они не прогнали церковников из своих земель. Наоборот, люди укрывали монахов, ставших в их глазах мучениками из Книги Таинств.

Король послал за своими вассалами, присягнувшими отдавать меч по любому велению господина. И они явились. Лорды, бароны виконты и графы, ведя за собой огромное воинство под хоругвями Церкви Крови. Они пришли призвать к ответу. Не своего короля. Безбожника, посмевшего бросить вызов самому дорогому.

Слуги бросили Феникса, все отреклись от него, а тех, кто принадлежал к его семье приколотили к колесу и сбросили с обрыва. Этот род превратился в парию, изменников и вероотступников за какой-то месяц.

Короля и его семью схватили и вмуровали в стены только-только отстроенного дворца. И оставили медленно умирать среди роскоши. Люди ушли, забыв их имена и прокляв это место.

Никто здесь не жил с тех пор, а род Фениксов прервался. Делия получила нового монарха, тихого и смирного. А династию Фениксов вспоминают, когда хотят преподать урок покорности.

- Птице не суждено возродиться, - грустно протянула Квази и взглянула на Лотта. - Не все способны изменить ход истории. Не все достойные люди известны, не все известные - достойны.

Лотт отлично понимал, куда она клонит. Его дар был чем-то особенным. Настоящим чудом. Кто он? Мессия? Человек, который поведет за собой людей?

Он посмотрел на стоящую невдалеке статую. Фениксу разбили крылья. Перед бывшим оруженосцем высилась не гордая жар-птица, а курица, которую в пору подать к столу. Взгляд неживых глаз просил добить и прекратить мучения.

Эта статуя такая же, как и я, осознал Лотт. Не лидер. Калека, влачащий жалкое существование. Не таким должен быть избранный богами. Я даже не просил этот дар. Он грузило на шее. И я тону под его тяжестью, погружаюсь все глубже в пучину долга и обязанностей. Кэт думает, я особенный. Теперь и Квази. Чужестранка. Неверная. А те жители деревни Бельвекен? Как они смотрели на тебя, Лотт? С благоговением, с надеждой. Ты стал воплощением их мольбы о лучшей жизни. Жизни, без страха проснуться в преисподней. Жизни без червоточин.

Готов ли он к такой жизни? К такой роли? Играть спасителя душ человеческих отныне, и до конца жизни? Сдюжит ли?

Рука привычно потянулась к внутреннему кармашку. Но кисета с порошком там не оказалось. Неприятная пустота внутри ширилась. Он уже чувствовал, как тянет левую руку. Жилы сковало судорогой. Если он не найдет дозу, будет очень, очень больно.

Он знал, что такое ломка. Видел таких людей. Осунувшихся, похожих на скелет с кожей тонкой как пергамент. Лотт знал, что завязать с дурманящим порошком почти невозможно. Люди либо умирали в муках, либо находили еще щепоть "блажи грешника".

Ему нужно отвлечься. Перестать об этом думать. Еда. Нужно поесть.

Каменные ступеньки вели в пропасть. Лестница частично обвалилась, и до земли было добрых тридцать локтей. Квази решила попытать счастья в другой стороне. Неверная поднялась выше и двинула в сторону далекого замка, то и дело оглядываясь в поисках иного пути.

- Попытаюсь здесь, - неуверенно сказала Кэт. Она порылась в своей сумке и выудила моток веревки. - Помоги спуститься. Эй, слышишь меня?! Лотт, ты оглох?!

Он неотрывно следил за концом веревки.

На крюке болтался кожаный мешочек. Тертая кожа и хлипкие шнурки. А внутри то, без чего он не мог жить.

Кэт не была дурой. К тому же желтоглазая оказалась куда ловчее бывшего оруженосца.

Лотт хватанул воздух. И понимая, что не успевает, беспомощно тянул руки к заветному кисету. Кэт все еще думала, что это игра. Она увернулась и показала ему язык. Перескакивала с камня на камень, ускользая от хватки одержимого. Пока любопытство не одержало верх над забавой. Желтоглазая развязала тесемки и сунула любопытный носик внутрь.

Лотт отобрал кисет, грубо оттолкнув ее. Кэт упала, чуть было не скатившись с уступа вниз. Она ошарашено смотрела на него.

Лотт прижал мешочек к себе, словно самую дорогую вещь в мире и грозно смотрел на нее.

Нет больше недосказанности. Нет притворства. Не важно, что она о нем думала. Это ложь. Вот он. Настоящий. Не принц, не герой. Он наркоман, он любит нюхать блажь и плевать хотел на треклятых чахоточных тварей.

- Знаешь, что делают в Тринадцатиземье с воришками? - прошипел Лотт. - Им отсекают руку.

Он вытащил из-за голенища кинжал. Медленно приблизился к Кэт. Присел и указал острием на ее ладонь.

- Когда я тронул, твое, получил по лицу. Что прикажешь делать с тобой теперь, когда роли поменялись?

В глазах Кэт стояли слезы. Сейчас она ничем ни отличалась от человека. Желтоглазая протянула ему руку.